Если военных не контролировать, а дать им возможность развернуться в собственное удовольствие, то они вгонят страну в бюджетный «гроб». На них всегда надо иметь узду и не позволять им пускать пыль в глаза, чтобы добиться своего. Они стараются запугать правительство силами противника. И не только у нас. В США и прочих западных странах наблюдается та же картина.
Самолеты и ракеты
Мы все больше внимания обращали на ВВС, особенно на бомбардировщики. Ильюшин сконструировал реактивный двухмоторный бомбардировщик. Не стратегический, а фронтовой. Артем Микоян и Михаил Гуревич[968] создали реактивный МИГ-15. Он использовался как наш лучший послевоенный истребитель и в корейской войне показал на первых порах свое превосходство над истребителями американских марок, но продержался недолго. Американцы быстро запустили в строй самолеты с большей скоростью и стали бить наши истребители, безнаказанно врывались в воздушное пространство Северной Кореи. Позднее появились МИГ-17, МИГ-19 и сверхзвуковой МИГ-21.
Одновременно решался вопрос обороны собственной территории от воздушного нападения. Зенитные ракеты Лавочкина[969] были установлены на московском кольце противовоздушной обороны[970]. Возглавляли эту работу талантливые конструкторы из КБ, где работал сын Берии Сергей[971]. Очень большие средства затратили на то, чтобы защитить Москву ракетным поясом, чтобы противник не прорвался к столице. Позднее вместо стационарных ракет, требующих много времени на подготовку к запуску, мы создали подвижные комплексы, которые легче рассредоточить, так что вражеским разведчикам труднее установить, где они находятся. Строительство кольца ПВО сразу же всем стало известным. Иностранцы, пролетая на пассажирских самолетах, видели все с воздуха, хотя мы и маскировали его, как только могли. Я и сам, когда летал, многократно видел с воздуха и установки, и дороги к ним.
Потом приняли решение о создании такой же обороны вокруг Ленинграда. Когда появились подвижные установки зенитных ракет, мы отказались от строительства ленинградского кольца ПВО.
Самой тяжелой была задача доставки ядерной бомбы к целям, расположенным на большом удалении от нашей территории. Для этого Туполев[972] сконструировал, вернее скопировал с американского Б-29, бомбардировщик ТУ-4, потом создал свой реактивный бомбардировщик ТУ-16. Позднее появился дальний турбовинтовой бомбардировщик ТУ-95.
Мы не раз обсуждали вопросы создания дальних бомбардировщиков с Андреем Николаевичем. Я к нему относился с доверием и глубоким уважением. Он говорил, что не сможет создать самолет, который нам требуется, поскольку самолетостроительная наука этого пока не позволяет. Добавлю, что, когда Сталин потребовал от Туполева в свое время построить бомбардировщик, отвечавший задаче бомбежки территории США, Туполев прямо отказался: «Я такого самолета не могу построить». Это делает ему честь, хотя он ранее, во время войны, сидел в заключении, но, тем не менее, не брался за невозможное.
Сталин привлек к этой работе Мясищева[973], одного из учеников Туполева, очень талантливого инженера.
Он создал свой бомбардировщик, назывался он М-3, потом появилась его модификация М-4. Но этот бомбардировщик оказался, как Туполев и предупреждал, не отвечающим своему назначению. Он долетал до Соединенных Штатов, но вернуться не мог. Мясищев выдвинул идею: сбросив бомбы на США, сесть в Мексике. Мы ответили шуткой: «Мексика – не наша теща, сесть там означает в лучшем случае лишиться самолета». Идея оказалась «подмоченной», не давала уверенности в успехе и требовала больших затрат на реализацию. Начались испытания его модели. Проходили неудачно, несколько летчиков погибло, и у летного состава возникло недоверие к самолету. Требовалось искать другое решение. Но какое?
Правда, уже началось строительство ракет. Занимался этим тогда еще не знаменитый Королев[974]. Я постоянно вспоминаю Сергея Павловича как человека, который вывел нашу страну в космос. Когда стало очевидно, что бомбардировщик Мясищева не обеспечивает контрудара по США, осталась надежда только на ракеты.
Чтобы достать Англию, мы имели ракету Королева Р-5. А как все-таки добраться до Америки? Я с большим уважением относился к Мясищеву. Но он не смог осуществить невозможное. Откликнулся с предложением насчет боевой дальней крылатой ракеты талантливый Лавочкин. Истребители Лавочкина летчики полюбили во время войны. Вскоре после нее он взялся за создание ракеты. Она получилась сложной: беспилотный самолет поднимался ракетой-ускорителем на определенную высоту, потом отделялся и летел дальше на реактивном двигателе. Идея получила шифр «Буря».
Ho проблема оставалась: как все же нам быть? При жизни Сталина я Королева лично не знал. Познакомились мы с ним, когда его межконтинентальная ракета находилась на выходе. Устинов[975] доложил мне, что конструктор Королев приглашает посмотреть на его баллистическую ракету. Мы решили поехать туда почти всем составом Президиума ЦК партии. На заводе нам показали эту ракету. Честно говоря, руководство страны смотрело тогда на нее, как баран на новые ворота. В нашем сознании еще не сложилось понимание того, что вот эта сигарообразная огромная труба может куда-то полететь и кого-то поразить взрывным ударом. Королев нам объяснял, как она летает, чего может достичь. А мы ходили вокруг нее, как крестьяне на базаре при покупке ситца: щупали, дергали на крепость. Могут сказать, вот какие собрались невежды в техническом отношении. Увы, в то время подобными невеждами оказывались не только мы, но и все люди, впервые сталкивавшиеся с ракетной техникой.
Руководство прониклось доверием к Королеву. Он сказал, что дальность полета его ракеты составляла примерно 7 тыс. километров. Это нас устраивало, потому что значительная часть территории США накрывалась ею. Конечно, мы не собирались, получив такую ракету, начать войну. Мы только хотели пригрозить своей ракетой в ответ, если США задумают напасть на нас. Они проводили тогда крайне агрессивную политику. Королев запустил свою ракету. Он назвал ее Р-7, «семеркой». Она взлетела удачно, хотя первый экземпляр до цели не долетел, взорвался. Тогда аварии случались нередко, и на земле, и при взлете, но обходилось без жертв. Без аварий новая техника редко пробивается в жизнь. Приходится даже сознательно идти иной раз на неизбежный риск. Наконец, Королев очень хорошо справился со своей задачей. Ракета стала летать надежно, и мы в 1957 г. запустили в космос искусственный спутник Земли. Весь мир встрепенулся. Кто встретил эти полеты радостно и с восхищением, а кто ужаснулся, что мы вышли на такой технический уровень.
На первом плане среди конструкторов выделился Сергей Павлович Королев. Я много встречался с этим интересным и страстным человеком. Вот уж кого нельзя причислить к непротивленцам злу! Королев умел проталкивать нужное, азартно отстаивал свои идеи. Это хорошо. Я, слушая его, восхищался. Кто первым проложил дорогу в космос? Путь к Луне? Королев! Надо было видеть его, когда он докладывал, чувствовать его горение, ощущать ясность его ума. Замечательный конструктор!
Я еще хотел бы назвать его товарища Глушко[976]. Глушко сыграл очень большую роль в ракетостроении, он создал двигатель для ракеты Королева. Это не меньший вклад в дело ракетостроения, чем вклад С. Королева! Его двигатель, образно говоря, потряс весь мир. Не имея двигателя, мы не запустили бы и ракету. Преуменьшать роль людей, которые работают над двигателем, несправедливо. Я помню, один летчик сказал перед войной, кажется, знаменитый Лакеев[977]: «С хорошим двигателем я могу и на гробу летать». Конечно, не надо подходить к сему упрощенно: что, дескать, с таким двигателем можно летать и на метле. Обе части должны друг другу соответствовать. Потом Королев с Глушко разошлись, рассорились. Очень жаль.
Почему же они не сошлись навсегда? Их стали раздирать разногласия, им оказалось трудно вместе работать.
Я старался их помирить. Как-то пригласил обоих к себе на дачу с женами. Мне хотелось, чтобы они отдавали свою энергию на пользу стране, а не разменивались на мелочные споры. Но из этого ничего не вышло. Королев потом совсем порвал производственные связи с Глушко и выбрал Кузнецова[978], еще сравнительно молодого, но очень талантливого конструктора авиационных двигателей. Несмотря ни на что, именно Королев останется в памяти землян как человек, дерзнувший первым оторваться от Земли, первым направить человека в космос.
К сожалению, не удалось послать советского человека на Луну, но послали туда научные приборы советского производства. Все это сделал Королев. Он крупный ученый и очень интересный человек. В этом недюжинном человеке и специалисте сочетались глубокое знание предмета, прекрасные организаторские способности, неограниченная воля и пробивная сила. С ее помощью он успешно продвигал дело вперед. Из жизни его вырвала нелепая смерть. Я знал, что он лег в больницу, и знал, что готовится к операции. Слышал от врачей, что операция несложна. Хирурги уже вымыли руки, считая, что все закончилось благополучно, как вдруг в результате шока Королева не стало[979]. А он был в расцвете творческих сил и сколько мог бы еще сделать для человечества!
Вернусь в тот памятный 1957 год. Наши ракеты привели США в трепет. Теперь СССР стал способен перебросить через океан ядерную бомбу ракетой, в то время неуязвимой. Да и сейчас, я считаю, что она почти неуязвима, хотя теоретически можно сбивать ракеты, наука позволяет это делать. В свое время я выступал и говорил, что мы создали противоракетную ракету, которая может в муху попасть. Но, это больше красивая фраза. Я ею воспользовался в ходе полемики, чтобы отрезвить наших противников и продемонстрировать, что мы вооружены ракетами: и как средствами нападения, и как средствами защиты. Теоретически перехват ракет возможен. Происходит ведь в космосе стыковка ракет, следовательно, и ракета ракету может поразить, если поставить заряд. Но это трудная задача, а в те годы еще не имелось ракет дальнего действия, и о средствах их истребления пока не думали.