равославный народ своих священников… Там что ни раввин, что ни мулла, богачи, в сравнении с которыми наши сельские священники — нищие; а между тем никто из них не кричит, что их пастыри грабят народ… А попробуйте вы, православные, сказать только одно дурное слово против муллы, или раввина, и вас на части разорвут, ибо эти люди для магометан и евреев неприкосновенны. Вы же не только позволяете другим глумиться и издеваться над вашими священниками, но еще и сами это делаете, не замечая даже того, кто вас этому учит… Посмотрите хотя бы теперь, кто сейчас вас окружает, как жидки подняли свои головы и сколько их даже здесь, в Думе…
«Тсс, тсс, — прошептал солдат и, наклонившись ко мне, шепотом произнес, — еще услышит поганый; их как чертей в болоте развелось здесь: так и норовят, сукины сыны, вынюхать что-нибудь»…
«Вот видите, до чего вы дожили, что приходится пархатого жида бояться. А посмотрите на Керенского, разве не видно, кто он?..»
«Да, оно точно; сейчас видно, что жид… И визжит же как жид, да и в паршах весь, так от него и несет, как от чумы, холера паскудная, а как куражится; все в свои руки прибрал, а почему… Потому, что сопротивления, сукину сыну, не оказали; а я бы сам с ним справился, задавил бы как собаку, да еще бы сапогом морду ему растоптал, чтобы и на том свете не осмелился бы показать свою жидовскую морду Пречистому». Я чуть-чуть не рассмеялся, любуясь образной речью своего собеседника, и, уверившись окончательно в его лояльности, продолжал:
«Так вот и знайте же, кто натравляет вас и на Царя, и на помещика, и на священника… Еще с первого дня Рождества Христа Спасителя жид Ирод задумал убить Спасителя, издав приказ об избиении младенцев… Вот с каких пор идет эта страшная война против Иисуса Христа и христианства… А как же жиды могут уничтожить христианскую веру на земле, когда христиан сотни миллионов, а жидов только небольшая горсть, капля в море…
Вот они и начали дурманить христиан, да понемногу прибирать в свои руки сначала деньги, ибо за деньги всегда можно было купить все, что нужно, даже совесть людскую»…
«Это точно, — перебил меня солдат, — теперь деньги разбрасываются страсть как…
У каждого солдата чуть не по тысяче в кармане; а известное дело, что деньги эти жидовские, сами же солдаты признавались»…
«Значит, я правду говорю?» — спросил я…
«Как можно, святую правду изволите говорить, Ваше Сиятельство»…
«Ну, так слушайте же дальше… Когда они прибрали себе в свои руки деньги, тогда стали издавать газеты, и скоро весь мир стал думать так, как хотелось жидам… А чуть что было не так, не по-ихнему, то они убивали своих противников, натравливали один народ на другой, устраивали революции и войны, какие разоряли народы; а жиды от этих войн и революций наживались… Затем начали они свергать царские престолы и устраивать республики… А зачем?.. Затем, чтобы начальниками республик ставить своих же ставленников… С Царем, ведь, справиться жиду трудно; а президент республики в его руках и делает то, что жид приказывает… Вот, когда во Франции свергли царский трон-то, сейчас же, по приказу жидов, стали гнать Церковь, выбрасывать из квартир крест христианский, запретили обучать детей Закону Божию и пр. То же будет и у нас… Потому-то и страшен жиду Царь, что стоит ему поперек дороги».
«Это точно, — вставил солдат, — Царь наш Батюшка стоял пархатому поперек дороги и не допускал святынь до осквернения… Известно же, недаром был Царский Манифест, чтобы не допускать вхождения жидам в православные храмы, чтобы, значит, не оскверняли их»…
Хотя я и сомневался в существовании такого манифеста, но, не опровергая этого факта, ответил солдату:
«Видите ли, как заботился Помазанник Божий о своем народе, как оберегал святую веру православную? Жида даже близко к храму не допускал… теперь что?! Жиды не только входят в наши храмы, но входят в шапках, с папиросами в зубах; а вы, православные, молчите, и не только молчите, но и сами им помогаете… Видели ли вы когда-нибудь, чтобы рота жидов, под предводительством православного христианина, шла бы осквернять или разрушать еврейскую синагогу?! А вот роту православных солдат, под предводительством жидка, идущую осквернять и громить православные храмы — вы все видели. Вот откуда идет зараза, вот кто учит вас восставать и против ваших батюшек; а вы верите хитрости и повторяете их слова… Мыслимое ли дело, чтобы горсть жидов могла командовать целыми армиями православных солдат и их руками свергнуть Престол даже самого Царя?!»
«То разве мы сделали! — сказал солдат. — То было дело господское»…
«Хорошо господское дело! А что бы сделали господа, если бы не опирались на солдат!.. И между господами были и будут христопродавцы и жидовские прислужники; но сколько бы их ни было, но без вашей помощи они ничего бы не могли сделать. Вы должны иметь свою голову на плечах и знать, что нет ничего дороже на земле, как наше Православие, что потому-то сам Бог и помазал Царя на царство и назвал Своим помазанником, что вручил охрану Церкви и Веры Православной Одному Царю… И пока есть Царь, до тех пор не страшны никакие нападки на веру христианскую, а как не будет Царя, тогда некому будет заступиться за Церковь, и будут тогда жиды изгонять вас из ваших храмов, и тогда явится антихрист… И не будет вам тогда помощи ни от Бога, ни от людей, и Господь отступится от вас, отымет Свою благодать, ибо нет большего греха, как посягательство на Священное Имя Царя.
И вот этот ужасный грех, это величайшее преступление уже совершилось. Царя уже нет на Престоле… Остались лишь верные Царские слуги, которые вот здесь заперты и не могут уже и рта раскрыть, ибо их со всех сторон караулят жиды; да вот священники, которые бы могли еще сказать вам правду, да глаза ваши открыть… За что же вы поносите их?.. Ведь священник — самый нужный вам человек!.. Он посредник между Богом и вами, он вас крестит и венчает и хоронит, и грехи с вас снимает, и таинствами Христовыми к Богу приобщает, и молится за вас… Что же вы будете делать без него?! Кто же научил вас называть его грабителем?»
«Да, известное дело, кто», — ответил до крайности взволнованный солдат.
«Ведь и он — человек, — продолжал я, — и ему нужно прокормиться и накормить семью… И разве бы он просил у вас копейку, если бы вы доброхотно ему давали ее и заботились бы о нем, берегли его, шли бы навстречу его нуждам… Вот я был три года Земским Начальником в Полтавской губернии, жил в селе; а в своем участке, где была сотня сел, если не больше, видел только святых батюшек, а о грабителях так и совсем не слышал… Неправда это, клевета, жидовские все это штуки, а вы темные, одурманенные люди, им верите, да еще сами разносите дурную славу о ваших собственных батюшках, вместо того, чтобы покрыть какой-нибудь грех, если он и в самом деле был… Не все же батюшки плохи: были и есть между ними и очень хорошие… Но почему же о хороших никто не говорит? Почему, чем лучше священник, тем сильнее замалчивается его имя? Почему о таких газеты ничего не писали и не пишут?! Потому, что жиды боятся Православия и его силы… Знаете ли вы о священнике Егоре Косове, Спас-Чекряковском… Это сельский священник села Спас-Чекряки, Тульской епархии.
«Нет, слыхать не приходилось», — ответил солдат.
«Много, много лет тому назад, отец Егор был назначен приходским священником в это село. Приход был очень бедный, всего 14 дворов; так себе, хуторок маленький. Церкви там настоящей не было, а стояла ветхая, покосившаяся часовенка, шелевками сбитая, где и отправлялось богослужение, и так было в ней холодно, что даже Св. Дары в Чаше замерзали… Семья у о. Егора была большая, а прокормиться было нечем… И милостыни было подать некому… Вот и взмолился батюшка Егор к Богу и поплелся пешком в Оптину Пустынь, к великому старцу Амвросию Оптинскому, с жалобой на свою горемычную жизнь и за благословением переменить приход.
Старец Амвросий выслушал о. Егора, долго смотрел на него, а потом как замахнется на него палкой, да как ударит ею по спине о. Егора, так тот чуть без оглядки не убежал от него…
«Беги, беги назад! — кричал Амвросий, — беги, слепой… На тебе вот какая благодать Божия почивает, а ты вздумал бежать от прихода… За тобою скоро будут бегать люди, а не тебе бежать от людей»…
Вернулся о. Егор домой и затворился в своей убогой церковке, и денно и нощно взывал к Царице Небесной, Матери Божией, о помощи… И скоро прошла о нем молва по всей Русской Земле, как об Угоднике Божьем, великом прозорливце и молитвеннике. Дошла и до меня его слава. И потянулись к о. Егору и простолюдин, и знатный, и богач, и бедняк, и простец и ученый… А вместо ветхой церковки, стоял уже, ко времени моего посещения села, храм величиною с нашего Исаакия, а вокруг него каменные корпуса… И чего там только не было… И гостиницы для приезжающих, и богадельни для стариков, и всякого рода ремесленные мастерские, и школы для детей; да и село разрослось так, что вместо 14 дворов стало уже больше сотни… Свыше трех миллионов было затрачено на все эти постройки, как мне говорили. И не было дня, чтобы к о. Егору не приезжали со всех концов России. Простой народ ходил к нему пешком чуть ли не из Сибири.
Вот, приехал я к о. Егору и хотел по душе с ним поговорить. Приехал нарочно в будний день, чтобы у батюшки было бы больше свободного времени и чтобы не тревожить его в воскресный день. Нужно было из Белева шестьдесят верст проехать на таратайке, и, выехав в 6 часов утра, я только к вечеру доехал. Прихожу к нему в домик, а мне говорят — батюшка в церкви. Иду в церковь, а она битком набита народом, все то с бутылками, то с кувшинами, то с какими-то банками, стоят. Спрашиваю, почему это, и мне говорят, что батюшка освещает воду, после чего она становится целебной, и больные выздоравливают.
И точно, это была правда, иначе бы не ездили к нему за водою…
Пробираюсь я ближе к батюшке, через толпу, и вот слышу:
«Батюшка, у меня на прошлой еще неделе корову украли; где мне ее искать?» — спрашивает о. Егора мужик. А о. Егор отвечает: «Вот подожди, спрошу Бога; приди завтра, завтра скажу»… Приходит этот человек на другой день, и батюшка говорит ему: «Твою корову увел такой-то в соседнее село! — и называет батюшка и вора, и то село, — пойди к уряднику и забери корову: она невредима»… Слышу и такой вопрос: «Батюшка, за меня сватаются двое, да не знаю, за кого выходить; за кого скажешь, за того и пойду»…