учивала на каркас проволоку. Выходил каркас нужного напряжения и точных размеров.
Все это снималось на кинопленку, где-то в архивах пленки сохранились. Партийной организацией и Моссоветом прилагались усилия, чтобы поскорее получить материалы с заводов, которые нам расписал Госплан, главным образом, металл определенного сечения и качества, цемент нужных марок. К тому времени у нас было искажено настоящее или истинное представление: понятие о цементе. Каганович как министр стройматериалов, чтобы блеснуть перед Сталиным, добивался количественных результатов. Он был неплохим организатором, но еще больше имел нахальства, и, чтобы показать, что под его руководством превзошли все ожидания по выработке цемента, он завел много его марок. Был создан кладочный цемент, который в общей сумме выпускаемой продукции тоже засчитывался, но пригоден был только для кладки кирпичных стен. Известковый раствор, который достался нам в наследство от прадедов, был значительно лучше. Нам же требовался иной цемент, чтобы получить заданную расчетом прочность изделий. Мы следили, чтобы поставляли цемент качественный, с определенных заводов и определенной марки. А получая его, сразу проводили испытания: делали кубики и разбивали их, чтобы увидеть, какое давление они выдерживают.
Шло строительство железобетонных заводов, разрабатывались конструкции по изготовлению деталей, отрабатывались детали домов. Активно подключился к изготовлению железобетонных деталей профессор Михайлов. Он поставил задачу создать железобетонную плиту, тонкую и легкую, с большими ячейками квадратного сечения, способную перекрыть целую комнату. Его идея заключалась в изготовлении таких плит на вибростанках. Михайлов отдавался делу сполна. К тому времени в Москве уже организовали производство армированных железобетонных плит для потолочных перекрытий метровой ширины с горизонтальными отверстиями. Станок получили из Германии. Когда мы оккупировали часть Германии, то узнали там технологию изготовления бетонных плит для перекрытий зданий. Они хороши тем, что имеют внутри пустоты.
Технология производства их была отработана немцами, и мы сразу начали ее внедрять. Михайлов работал над собственной плитой, а мы стали изготовлять в широком масштабе пустотные железобетонные плиты для перекрытий. Их производство организовал товарищ Гинзбург[872]. Это давний и очень опытный строитель, с которым я много раз имел дело, и мне всегда было приятно встречаться с ним и слушать его высказывания по вопросам строительства. Гинзбург являлся непререкаемым авторитетом и как организатор, и как инженер. Именно он, переняв новинку у немцев, внедрил ее, и эти плиты долгое время служили нам, оказавшись удачной конструкцией.
Еще работая после войны в Киеве, я как-то, приехав в Москву, попал на строительную выставку. Мне хотелось посмотреть направление мысли инженеров-строителей. Там я наткнулся на оригинальные перегородки между комнатами. Они были для нас камнем преткновения. Мы умели быстро класть кирпичные стены. Но когда потом ставили перегородки, в основном дощатые, то их требовалось обмазать, оштукатурить известковым или цементным раствором и высушить. Голод на жилища испытывался огромный, и люди, не дожидаясь, когда здание высохнет, въезжали в него. А тут строители оказывались не на высоте. Сырое здание сохнет, растрескивается, полы рассыхаются, все требует переделки. Появилось ходячее выражение, что первый ремонт нужно производить в новом здании, потому что все делалось из некачественных материалов.
И вдруг однажды я увидел плиту-перегородку на полную стену комнаты. Она служила межкомнатной преградой. Межквартирной перегородкой являлась капитальная кирпичная стена. В смысле звукопроводности: нет капитальных стен, которые не проводили бы звука. Даже в тюремных крепостях заключенные перестукивались через толстые стены, но все-таки то был приглушенный стук. Конструктором новой стены являлся инженер Козлов, безвременно умерший в возрасте 60 лет. Я ходил около его стены, поглаживал ее и любовался конструкцией, которая решала все. Можно было готовить такие плиты, пропаривать их, чтобы получить быстрое схватывание, потом просушить, оклеить (если только аккуратно ставить, чтобы не повредить обои) и ставить готовую стену. Я постарался встретиться с Козловым, высказав ему много приятного, вроде того, что он нашел «жемчужину» для строительства. Но тут же изложил свои пожелания: надо, чтобы перегородочные плиты имели бы каркас не деревянный, как у него, а из легкого железобетона. Он-то сделал стену на гипсовом растворе. Гипс быстро схватывается, но недостаток его состоит в том, что такая конструкция будет служить только внутрикомнатной перегородкой и только в доме, в котором поддерживается определенная температура. Если же гипсовая плита почувствует влажный воздух, то стена станет сырой. Я попросил учесть это и изготовить железобетонный каркас на цементной основе соответствующей толщины с расчетом стандарта звукопроводности.
Козлов[873] выслушал меня и ответил: «Убежден, что найду такое решение». Это был плодовитый конструктор, и вскоре я узнал, что он создал нужную перегородку. Я отправился к нему на завод и любовался его плитами. Произошло большое событие в строительном деле. Кое-кто скажет: «Опять Хрущев увлекся мелочью». Ну, нет, тут не мелочи, а решающий вопрос жилищного строительства. Только строители знают, сколько на плиты уходило времени. Штукатурной, неквалифицированной работой занимались в основном люди, прибывшие на стройку из деревни. Известна притча о Колумбе: его современники ломали голову, как поставить яйцо тупым концом на гладком столе, Колумб надломил конец и поставил. Вот вроде бы столь же простую вещь создал Козлов, изготовив плиту, которая готовилась индустриально, потом привозилась в контейнере, и (когда у нас появились краны), ее ставили краном на свое место. То есть никаких штукатуров и одни отделочные работы – шпаклевочные и обойные.
Потом я высказал новые пожелания Козлову: «Подумайте, не сможете ли вы сделать наружную стену на цементной основе? Желательно, чтобы она была полегче и ребристой, межреберье же будет заполняться чем-то для утепления». Мы искали способ утепления плит с применением шлаковаты при определенных связывающих материалах. Козлов опять взялся за дело. А у Михайлова пока что не получалось, изготовить плиту с нужной глубиной и тонкими ребрами трудно. Железобетон с щебеночным или гранитным заполнителем – это вам не металл и не глина, он слишком непластичен. Козлов же сделал цементный раствор с заполнителем-песком. Чтобы схватывание было прочным, его промывали. Получилась плита с ячейками и заданными пустотами. Я был готов расцеловать Козлова. Он изобрел конвейер! Конвейер железобетонного проката с автоматизацией и вибрационной утрамбовкой! Пластичная бетонная масса предварительно уплотнялась вибраторами и, двигаясь дальше, попадала под резиновый ковер. Под его защитой конструкция проходила под прижимными металлическими вальцами, как в металлургическом прокатном стане, получая легкое добавочное уплотнение. Готовая деталь по роликам направлялась в пропарочную камеру. Образовался непрерывный поток. С другого конца камеры ритмично выползали плиты. Кранами их подавали на склад.
У меня вырвался вздох облегчения: получилась продуманная технология, позволяющая строить неограниченно. Не надо возни на стройплощадке с растворами, есть готовые детали для перекрытия, для стены и каркас здания. В сборке домов уже накапливался опыт. Основным звеном стали краны. Успешно решалось создание мостовых и башенных кранов. Особенное распространение получили башенные, как более мобильные. Заимев башенные краны, мы были на седьмом небе. Тут встал вопрос и об архитектуре. Какой облик придать домам конвейерного производства? Скрестились копья ремесленников и промышленников.
Архитекторы отражали в основном точку зрения мacтepa-ремесленника, потому что она допускает широкие возможности выбора материала, формы, обогащавших каждую деталь. Я уже не говорю о целом доме. Появляется и реализуется цель художественно оформить здание. Это очень ценно, и я выступаю в принципе за это. Но все-таки не до бесконечности, надо уметь и сдерживать себя. Чтобы получить дом, который украшал бы улицу и город, приходится тратить много сил. А всякое поточное производство остается поточным. На нем можно получить разные профили с различным орнаментом даже в бетоне, однако те художественные детали, к которым привыкли наши маститые архитекторы вроде Жолтовского, любившего капители и греческие колонны, изготовить невозможно. Эти «старорежимные», как мы в шутку говорили, архитекторы строили некогда не для народа, а для господ.
Да, сами архитекторы могут мне возразить, что я забыл, дескать, о зодчестве, которым славится Древняя Русь. О такой индивидуальной красоте, какая отличает храмы в Кижах. О художественных работах наших плотников, которые без единого гвоздя, одними топором, стамеской и рубанком делали не только добротные, а и очень красивые сооружения. Все это я знаю. Помню и о Кижах, и об узорных наличниках на крестьянских домах, и о прочих резных украшениях. Я ведь с детства видел многое в своей Курской губернии, включая родную деревню Калиновку. Она была типичной деревней с саманными домами, в оконные проемы вставлялись четырехугольные рамы, все оконца расписаны. Вокруг окон и дверей вместо наличников шла роспись синькой с вырисованными узорами. В других местах России встречалось иное убранство домов. Но разве можно сохранить индивидуальность на потоке?
Архитекторы встретили железобетон неприветливо. Всякий штамп ограничивает индивидуальность. Да простят меня архитекторы. Я много работал с ними, много их слушал, многому у них научился, часто их поддерживал. Но из песни слова не выкинешь, что было, то было. Большинство архитекторов встретило поточное производство деталей и сборку домов в штыки. Раньше чуть ли не каждый дом имел своего архитектора и не был обезличен. Архитектор рассматривал здание как памятник своего времени, вкладывал всяческие особенности и в оформление окон и дверных проемов, и в капители, и в облик фасада – во все, чем богата архитектура. Я же в те годы доказывал: «Поймите, перед нами стоит проблема дать людям побыстрее жилье. Быстро и дешево дома можно получить только на потоке. Приходится унифицировать производство деталей, это позволит наладить конвейерный их выпуск, а точность изготовления и квалифицированные сборщики обеспечат безупречную сборку».