[3]. На томике воспоминаний стоят пометка «6-я османская армия» и номер, что показывает, что некогда эта рукопись была добавлена к коллекции материалов, вывезенных германскими офицерами при их непростой эвакуации из Османской империи, затянувшейся до середины 1919 г.
Качество и манера изложения не оставляют сомнений, что Параквин имел в виду публикацию текста, хотя откровенность его вызвала бы немалые осложнения в условиях Третьего рейха, который, как известно, был заинтересован в сближении с Турцией. Чтобы блокировать выход в свет данной книги, хватило бы факта участия ее автора в процессе над убийцей Талаата-паши С. Тейлиряном в 1921 г.[4] Однако явный дефицит германской литературы о любых фронтах Первой мировой войны, кроме Западного, особенно о кампании 1918 г., делал мемуары ценными настолько, что шансы на издание все же следовало считать ненулевыми, особенно в одной из выпускавшихся тогда Рейхс-, а затем Кригсархивом серий военно-исторических исследований по отдельным операциям Великой войны[5]. По-видимому, в качестве одного из ценных личных свидетельств в корпусе материалов для новых исследований по истории Великой войны эта рукопись и оказалась в Потсдаме, где дожидалась публикации после окончания работы над последними томами главной работы Рейхсархива, подготовленными в 1944 г.
К концу Второй мировой войны военно-исторические исследования оказались почти парализованы, важнейшим вопросом стало сохранение огромной коллекции материалов и документов военных инстанций, однако эвакуацию их успели произвести лишь частично. Детали и масштабы операции по спасению до сих пор известны лишь фрагментарно[6], однако нет сомнений, что подавляющее большинство фондов прусских и общегерманских военных архивов погибло при бомбардировке Потсдама 14 апреля 1945 г. Остатки материалов и коллекций были затем обнаружены войсками союзников, разделивших Германию на оккупационные зоны. Их сбор и комплектование соответствующих фондов продолжается до сих пор, что видно по массе материалов по истории различных аспектов Великой войны, из личных фондов в Военном архиве во Фрайбурге, до сих пор не введенных в оборот. Основная часть неуничтоженных бумаг бывшего Рейхсархива оказалась в советской зоне, где попытались организовать систематический сбор, а затем вывоз трофейных военно-исторических документов. Е. Ф. Лудшувейт был причастен к этой работе, ведь летом 1945 г. в окрестностях Берлина лично участвовал в установлении ценности собранных едва ли не на улицах бумаг. Возможно, именно тогда он обнаружил мемуары Параквина, добившись их отправки в Москву и передачи в библиотеку МГУ. Наверное, поэтому данный источник не был отправлен в архивы ГДР ни в 1950-х гг., ни в конце 1980-х гг., а следы его после работы Лудшувейта с этими мемуарами затерялись. Составленная выдающимся советским германистом профессором М. Н. Машкиным (1926–2014) справка о состоянии, особенностях оригинала и ценности мемуаров (не датирована) фиксировала базовые параметры 230-страничного переплетенного томика из машинописных страниц с минимальной правкой. Однако и эта экспертная оценка воспоминаний, к сожалению, не получила продолжения. Вполне возможно, в различных хранилищах на территории РФ ждут своего исследователя (и издателя) и другие материалы германских военных архивов. Предпринимаемые ныне усилия по поиску, систематизации и оцифровке сохранившихся в различных архивах и библиотеках России германских трофейных документов, особенно военно-исторического характера, несмотря на значительные успехи[7], далеки от завершения. Составители надеются, что данное издание позволит привлечь внимание профессионального сообщества к дальнейшим проектам по обнаружению долгое время считавшегося утраченным военно-исторического фонда, пережившего перипетии Второй мировой войны и десятилетия забвения.
Хотя воспоминания Э. Параквина весьма ценны сами по себе, составители сочли нужным отобрать для их издания ряд приложений. Три из них – фрагмент из двухтомной «Истории семьи Параквин», статья о политике Германии на Ближнем Востоке и доклад начальнику османского Генерального штаба и будущему основателю рейхсвера Г. фон Секту – того же авторства. Наряду с приложением № IV, воспоминаниями германского генерала О. Грессманна, также игравшего значительную роль в германо-османском военном сотрудничестве в Месопотамии, эти приложения, также фактически не введенные в научный оборот, позволяют составить более полную картину описываемых Параквином важнейших процессов на второстепенных театрах Великой войны. Разнообразие жанров приложений и различная дистанция, отделяющая их создание от описываемых событий, обеспечивают возможность проследить, какой далекий путь пришлось пройти от масштабных замыслов будущего рывка в Индию до осмысления полной практической невозможности воплотить самые многообещающие германские экспансионистские проекты. Написанные примерно одновременно с мемуарами Параквина мемуары германского военного уполномоченного в Багдаде О. Грессманна, также ранее не публиковавшиеся, а ныне хранящиеся в библиотеке рукописей Гёттингенского университета, убеждают в том, сколь объективен был в своих оценках османо-германского взаимодействия и непреодолимых трудностей 42-летний майор германского Генерального штаба, заплативший своей многообещающей карьерой за то, что категорически осудил увиденное им в сентябре 1918 г. в Баку.
Введение
1. О биографии Эрнста Параквина
Эрнст Параквин[8] родился 2 марта 1876 г. в Сааргемюнде в Лотарингии. Его предки перебрались из Валлонии и в итоге осели в Баварии, где Эмиль Параквин сделал карьеру железнодорожного инженера, а затем был переведен в недавно приобретенную только что объединившейся Германской империей новую провинцию. Таким образом, Эрнст Параквин является представителем одного из немногих поколений, чье взросление было полностью связано со Вторым рейхом, а биография в известной степени определялась самим фактом произошедшего в 1870–1871 гг. становления новой мировой державы. Эмиль Параквин умер уже в 1882 г., так что его семья вынуждена была вернуться в Мюнхен, где Эрнст окончил полный курс гимназии и, как и многие его сверстники, избрал пользовавшуюся не только в Пруссии, но и в Баварии высочайшим престижем карьеру военного. В 1894 г. началась почти четвертьвековая служба Параквина в баварской армии, где он быстро получил офицерское звание и решительно принялся делать карьеру. Одним из немногих шансов ускорить очень непростое продвижение по службе стало участие в экспедиции по подавлению движения ихэтуаней в Китае. Отбор в контингент будущей морской пехоты был достаточно строгим, но Параквину удалось его пройти. Боевой опыт позволил ему быстро получить место полкового адъютанта, а в 1907–1910 гг. пройти полный курс обучения в Военной академии в Мюнхене. Пользовавшаяся уникальной степенью самостоятельности в военных вопросах Бавария не обладала лишь одной армейской инстанцией, сопоставимой с тем, что находится в Берлине. Баварский Генеральный штаб не шел в сравнение с детищем Мольтке-старшего и Шлиффена – Большим Генеральным штабом. Именно туда командировались особенно перспективные баварские генштабисты, в том числе прикомандирован к нему в 1911–1913 гг. был и Э. Параквин. Непростая, но, безусловно, амбициозная карьера прерывалась лишь командировками на строевые должности. Именно на таком промежуточном этапе – командования ротой в 4-м баварском пехотном полку – и застала капитана Параквина Великая война.
Первые ее месяцы молодой генштабист провел в ожесточенных боях на Западном фронте в составе 33-й резервной дивизии. Она наступала от Меца на верденском направлении, неся тяжелые потери, но уже к середине сентября фронт стабилизировался. Огромная убыль кадровых офицеров и общий дефицит подготовленных генштабистов во все более разраставшейся армии быстро обеспечили Параквину перевод на более подходящую должность – одного из офицеров Генштаба – во вновь созданном штабе корпуса генерала графа Ф. Ботмера, который должен был помочь австро-венгерским войскам удержать фронт в Карпатах. Вскоре Параквин был произведен в майоры, а затем и получил тогда еще весьма престижный Железный крест 1-го класса. Успешная для Центральных держав кампания 1915 г. на Восточном фронте требовала наращивания военных усилий. Германским офицерам все чаще приходилось возглавлять смешанные соединения, что повышало требования к уровню генштабистов. Баварец Параквин стал 1-м офицером Генштаба в образованном из целого ряда австро-венгерских частей корпусе генерала от кавалерии Маршалла, действовавшем в Галиции. Не подозревая того, он уже вышел на высший этап своей карьеры. Дальнейшие его назначения – в баварские части вновь на Западном фронте, а потом на все более спокойные его участки – ни высоких наград, ни новых званий не принесли. Он вновь оказался в Лотарингии, где фронт со времен его отъезда на Восток нисколько не изменился.
Возможно, поэтому он с куда большей охотой, чем хотел признать в написанной истории семьи[9], последовал вызову в германскую Ставку в Кройцнахе в июле 1917 г., где получил возможность сдвинуть свою карьеру с мертвой точки. Свое пребывание и беседы в Верховном Главнокомандовании он описал, хотя, вероятно, очень о многих разговорах «на высшем уровне» предпочел умолчать. Через три недели его наконец-то вызвали по телеграфу, чтобы предоставить ответственный, сложный и пока совершенно не ясный для него пост: начальника штаба 6-й османской армии, действовавшей в Месопотамии. С самого начала никаких сомнений в возможности неудачи испытывать не приходилось: весной того же года эта армия потерпела тяжелое поражение и потеряла Багдад, что стало сильным ударом по авторитету на Востоке турецких войск, окрепшему было после победы под Кут-эль-Амарой. Задача перед новым начальником штаба армии во главе с Халилом-пашой ставилась явно невыполнимая: отвоевать Багдад. Всю степень бесперспективности усилий на новом своем посту Параквин вынужден был познать только на непосредственном опыте, что потом и легло в основу соответствующей части его воспоминаний.