В своих выступлениях на встречах с зарубежными журналистами я потом указывал на неразумность антисоветской политики и напоминал, что Рузвельт, став президентом, положил доброе начало. До того ряд лет США не признавали Советского государства, у нас не имелось дипломатических отношений[701]. А сейчас политика, проводимая США, тоже потерпит крах, как потерпела крах политика непризнания Советского Союза. Журналисты отвечали: «Бывшая Россия тоже 16 лет не признавала США после того, когда они добились независимости в войне с Англией». Я отвечал, что не надо брать дурной пример. Царская Россия не могла сразу реалистически подойти к изменившимся условиям в мире. Республиканское правление было для нее крамолой, поэтому и оттягивалось признание. Неужто теперь США должны столь же неразумно подходить к своей политике в оценке сложившихся новых условий в мире? Это не достигает цели, к тому же вредно для экономики США, которые выиграли бы больше, если бы между нами развивались нормальные экономические, культурные, научные и прочие отношения.
У некоторых возникает вопрос: «Может быть, нам раньше вообще не следовало принимать приглашение Эйзенхауэра?» Нет, это было бы неразумно. Даже при том, что ничего особенного не получилось, мы ничего не потеряли, а, наоборот, приобрели. Американцы лучше узнали Советский Союз. Мы обрели возможность лично встречаться со многими людьми, высказываться через американскую печать. Среди буржуазных журналистов появились люди, которые понимали необходимость улучшения отношений между Советским Союзом и США. Могут сказать, что встречи, церемонии и прочее – бутафория. Но для буржуазного мира даже она имеет значение. Почетный прием нашей делегации означал признание провала политики изоляции, провала усилий ликвидировать Советский Союз. Наша моральная победа оказалась колоссальной. И мне приятно было слушать, когда Эйзенхауэр во время беседы в Кэмп-Дэвиде иной раз обращался ко мне со словами «Мой друг». Опять скажут: «Это все слова». Верно. А что же вы хотите, чтобы два лица, которые занимают совершенно противоположные полюса, сошлись, и сразу же наши противоречия исчезнут? Это невозможно, такое могут представить себе только фантазеры или люди, которые совершенно не разбираются в вопросах классовой борьбы. Тут длительный процесс, и его не решают за столом при дружеских беседах.
Мы верим, что будущее – за рабочим классом, что идеи марксизма-ленинизма восторжествуют во всем мире. Бороться за это нужно разными средствами, но надо понимать слова Ленина, что революция не экспортируется, что на штыках нести революционные идеи в другие страны нельзя. Это дело рабочего класса каждой страны! Вот что надо признать и соответственно строить свою политику согласно ленинскому принципу мирного сосуществования, которое выражается и во взаимных контактах, и в обмене мнениями. Это полезно для социалистических стран. У капиталистов многому можно поучиться. Многое мы еще делаем хуже, чем они. У них больше и опыта, и знаний. Даже после того, как мы за десятки лет создали свою огромную армию интеллигенции, нам нужно хорошенько присматриваться к тому, что делается в капиталистическом мире, чтобы потом перенести все полезное на социалистическую почву.
Теперь – о другом, как Эйзенхауэр выполнил обещание, данное им американскому народу, заявив, что США и дальше будут продолжать разведывательные полеты над территорией Советского Союза. Он хвастанул, что США имеют право нарушать границы, но на практике сделал правильный вывод: Советский Союз сбил один У-2, может сбить и другой, поэтому лучше его не провоцировать[702]. Затем произошел такой инцидент: американские разведывательные самолеты летали вдоль нашей границы над Северным Ледовитым океаном и вторгались в пределы наших территориальных вод. Наши истребители сбили одного нарушителя, он затонул. Американцы, как всегда в таких случаях, заявили, что летели над нейтральными водами. Они послали туда свою разведку, летали над теми водами, вызывали туда свои корабли, но не смогли доказать, что самолет был сбит над нейтральными водами. А у нас имелись вещественные доказательства: шесть их летчиков погибли, оставшиеся в живых находились в советском плену.
До того момента, когда мы сбили У-2, американские самолеты из Западной Германии часто нарушали границы Чехословакии и ГДР. Теперь командующий американскими войсками в ФРГ издал приказ не приближаться к границе между ГДР и ФРГ ближе чем на 50 километров. И больше подобных инцидентов не возникало. Тут польза нашего заявления сразу вылилась в то, что противник узнал, через какой рубеж нельзя переступать, потому что это не пройдет безнаказанно. А разве этого мало? Кроме того, мы показали всему миру, что не ломаем шапки даже перед таким мощным государством, как США. А ведь перед американской финансовой мощью западноевропейские державы ползают на брюхе. Мы же гордо поставили себя и сказали: «Нет!» Хотим дружбы, но не потерпим унижений, так как не придерживаемся в политике слов из Евангелия: если тебя ударили по одной щеке, подставь другую. Наоборот, считаем, что если нас ударят, то мы можем и голову оторвать тому, кто позволит себе такое.
Столкновение, которое между нами произошло, оказалось особенно чувствительным после того, как наметилось сближение. Когда Эйзенхауэр пригласил меня посетить США и быть его гостем, у народов появилась какая-то надежда на твердый мир, а у мировой общественности, которая хотела смягчения напряженности и исключения военного конфликта, зарождались иллюзии наступления полного согласия. И вдруг – поворот! Но мы продолжали вести свою генеральную линию мирного сосуществования и по-прежнему строили свои отношения с другими странами таким образом, чтобы добиться в конце концов взаимопонимания и обеспечить мир во всем мире. Хотя получился большой накал страстей, мы все же прилагали усилия в данном направлении. После того как был сбит американский самолет, который разведывал наши радарные установки на берегу Северного Ледовитого океана, у нас опять возник диалог: США вынуждены были обратиться к нам с просьбой вернуть пленных летчиков. Трупы мы вернули сразу, а двух пленных удерживали. Не помню сейчас, какими условиями обговаривался возврат, но договоренности так и не получилось. Пленные летчики остались у нас.
Посещение Организации Объединенных Наций
Летом 1960 г. мы обсуждали в руководстве страны вопрос о подготовке к поездке нашей делегации в Нью-Йорк, на очередную Генеральную Ассамблею ООН[703]. Было принято решение возглавить правительственную делегацию председателю Совмина СССР, хотя обычно такую делегацию возглавляет министр иностранных дел. Стали обдумывать вопросы, заслуживающие внимания, для постановки на ассамблее. Такими вопросами мы хотели приковать к ним внимание всего мира. Они должны были в первую очередь помочь борьбе за мир и освобождению народов, еще находившихся под колониальным гнетом. Я предложил поставить вопрос об установлении определенного срока предоставления независимости всем колониям. Принятие такого решения стимулировало освободительную борьбу, оно было бы освещено международным форумом. ООН могла оказать и моральное давление на правительства, чтобы ускорить предоставление независимости колониям. Мы хотели, чтобы наша политика по-особому оценивалась африканскими и азиатскими народами. Ленинская внешняя политика преследует цель борьбы против угнетателей и эксплуатации человека человеком, за национальное и социальное освобождение, и я считал, что наш призыв найдет большой отклик в душах граждан колоний. Мы, обменявшись мнениями, пришли к заключению, что постановка этого вопроса будет иметь большое политическое значение, а наш авторитет среди народов колоний возрастет.
Данный вопрос надо было всесторонне обдумать, чтобы логично изложить его в докладе, заранее мобилизовать людей, а колонизаторов не только поставить в затруднительное положение, но и вынудить их проголосовать вместе с нами. Мы гадали, какую позицию займут США? У них нет колоний, но своим капиталом они подавляют малоразвитые страны и сводят на положение колониальных. Кроме того, их союзники, страны-колонизаторы Великобритания и Франция, вместе с США покровительствовали Португалии и Испании, тоже имевшим колонии в Африке и Азии. Содержание выступления подготовили тематические институты АН СССР и МИД СССР, но мы не хотели, чтобы оно заранее просочилось в печать, дабы не дать нашим противникам возможность подготовиться и аргументированно выступить против.
Пришло время формировать делегацию, мы составили ее и объявили, что ее возглавит Хрущев. Вместе с делегацией СССР отправились делегации Украины и Белоруссии. Социалистические страны Восточной Европы тоже наметили во главе своих делегаций председателей Советов Министров или же первых секретарей Центральных Комитетов их партий. Это вызвало громкий отклик в мировой печати. Ряд других стран откликнулся на это известие и тоже объявил, что их делегации будут представленны на какой-то период деятельности ассамблеи главами правительств. Индия заявила, что приедет Неру, Югославия послала Тито, Великобритания – Макмиллана. Многие другие делегации тоже были представлены главами своих правительств.
Сговорившись с руководством большинства социалистических стран – членов Варшавского договора, мы все отправились в Нью-Йорк на советском корабле. В назначенный день на него прибыли другие делегации, за исключением румынской, которая добиралась до Америки самостоятельно. Возник вопрос: не предпримут ли страны НАТО какие-либо диверсионные акты против нашего корабля? Такая возможность была. Водное пространство большое, можно потопить корабль, а потом, когда никого не останется и свидетелей не будет, разбирайся, по каким причинам это случилось… Несчастный случай? Или какая-то плавучая мина, оставшаяся от второй мировой войны? А ведь такие случаи бывали. Но мог же быть и диверсионный акт! Мы все же остановились на корабле. Я вспомнил, что Молотов, выезжая как-то на асса