Восприятие мира у детей — страница 15 из 18

(пер. Елены Березиной)

Разумеется, ребенок, как и первобытный человек, не различает астрономию и метеорологию. Светила в восприятии того и другого существуют на равных с облаками, молниями и ветром. Так что продолжим исследование: изучим объяснения происхождения других природных явлений и дополним его анализом объяснений происхождения природных вод.

Множество спонтанных детских вопросов показывает, что задачи, которые мы ставим перед школьниками теперь, не чужды их собственным интересам (так было и в случае небесных светил). Вот тому доказательства:

Вот наша подборка из вопросов, записанных Стенли Холлом[56]. В 5 лет: «Почему дождь падает? Откуда он приходит?» В 6 лет: «Что такое туман? Как он делается?» В 7 лет: «Откуда приходит снег?», «Отчего гремит гром и сверкают молнии?», «Что такое гром? Для чего он?», «Кто делает гром?» и т. д. В 8 лет: «Как получается снег?» В 11 лет, о речке: «Не понимаю, почему вода так поднялась. Ведь большого дождя не было».

В материалах г-на Клингебиля (готовятся к изданию) нам попались вопросы ребенка (3; 7): «Мама, а это Господь Бог открывает на небе кран, чтобы вода капала через дырки в – досках, которые закрывают небо?» А вот еще (3;8): «Скажи, мама, это Господь Бог сделал море X и море Z? Тогда, наверно, у него была большая лейка?»

Из вопросов Дэла (L. P., гл. V) в 6 ½ лет: «Почему [это озеро не доходит до Берна]?», «Почему от этого в нашем саду не получился родник?» (с. 226), «Как их делают [родники]?», «Чтобы сделать родник, тоже нужна лопата?», «Но как же в небе делается дождь? Там есть трубы, и по ним текут потоки?» (с. 264). «Почему [молния делается сама]? Это правда [что она делается сама]? Но в небе же нечем разжечь огонь?», «Почему молнию лучше видно ночью?» (с. 228), «Кто подгоняет Рону, что она течет так быстро?» (с. 264), и т. д.

Впрочем, у описанного Джеймсом глухонемого д'Эстреллы, уже упоминавшегося в гл. VII (§ 10) и в гл. VIII (введ.), мы находим много интересных воспоминаний:

Когда было облачно, он [= сам д'Эстрелла] думал, что облака появляются из большой трубки, которую курит Бог [д'Эстрелла называет Бога «большим и сильным человеком, который прячется… за холмами» и каждое утро забрасывает солнце в небо; см. гл. VIII, введ.]. Почему? Потому что он часто с детским восхищением замечал, как клубится дым курительных трубок и сигар. При виде фантастических форм облаков он испытывал невольное уважение: ну и мощные же легкие у Господа Бога! Если холодным утром спускался туман, ребенок думал, что это дыхание Бога. Почему? Потому что в такую погоду он часто видел собственное дыхание. Когда шел дождь, он был уверен, что Бог набирает в свой огромный рот много воды, а потом разбрызгивает ее ливнем. Почему? Он не раз видел, как ловко китайцы [в Сан-Франциско] спрыскивают таким способом белье, гладя его утюгом.

Отождествление облаков с дымом, а тумана и дождя – с дыханием и слюной может показаться странным. Однако мы увидим много тому примеров.

Эта подборка вопросов и воспоминаний уже позволяет предположить, что в отношении метеорологии и природных вод мы встретим те же объяснения, что и в отношении светил. В вопросах самых младших детей и в воспоминаниях глухонемого отчетливо виден артификализм. Сама постановка вопросов – «кто сделал» или «для чего» – уже предвосхищает ответ. Но чем дети старше, тем яснее их вопросы говорят о том, что ребенок ищет физическое объяснение. Значит, надо ожидать, что мы обнаружим такой же эволюционный процесс, как и в случае объяснений небесных светил: переход от тотального артификализма ко все более естественным объяснениям.

Мы исключаем из этой главы ряд вопросов, к которым вернемся при изучении детских объяснений динамики (см. C.P.), поскольку они затрагивают больше причину движения, чем происхождение вещей. Это, например, вопросы о волнах, о движении рек, облаков и т. д. Еще это обширный вопрос происхождения ветра и воздуха, неотделимый от изучения движения; ему мы хотим посвятить особый раздел (C. P., гл. I–II).

§ 1. Небесный свод

Вопросы про небосвод, про ночь и про облака так тесно между собой связаны, что любое их разделение будет искусственным. Однако мы вынуждены начать с анализа одного из этих трех понятий, чтобы не затемнить сути дела. Между тем в протяженном ряде объяснений, идущих от тотального артификализма к естественному объяснению, мы не можем без произвольных допущений выделить три стадии, которые мы определили для светил. И все же мы считаем, что следует придерживаться этой схемы, поскольку нам необходимы ориентиры, пусть даже произвольные. В психологии роды и виды столь же необходимы, как в зоологии и ботанике, но зависят они не только от классифицируемых данных, но и от свободного выбора исследователя.

Для малышей (2–6 лет) небо находится приблизительно на высоте крыш или гор. «Они летят до неба?» – спрашивает Дэл про ракеты (L. P., с. 272). Кроме того, это свод, и он граничит с горизонтом[57]. Так Ан в 3 года видит вдали на лугу корову и спрашивает: «Она стоит рядом с солнцем, да?» В этих условиях естественно, что поначалу небо кажется детям потолком или твердым сводом, и тем самым ребенок думает, что оно изготовлено людьми или Богом.

Вот примеры этой первой стадии, которая характеризуется тотальным артификализмом.

Гал (5 лет): Небо «из камня». Оно не плоское, а «круглое». Его сделал Господь Бог.

Год (6;8): «Это Господь Бог его сделал. – Из чего? – Из земли». Оно голубое, потому что Господь Бог его «сделал голубым».

Ак (8;7): «Его сделал Господь Бог. Взял много земли и сделал».

Бар (9;5. Отстает в развитии): «Это большие камни. Большие каменные глыбы». «Почему небо не падает? – Потому что если бы оно упало, оно поломало бы все дома, людей бы поубивало. – Но как же оно не падает? – Оно крепко держится. – Как? – Эти каменные глыбы к чему-то прикреплены».

Но иногда дети представляют небо затвердевшей коркой из облаков, что открывает путь к объяснениям второй стадии:

Фран (9 лет. Отстает в развитии). Небо – «это такое облако». «Как появилось небо?.. – Это они [= люди] сделали небо. – Как? – Они набрали много облаков, потом люди их сильно сжали, потом сказали: „Посмотрим, может, не упадут“. – Небо твердое? – Да». А сами облака получились из печного дыма. То есть и «материальная причина» неба, и его «действующая причина» искусственны.

Бул (7;6) считает небо твердым. Оно «из воздуха» или «из голубого цвета». Его сделали люди.

Самые младшие (3–4 года) обычно говорят, что небо «из голубого цвета»; а потом голубой цвет сменяют камни или земля, стекло, воздух или облака. Но на первой стадии небо почти всегда считается твердым.

На второй стадии ребенок старается найти физическое объяснение происхождению неба. «Действующая причина» появления неба уже не артификалистская. Но материя, из которой состоит небо, по-прежнему связана с деятельностью человека: небо состоит из облаков, но облака вышли из печных или пароходных труб и т. д.

Гава (8 ½): «Небо, оно из чего? – Это такие облака сходятся. – Как? – Из пароходных труб выходит пар, он понимается в небо, и получается широкая голубая лента». «Небо твердое или нет? – Что-то вроде земли. – Из чего небо? – Вроде земли, в которой много дырочек; и потом, есть облака, они проходят в дырочки, а когда идет дождь, он через эти дырочки льется». «С чего это началось? – …Сначала появилась земля, из-за этого, наверно, появились и дома, от них пошел дым, от него сделалось небо. – Небо живое? – Да, потому что если бы оно было мертвым, оно бы свалилось [ср. с определением жизни через деятельность]. – Небо знает, что на нем держится солнце, или оно ничего такого не знает? – Да, ведь оно же видит, что светло. – Как оно это видит? – Или оно знает, когда солнце встает и когда садится. – Как? – Потому что после своего рождения оно [= небо] узнало, что появилось солнце, и теперь оно понимает, когда солнце встает и когда оно садится». То есть небо – это большое живое облако, но оно образовалось из дыма печных и пароходных труб.

Джамб (8 ½): «А небо из чего? – Из воздуха». «Как оно получается голубым? – Деревья качаются, и от этого воздух поднимается вверх [мы еще не раз встретим такое убеждение касательно происхождения ветра. См. C.P., гл. II § 1]. – Но почему оно голубое? – Иногда дым голубой, он опускается на деревья, потому и небо голубое».

Гранж (7;6): «Небо, из чего оно? – Из облаков. – А если оно голубое, это облака? – Да». Однако небо твердое: на нем живет Господь Бог. Эти облака объединились без чьей-либо помощи, но вышли из дымоходов. Они живые.

На третьей стадии ребенку удается полностью избавиться от артификализма. Небо – из воздуха или из облаков. Оно появилось само. Облака, из которых оно состоит, имеют естественное происхождение. Впрочем, ребенка на этой стадии мысль о твердости небосвода покидает постепенно.

Рей (8 лет) на пути от второй к третьей стадии. Небосвод еще остается твердым: «Он твердый». Но он возник сам из материи естественного происхождения: «Есть много маленьких плотных облачков. – Из чего они? – Они большие». «Из чего небо? – Оно голубое. – Из чего оно? – Из облаков. – А облака? – Они голубые». «Иногда они голубые». При вопросе о происхождении этих облаков Рей ходит по кругу: облака получаются из неба, а небо – из облаков. «Из чего облака? – Из неба. – А небо? – Из облаков. – …» и т. д.

Такк (9 лет): «Что такое небо? – Это облака. – Какого цвета облака? – Голубые, черные, серые или белые. – Небо можно потрогать? – Нет, оно слишком высоко». «А если бы мы поднялись, то могли бы до него дотронуться? – Нет. – Почему? – Потому что это воздух, облака. – Облака, из чего они? – Из пыли. – Откуда она взялась? – С земли. Пыль поднялась вверх». «Как она держится? – Ее удерживает ветер».

Люг (12;3): «Что такое небо? – Это облако. – Какого цвета? – Белого. – А голубое небо, это тоже облако? – Нет, не облако! – Тогда что? – Воздух. – Как появилось небо? – Из воздуха. – А воздух откуда взялся? – С земли. – А над небом что-нибудь есть? – Там пусто».

Стоэк (11 лет): «Небо, оно из чего? – Из облаков, из воды, из воздуха. – А когда голубое, то из чего? – Из воды. – Почему оно голубое? – Голубым его делает вода. – Откуда эта вода? – Из тумана».

Ясно, что эти представления возникли под влиянием взрослых. Если бы дети не задавали вопросов, они в свои 10–11 лет не знали бы, что небо состоит из воздуха и что оно не твердое. Но нам по-прежнему интересно понять, как дети усваивают то, что они могли услышать. Тут мы наблюдаем явную эволюцию с возрастом: уменьшение артификализма в пользу неуклонного поиска объяснений с помощью определения элементов (воздух, дым, облака, вода), и эти объяснения чем-то сродни толкованиям досократиков.

Наши результаты подтверждаются не только в Женеве, и это наилучшее доказательство того, что они не зависят от места жительства. Г-жа Родриго любезно согласилась опросить сотню испанских детей от 5 до 11 лет в Мадриде и Сантандере. Помимо нескольких расплывчатых и несамостоятельных ответов мы увидели те же объяснения, что и в Женеве. В среднем отмечено небольшое отставание по сравнению с ответами, полученными в Швейцарии, но порядок следования ответов тот же. Подсчет среднего возраста для каждого из трех типов объяснений дает такой результат: в 7 лет дети считают, что небо состоит из камней, земли, кирпичей и т. д., в 8 ½ лет приходят к мысли, что небо представляет собой облако, а 10летние связывают свои объяснения с воздухом.

§ 2. Причина и природа ночи

Здесь мы приступаем к группе представлений и объяснений, которые зависят от полученного ребенком обучения гораздо меньше, чем все предыдущие. Поэтому нам хотелось бы понять, имеют ли прежнюю значимость для объяснений, связанных с ночью, эволюционные процессы, выявленные в предыдущих исследованиях. Мы увидим, что это в самом деле так. В эволюции этих объяснений мы можем выделить четыре стадии. На первой стадии ребенок дает чисто артификалистское объяснение, не уточняя, как именно делается ночь. На второй и третьей стадиях объяснение полуартификалистское, полуфизическое: ночь представляет собой большое черное облако, движимое людьми; оно заполняет все вокруг (вторая стадия) или просто затыкает день (третья стадия). И наконец, на четвертой стадии ночь объясняется исчезновением солнца.

На первой стадии ребенок по сути сводит объяснение ночи к пользе от нее, а это известная нам отправная точка всякого артификализма. Если мы побуждаем ребенка дополнить свое объяснение, основанное на целенаправленности, объяснением, основанным на причинности, то в его ответах возникают люди или Господь Бог, но процесс явления не уточняется.

Мор (5 лет): «Почему приходит ночь? – Потому что темно. – Почему темно? – Потому что вечер. Малыши должны спать. – Откуда ночь приходит? – С неба. – Как на небе делается ночь? – Это Господь Бог ее делает. – А как делается темно? – Я не знаю».

Лео (7 ½): «Откуда приходит ночь? – С неба. – Как на небе делается ночь? – Потому что есть такие часы, утром они стоят прямо, а вечером падают. – Почему? – Падают, потому что приходит ночь. – Что от этого происходит? – Потому что ночь. – Как делается ночь, когда стрелка падает? – [Ночь приходит] потому что есть стрелка, и она падает. – Ты уже это знал? – …потому что у нас есть такая лампа, а в ней стрелка; когда она падает, приходит ночь». Как мы смогли понять, «такая лампа» – это счетчик, который вечером открывают, чтобы включить электричество. «Как появились эти часы? – Их сделал Господь Бог. – Кто он, Господь Бог? – Такой человек. – Что он делает? – Он работает. – Зачем? – Для детей». Мы видим, что для Лео движение стрелки счетчика – это одновременно и знак, и причина прихода ночи. Лео не пытается понять, как это происходит.

Жилл (7 лет): Ночь «это… мы ночью спим, и вообще совсем темно. – Почему темно? – Чтобы идти спать. – Почему становится темно? – Небо становится темным, и все делается темным».

Делед (7;8): «Как получается, что ночью совсем темно? – Потому что мы спим. – А если ты днем заснешь, сделается темно? – Нет. – Ну так почему же ночью темно? – …». Несмотря на эту неувязку, Делед настаивает, что ночью темно из-за того, что мы спим.

Эти ответы очень интересны. Суть их всех в том, что ночь наступает потому, что люди спят. В некоторых случаях (например, Жилл) эта связь кажется просто телеологической: ночь приходит для того, чтобы люди могли спать. Но в других случаях – в том числе, вероятно, и примитивных – сон одновременно и конечная цель, и действующая причина ночи. Здесь есть предпричинность. Ребенка не заботит, как именно это происходит: он просто ищет замысел, вызывающий ночь, который, очевидно, в том, чтобы дети спали. Впрочем, под влиянием наших вопросов ребенок дополняет предпричинную связь артификалистским мифом. Таков случай Лео, но мы видим, что этот миф просто комментирует предпричинную связь «ночь наступает, потому что люди спят».

На второй стадии предпричинная связь ночи и сна остается главным фактором детского объяснения, но ребенок находит ответ, как образуется ночь. Ночь оказывается большим черным облаком, заполняющим все вокруг под воздействием людей или Бога. Но, как мы видим, проблема просто отодвинута. Как потребность людей в сне или их воля создает большое черное облако? Ребенка это не заботит.

Ван (6 лет): «Что такое ночь? – Чтобы спать. – Почему ночью темно? – Потому что спать лучше, когда в комнате темно. – Откуда эта темнота приходит? – Потому что небо становится серым. – Как получается, что небо становится серым? – Чернеют облака. – А как они чернеют? – Это Господь Бог приводит черные облака».

Дюк (6 лет): «Почему ночью темно? – Потому что пора спать. – Как получается, что все вокруг темнеет? – Это от облаков, они так делают. – Ты это уже знал? – Сейчас догадался. – Как они это делают? – Потому что есть и черные облака тоже. – Тебе, наверное, случалось видеть ночью луну и звезды. Тогда на небе были облака? – Да. – Ночью всегда есть облака? – Нет. – А когда облаков нет, ночь приходит сама? – … – Так почему ночью темно, когда облаков нет? – Это делают облака». Спустя несколько недель: «Как делается ночь? – Потому что приходят черные-черные облака. – Ночью всегда есть облака? – Да». «А когда светло, то почему светло? – Чтобы мы могли видеть».

Бург (9 лет): «Как приходит ночь? – Потому что чернеет воздух. – Почему ночью чернеет воздух? – … – А днем почему светло? – Потому что воздух белый». «Ночью приходит черный воздух или белый воздух чернеет? – Белый воздух уходит. – А черный воздух откуда берется? – Из облаков».

Март (8;10): Ночью темно, «потому что мы ночью спим, ничего не видно». «Почему темно? – Потому что небо чернеет. – Как это происходит? – Ой, я не знаю. – А как думаешь? – Потому что портится погода. – Отчего приходит темнота? – От плохой погоды. – Ночью всегда плохая погода? – Не всегда. – Ну а когда погода хорошая, отчего становится темно? – Потому что облака сцепляются [= соединяются]».

Фран (9 лет): «Что такое ночь? – Это когда совсем темно. – Откуда берется эта темнота? – С неба. – Как начинается ночь? – От облаков начинается, от черных. – Откуда берутся эти облака? – С неба. – Они приходят днем или ночью? – Ночью. – Почему они не приходят днем? – Потому что днем светло. А ночь, она черная. Если они придут днем, наступит ночь! – Но почему они приходят только вечером? Как это происходит? – Потому что вечером темнее. – А облака знают, что они движутся, или не знают? – Да, когда облака приходят, они соединяются, чтобы ни кирпичика [= ни кусочка] белого света не было видно. – Они это делают нарочно? – Да. – Почему? – Потому что нам надо спать».

Зуа (9 лет): «Что такое ночь? Откуда она приходит? – Получается темно, как перед дождем. – Что это за темнота? – Ночь. – Откуда она приходит? – От облаков. – Почему она получается каждый вечер? – Потому что люди устают». «Что заставляет ночь прийти? – Небо. Оно чернеет. – Почему? – Чтобы люди шли спать».

Пат (10 лет): Ночь – «это темнота. – Откуда она берется? – От Господа Бога. – Как Господь Бог ее делает? – Не знаю. – Откуда она? – От облаков. – Как? – Они чернеют».

Итак, для детей на второй стадии ночь становится большим черным облаком или черным воздухом. Это облако – не экран, оно не заслоняет день. Оно само составляет ночь, либо выделяя «черный воздух» (Бург), либо чернея.

Эти ответы нам интересны с точки зрения артификализма. Ведь движущая сила облака – воля людей или Бога, и она смешивается с конечной целью. Движение облака объясняется исключительно необходимостью нашего сна. С другой стороны, артификализм проявляется вкупе с тотальным анимизмом: облако получает команду и сознательно ее исполняет. Что касается происхождения облака, направленного Богом или людьми, оно схоже с происхождением всех облаков: это печной дым.

Однако артификализм на второй стадии (в отличие от первой) уже не тотальный: человек перестал быть прямой причиной наступления ночи. Он теперь только фактор этого события.

На третьей стадии мы видим еще немало следов этого частичного артификализма. Но сделан большой шаг: ночь понимается уже не как некое вещество, а просто как отсутствие света. Для объяснения ночи ребенок еще привлекает облака, но они уже не составляют ночь материально: они только «заслоняют день». Отныне ночь понимается как тень, во взрослом понимании этого слова.

Разумеется, переход от понятия ночи-вещества к понятию ночи-тени происходит не скачком, а постепенно. Мы видим множество промежуточных случаев, в которых ребенок плавает между двумя понятиями, не делая решительного выбора. Вот один из таких случаев: с одной стороны, ребенок говорит, что облака заслоняют день (третья стадия), но с другой – он еще думает, что облако должно быть черным, чтобы наступила ночь, а это по-прежнему отождествление ночи с черным веществом (вторая стадия).

Рул (7 лет): «Что такое ночь? – Черные облака. – Откуда они появляются? – С неба. – Как? – Они заслоняют белые облака». «Почему они приходят вечером? – Чтобы спрятать белые облака. Они приходят вместо них [ответ второй стадии]. – Как это происходит? – Приходят сами. Движутся. – Как? – Их толкает Господь Бог». «А можно сделать ночь в этой комнате? – Да. – Как? – Закрыть ставни. – И что тогда произойдет? – Мы уже не увидим света. – Почему тогда в комнате станет темно? – Потому что мы закроем ставни. – И настанет ночь? – Да. – Когда мы закроем ставни, в комнате появится черное облако? – Нет. – Тогда что такое ночь в комнате? – Не будет видно света. – А что такое ночь на улице? – Это пришли большие черные облака и заслонили небо. – Чтобы заслонить свет, они должны быть черными? – Да. – А можно заслонить свет белыми облаками? – Нет, потому что они не могут заслонить».

То есть Рул ставит рядом два объяснения. С одной стороны, ночь состоит из черных облаков, которые «приходят вместо» белых, с другой стороны, ночь отождествляется с тенью, которую отбрасывает облако-экран. А вот чистые случаи третьей стадии, то есть полностью и безоговорочно определяющие ночь как тень, которая получается оттого, что облака заслоняют день:

Ме (8;7): «Что такое ночь? – Это когда уже не светло. – Почему становится уже не светло? – Когда облака закрывают свет. – Кто тебе это сказал? – Никто. – А день что такое? – Когда уже нет облаков. – Отчего делается светло? – От неба…»

Баб (8;11): «Почему ночью темно? – Потому что небо спрятано, и еще облака [тоже]». Вот как облака прячут небо: «Облака покрывают все небо, и мы ничего не видим. – Откуда берутся эти облака? – С неба. – Какого они цвета? – Серого. – А белые облака годятся, чтобы сделать ночь? – Да. – Почему? – Потому что они любые годятся».

Мы ясно видим, что у облаков уже не та роль, что была на второй стадии, то есть создавать темноту самим своим присутствием, то ли заполняя все вокруг, то ли выделяя черноту. Отныне облака, какого бы цвета они ни были, служат экраном. Так, Баб утверждает, что белое облако вполне способно сделать ночь, если оно «покроет все небо» и спрячет таким образом идущий с неба свет.

И наконец, на четвертой стадии дети догадываются, что ночь наступает просто оттого, что заходит солнце. Само собой, они при этом не знают, что Земля вращается вокруг Солнца. И даже совершенно бесполезно им это объяснять слишком рано, потому что они этого не понимают. Нам встречались дети 9–10 лет, которым вдолбили в голову, что Америка находится на другой стороне земного шара; они из этого заключили, что Америка – это что-то вроде нижнего этажа по отношению к Европе, а солнцу, чтобы появиться в Америке, приходится пересечь моря по туннелю, проложенному сквозь толщу, составляющую пол в Европе и потолок в Америке. Но и не зная о круглой форме Земли, дети могут дойти до понимания того, что день наступает с появлением солнца, а ночь – с его исчезновением.

В самом деле, на предыдущих стадиях, и даже на третьей, солнце не всегда необходимо для наступления дня. День делается белыми облаками, белым воздухом или небом.

Так, Дё (7 лет) говорит, что ночь – это «черное облако, оно прячет белое небо». Хотя это ответ третьей стадии, Дё верит, что свет исходит от неба: «Солнце – это не как свет от неба. Небо светит везде, а солнце – там, где висит».

А на четвертой стадии ребенок наконец приходит к тому, что именно солнце освещает всё вокруг. Обычно такое осмысление происходит в результате влияния взрослых, но мы думаем, что некоторые испытуемые делают это открытие самостоятельно. Вот примеры четвертой стадии:

Код (9 ½): «Откуда приходит ночь? – Когда солнце садится, то и ночь наступает. – Кто тебе это сказал? – Я сам видел. – Почему наступает ночь, когда садится солнце? – Потому что оно больше не светит». «Почему небо ночью становится черным? – Потому что ночью мы не видим света. Мы не видим, где небо».

Бонв (8 ½): «Почему ночью темно? – Потому что пора спать. – Почему ночью смеркается, как ты думаешь? – Потому что прячется солнце. – А днем отчего светло? – Потому что солнце встало».

Итак, последовательность этих четырех стадий показывает нам неуклонную убыль артификализма при поиске объяснений, все более согласованных с физической реальностью. Однако порядок следования стадий, и особенно двух первых, ясно показывает нам один из истоков детского артификализма: сначала ребенку интересно, почему возникает то или иное явление, и лишь потом он задается вопросом, как это происходит. Иными словами, ребенок отталкивается от неявного постулата, что все в мире имеет смысл, все устроено по единому плану, а сам план задуман для блага людей. Ночь нужна, «чтобы спать», это отправная точка (первая стадия). И лишь позднее ребенок задумывается о том, кто автор этого явления и как оно происходит (вторая стадия). Автором, естественно, назначается сам человек, с учетом потребностей которого и возникает ночь. Ответ на вопрос «как» сводится к печному дыму, из него образуются облака и черный воздух, заполняющий все вокруг. Какими средствами обеспечивается регулярность наступления ночи? Ребенок даже не задается этим вопросом. Он абсолютно уверен, что ходом вещей управляет моральная необходимость, а не случай и не механическая сила, и потому без долгих размышлений допускает, что человеческой воли, при добром содействии дыма и облаков, довольно, для того чтобы обеспечить регулярную смену дня и ночи. Таков детский артификализм, не усложненный представлениями, чуждыми спонтанному мышлению ребенка, которые может привнести религиозное воспитание.

§ 3. Происхождение облаков

Для ребенка небо и ночь, как правило, образованы облаками. Так что теперь важно уточнить, откуда берутся облака. В этом вопросе для изучения артификализма у нас широкое поле выбора, потому что тут может проявиться вся спонтанность ребенка.

По происхождению облаков мы располагаем записями, сделанными в Париже, в Ницце, в Савойе, в кантоне Вале и в Женеве. Г-жа Маргерас задавала наши вопросы в коммуне Каруж, г-жа М. Руд – в деревнях кантона Во, г-жа М. Родриго – в Испании. Ответы, собранные в разных регионах, эволюционировали так схоже между собой и нередко с таким поразительным параллелизмом, что мы можем с уверенностью прийти к следующим заключениям.

В эволюции объяснений происхождения облаков мы можем выделить три стадии. На первой стадии (в среднем до 5–6 лет, в Женеве) дети считают облако твердым (из камней, земли и т. д.) и рукотворным, а его изготовление полностью приписывают человеку или Богу. На второй стадии (в среднем 6–9 лет, в Женеве и Париже) ребенок объясняет появление облаков дымом из труб и уточняет, что без домов не было бы и облаков. Здесь артификализм не столь прямой, как на первой стадии, но еще очень систематический. Наконец, на третей стадии (в среднем начиная с 9–10 лет) происхождение облаков получает полностью естественное объяснение: облако – это сгустившийся воздух, влажность, пар или жара и т. д.

Вот примеры первой стадии.

Об (7 лет): «Откуда приходят облака? – С горы. Они спускаются, и вот они тут». «Как думаешь, из чего они? – Из земли. – А где они? – На небе. – Как они поднимаются на небо? – Это Господь Бог туда их поднимает, ведь сами они подняться не могут». -Однако облака живые: «Раз они ходят, то, конечно, знают об этом».

Грил (7 лет) сказал нам насчет дождя: «Это Господь Бог делает дождь. – Как? – Он берет большие шары, бросает их, и вот идет дождь. – А шары из чего? – Из камня». «А мы знаем, когда – Господь Бог бросает шары? – Да, мы слышим гром». И чуть позже: «Откуда приходят облака? – С неба. – Из чего они? – Из камня». Облака живые, и они знают, что движутся.

И Так (6;5) тоже думает, что облака сделаны Богом. «Из чего они? – Из камня. Потом облако раскалывается. Но на небе они держатся крепко».

Для Рата (8 лет) облака сделаны из земли, на горах, и к тому же людьми, «ведь не могли они сделаться сами».

Полезность этих облаков толкуется по-разному:

По мнению Грила (7 лет), как мы видели, облака нужны, чтобы делать гром и таким образом приносить дождь. Еще они приходят, «чтобы светить».

Для других детей облака нужны, чтобы «делать ночь» и «предупреждать о дожде», и т. д.

Так что ответы на первой стадии сравнимы с самыми примитивными объяснениями происхождения светил (см. гл. VIII, § 1–2). В обоих случаях тотальный артификализм порождает анимизм, а вовсе не исключает его. Светила – это зажженные людьми огни, притом они живые. Облака состоят из земли или камней, собранных в кучу людьми, но эти облака живые и наделены сознанием.

Более того, в обоих случаях нам встретились дети, которые предполагают изначальную партиципацию между небесными телами и людьми, будто облака или светила напрямую произошли от человека:

Рой (6 лет), как мы помним, сказал нам (гл. VIII, § 1), что светила появились, «потому что мы стали живыми», и что они растут, «потому что мы растем». Он тогда добавил, что облака растут благодаря луне и солнцу. Второе утверждение, казалось бы, противоречит первому. Но мы увидим, что это вовсе не так. И вот через месяц после беседы с Роем о светилах мы встретились с ним снова и поговорили про облака: «Откуда берутся облака? – С неба. – Как? – Их делает небо. – Как же оно их делает? – Но ведь делать их полезно. – Как? – Потому что оно делится на два. – Что делится на два? – Небо. – А облако, из чего оно? – Из воздуха. – А небо? – Тоже из воздуха. – Что же случилось сначала, как появилось небо? – Оно было всегда. – Но в самом начале? – Был ветер. – Откуда пришел ветер? – С неба. – Как это случилось? – Кто-то подул. – Кто? – Люди. – Какие? – Которые делали эту работу».

Эти слова кажутся чистой выдумкой. Но мы никогда не заме чали у Роя склонности к фантазиям, и к тому же мы находим подобные мифы в приведенных Джеймсом воспоминаниях детства глухо немого д'Эстреллы, отрывки из которых мы цитировали уже не раз.

Как мы помним (гл. VIII, введ.), объясняя происхождение светил, д'Эстрелла предполагал, что за холмами Сан-Франциско прячется «большой и сильный человек». Его д'Эстрелла называет Богом, и он участвует в появлении облаков: «Когда поднимался ветер, он [ребенок] думал, что это признак его [Бога] настроения. Холодный ветер означал гнев, нежный ветерок – хорошее расположение духа. Почему? Потому что ребенок иногда ощущал дыхание, которое вырывается изо рта людей, когда они ссорятся или кого-то ругают. Когда было облачно, он думал, что облака появляются из большой трубки, которую курит Бог. Почему? Потому что он часто с детским восхищением замечал, как клубится дым курительных трубок и сигар. При виде фантастических форм облаков он испытывал невольное уважение: ну и мощные же легкие у Господа Бога! Если холодным утром спускался туман, ребенок думал, что это дыхание Бога. Почему? Потому что в такую погоду он часто видел собственное дыхание».

На второй стадии происхождение облаков полуискусственное-полуестественное. Его искусственность в том, что они происходят из дыма печных и каминных труб. Однако форма облаков и их движение вверх не зависят от человека, и тут проявляется естественность объяснения. Но, разумеется, облака на второй стадии по-прежнему живые и наделены сознанием. Взглянем на примеры:

Ганс (5 лет): «Откуда приходят облака? – С неба. – Как это получается? – Это дым. – Откуда он идет, этот дым? – От огня. – От какого? – От печки. – От какой? – Когда люди варят. – Если бы не было домов, облака все же были бы? – Да. – Отлично. Откуда бы они приходили? – Нет. Их бы не было совсем».

Буа (5 ½): «Откуда приходят облака? – С неба. – Из чего они? – Как небо. – Из чего? – Из облаков. – Из чего они, облака? – Из голубого, из белого. – Откуда облака появились? – Из трубы. – Как? – [Труба] это чтобы выходил дым. – И что потом? – Дым идет в небо, получаются облака».

Мок (8 лет): «Откуда приходят облака? – Из дыма. – А он откуда? – Из трубы. – Если бы не было домов, облака все же были бы? – Нет».

Порт (9 лет): «Откуда приходят облака? – Из дыма. – Какого дыма? – Дым печек, кухонных плит, еще из пыли. – Как этот дым образует облака? – Он красится на небе. Напивается воздуха и накрашивается, потом подымается на небо». «Этот облачный дым выходит только из дымоходов? – Да, и еще когда кто-то разжигает в лесу костер. Когда я был в Савойе, мой дядя разжигал в лесу костер, и шел очень голубой дым, он подымался в небо. – Ты видел, что он голубой? – Да, голубой, но когда он подымается в небо, то черный». «Облака чувствуют жару и холод? – Да, потому что они-то и приносят холод, а потом жару».

Ме (9;6): «Что такое облака? – Это дым. – Откуда берется этот облачный дым? – Из труб, из газового завода».

Бург (9;6) объясняет, как мы видели в § 2, что ночь образуется из черного воздуха, выходящего из облаков. «Черный воздух откуда берется? – Из облаков. – Откуда приходят облака? Из чего они состоят? – Из дыма. – А дым откуда приходит? – Из дымоходов».

Марг (10 лет): Облака делаются «из дыма. – Какого дыма? – Из белого, из серого. – Откуда берется этот дым? – Из дымоходов». С другой стороны, облака «живые. – Почему? – Иначе как бы они по небу ходили? Если бы не были живыми, не могли бы двигаться». К тому же они сознают свои действия.

Зюл (10 лет): «Что такое облака? – Это дым, он теряется в воздухе, потом становится облаками». «Когда идет дождь, они чернеют, когда дождь перестает, они белеют, а иногда краснеют. – Из чего они? – Из дыма». Они живые, «потому что движутся».

С педагогической точки зрения интересно отметить, что этот ослаб ленный артификализм второй стадии такой стойкий, что самые лучшие уроки, посвященные облакам, скорее всего, исказятся в сознании школьника в угоду картине мира, которую мы увидели. В самом деле, нам встретилось немало школьников, знающих, что облака состоят из пара и что пар образуется при нагревании и кипячении воды (кипячение показано в популярном женевском школьном учебнике на иллюстрации к уроку по парообразованию); из этих посылок школьники выводят, что все облака родом из кастрюль. То есть дети сохранили спонтанное объяснение, лишь заменив «дым» на «пар». Вот примеры такого артификализма, материал для которого дети почерпнули из неверно истолкованных бесед со взрослыми:

Бюл (11;8): «Как образуются облака? – Это морской пар. – Почему? – Они происходят от морского пара, от воды, которая испаряется. – Почему она испаряется? – Это теплая вода. – Почему она теплая? – Потому что ее нагревают. – Кто нагревает? – Огонь. – Как это происходит? – Огонь пароходов. – Они нагревают морскую воду? – Да». Впрочем, облака получаются еще «из воды, которую мы нагреваем дома, а окно открыто». Вот что ребенок без малого двенадцати лет вынес из уроков на тему испарения морской воды!

Дюкр (8 ½): Облака – «это пар. Когда мы кипятим воду в кастрюльках, получается пар, он подымается в небо». С другой стороны, облака живые, «потому что они летят в воздухе как птицы, но еще быстрее».

А вот промежуточные случаи между второй и третьей стадией: к своему артификализму ребенок примешивает изрядную долю естественного объяснения. Происхождение облаков теперь двойственно: дым или пар, из которого состоят облака, исходит и от домов, и от озер или моря. Вот тому примеры:

Сен (8;6): «Ты знаешь, откуда берутся облака? – Это пар. – Что такое пар? – Он вроде дыма. – Откуда выходит этот пар? – Из воды, когда она нагревается и кипит». «Пар облаков, он откуда? – Когда мы варим суп. – Облака получаются оттого, что мы варим суп? – Пар выходит наружу и забирает с собой воду». Кажется, что Сен на второй стадии, но он добавляет: «А без домов облака все же получились бы? – Да. – Они пришли бы откуда? – Из других стран. – А если в других странах нет домов, облака получились бы? – Да. – Как же? – Они зажгли бы огонь, получился бы дым, а потом пар». А если бы «они» не зажгли огонь, появились бы облака «из гор», но Сен не знает, как они там образуются. Перед нами ребенок, который явно чувствует, что облака не полностью зависят от людей, но не знает, как это объяснить, и при нашей настойчивости прибегает к артификалистским объяснениям.

Карил (11;7): Облака – «это пар. – Он откуда? – Это солнце делает… [он поднимается] из морей; и он получается, когда мы греем воду. – Откуда появляются облака? – Из кастрюль».

Здесь заметно влияние школьных уроков. Следующий случай, напротив, кажется спонтанным: первоисточник облаков искусственный, но затем они образуются в ходе естественного процесса.

Вель (8 ½) сначала говорит нам: «Облака, они из воздуха». Но их первоисточник искусственный: «Как они получаются? – Из дыма. – Откуда этот дым? – Из печек. – Воздух и дым, это одно и то же? – Нет, из дыма получается воздух, а из воздуха [образуются] облака».

Перейдем к третьей стадии, на которой дети приписывают облакам полностью природное происхождение. К сожалению, большая часть приведенных здесь ответов напрямую подсказана школьными уроками (в отличие от ситуации со светилами): «Солнце заставляет воду испаряться», «Солнце нагревает воду и превращает ее в пар» и т. д. Но наряду с усвоенными формулировками мы видим много более или менее спонтанных объяснений; ниже мы приведем только их, поскольку они-то и представляют для нас интерес. Основа этих объяснений та же, что и в объяснениях, которые мы получили о природном происхождении светил (гл. VIII, § 3): установление веществ. Облака состоят из сжатого воздуха, дыма, молний, жары, влажности и т. д., притом подразумевается, что воздух, огонь, дым, пар и вода могут друг в друга превращаться, как это себе представляли и «физики»-досократики. Вот для начала пример отождествления облака с дымом от молний:

Бен (7 ½): Облака – «это дым», который идет от грома. «Это из грома получается вода». Молния дымит, дым превращается в грозовую тучу, а та проливается водой.

Фо (7 лет): Облака состоят «из огня». Гром исходит из облака, а облако – это дым от грома.

Леф (8 ½): «Откуда берутся облака? – Они из грома: это вода». Вода выходит из грома, потому что гром дымит, а дым превращается в воду.

Жерв (11 лет) думает, что облака образованы дымом, который выходит из вулканов. А земля получилась из уплотненных облаков (см. гл. XI, § 3).

Вот отождествление облака с воздухом или сжатым воздухом:

Шев (8;2): «Что такое облака? – Воздух. – Откуда они приходят? – Из-за горы. Они образуются за горой. – Объясни мне как. – Там много воздуха. Воздух сгущается и поднимается». «Как появились облака, которые сейчас у нас над головой? – Из воздуха, который наверху. Наверху воздуха больше, чем внизу. – Но ты мне сказал, что они образуются за горой. – Потому что мы не видим, как они получаются. – Но как же они получаются? – Из воздуха. – А которые у нас над головой, они тоже образовались за горой? – Да, потому что они поднялись раньше, еще ночью. А те, которые сейчас у горы, они поднялись позже, днем. – Они образуются только за горами? – Нет, есть и такие, которые получаются прямо около нас. Это мне брат сказал. Собирается много воздуха, и получается туман». «Ты сказал, что иногда они образуются прямо около нас? – А! Эти получаются из нижнего воздуха, он тоже скапливается. – Как это? – Приходит много воздуха. Он сжимается в большую кучу».

Лиди (9 лет): «Из чего состоят облака? – Из воздуха». «Во что этот воздух на небе превращается? – Он превращается в большое облако, потом оно делается очень тяжелым и выпадает».

Зуа (9 лет): «Немножко водяного пара поднимается в небо, и получаются облака. – Откуда выходит водяной пар? – Он делается в воде. – Где? – Внутри. Делается в глубине воды, потом поднимается наверх. – Как? – Потому что озеро все время немножко опускается. И немножко песка поднимается на небо, как пар». «Из чего образуется этот пар, из воды или из песка? – Из песка». «Почему водяной пар выходит из песка? – Иногда маленькие камушки разбиваются, и получается пар. – Почему? – Потому что вода сильная, вот они и разбиваются». Мы поняли, что «водяным паром» Зуа называет пузырьки воздуха, которые появляются на мокром песке на берегу Женевского озера.

А отождествления облаков с жарой или влажностью мы рассмотрим, изучая объяснения того, как образуется дождь (§ 5).

Мы видим оригинальность этих нескольких ответов третьей стадии. Облака объясняются полностью природным процессом, и в основном он сводится к преобразованию качественно разнородных веществ друг в друга. Кроме того, некоторые дети приходят к интересному понятию сжатия вещества. Так, Шев и Лиди говорят о воздухе, что он «сгущается» и «делается очень тяжелым» и т. д. Спонтанны ли эти понятия? Если бы у нас были лишь приведенные здесь примеры, мы могли бы в этом усомниться и усмотреть в них результат недопонятых уроков на тему пара и дождя. Но схожие объяснения даются детьми 9–10 лет о происхождении светил (светила состоят из воздуха или сгустившихся облаков), о происхождении камней (камни образовались сжатием земли) и особенно о различиях веса определенных тел (тяжелый предмет – «более наполненный» или «более сжатый», чем легкий предмет того же объема; см. C.P.). А потому спонтанность приведенных здесь объяснений вполне вероятна.

Если мы обратимся к результатам, полученным за пределами Женевы, то увидим очень схожий процесс эволюции, лишь с другим средним возрастом стадий. В Париже на пять десятков подробно опрошенных детей мы видим, что средний возраст первой стадии меньше семи лет, вторая дает средний возраст 8 лет, а третья – 9½. В Испании эти цифры соответственно 7½, 9 и 10½. В сельской местности артификалистские объяснения исчезают, естественно, раньше, но схожие типы объяснений мы встречаем и здесь.

Сельские ребятишки уверяли нас, что облака происходят из печных труб, – в Больё-сюр-Мер и в центральной части кантона Вале, в кантоне Во и в Савойе.

В заключение заметим, насколько склад детского ума подталкивает ребенка к артификализму даже в отношении объектов, казалось бы, вовсе от человека не зависящих, таких как облака. Конечно, подробности этого артификализма не столь важны. В частности, основная идея детей, согласно которой облака подпитываются печным дымом, оказывается самой естественной для ума, заранее ориентированного на артификализм. Но эта деталь нам не столь важна. Нам интересны общие тенденции, которые она предполагает. Если мы вспомним, что небесные светила и само небо образованы прежде всего облаками, что ночь тоже приходит в результате регулярной, намеренной (или, во всяком случае, целенаправленной) деятельности облаков, то поймем важность рассмотренных ответов. В мире ребенка нет ничего случайного. Даже печной дым – казалось бы, вещество бесполезное и непостоянное – видится ребенку строительным материалом для неба и главным двигателем атмосферных колебаний, создающих ночь. С точки зрения анимизма, отсюда естественным образом следует, что на первых двух стадиях дым и облака представляются живыми и наделенными сознанием. А на третьей стадии анимизм идет на убыль. Но многие дети – и те, что считают облако воздухом, и те, что в согласии со школьными уроками отождествляют его с водяными парами, – еще наделяют его сознанием. В другом исследовании мы вернемся к этому вопросу в связи с движением облаков (C. P.).

§ 4. Гром и молнии

Прежде чем заняться детскими объяснениями дождя, разберемся, как дети представляют себе грозу. Она живо интересует всякого ребенка. Мы слышим огромное множество детских вопросов о громе и молниях. Самые ранние, заданные шестилетками, даже по своей форме отчетливо артификалистичны. Например, Дэл в 6½ лет (L. P., с. 226), услышав от нас, что молния получается на небе сама собой, спрашивает: «Почему [она получается сама собой]? Правда? Но в небе же нечем разжечь огонь?»

Полученные ответы легко распределяются по трем стадиям. На первой стадии считается, что гром и молнии изготовлены как они есть на небе или в горах. На второй стадии дети полагают, что гром и молнии естественным путем произошли из облаков или светил, а те, в свою очередь, наделяются искусственным происхождением. На третьей стадии происхождение гроз полностью естественное.

Вот примеры первой стадии, которая длится лишь до 6 лет:

Стей (5 лет): «Что такое гром? – Стучат молотками. – Ты правда так думаешь или шутишь? – Я так думаю. – Кто стучит? – Гос – подь Бог. – Зачем? – Чтобы пошел дождь». «Что такое молния? Как она получается? – Не знаю. – Сама получается? – Да. Перед громом. – Из чего она? – Из огня. – Откуда она берется, молния? – Из огня, потому что его зажигают спичками. Он зажигается, потом выходит молния. – Кто зажигает? – Господь Бог. – Почему? – Зажигает, чтобы зашумело. – Зачем? – Он так хочет. – Почему он так хочет? – Уже не помню».

Дон (5;5): «Что такое молнии? – Их делает гром. – Как? – Гром трещит, потом молнии, это гром их выпускает. – Молния, она из чего? – Из огня. – Откуда этот огонь? – Из грома. – А гром, он из огня? – В громе есть огонь. – А гром откуда? – Из гор. – Как он делается в горах? – Это каменщики его делают. – Как? – Берут железо, из него делают гром».

Все выдумки первой стадии похожи между собой. Вторая стадия длится в среднем с 7 до 9 лет. Гром образуется при взрыве облаков, а огненная молния выходит из облаков или светил. Но при этом облака и светила произошли из дыма печных труб или воздуха, сделанного людьми.

Рой (6;5): «Что такое гром? – Это молния. Потом огонь, потом гремит. – Откуда этот огонь? – От солнца. – А почему гремит? – Это от луны идет гром». Между тем мы помним, что для Роя солнце появилось от спички, брошенной Господом Богом; во всяком случае, оно растет благодаря облакам, а те образовались от дыхания людей.

Дюк (6;10): «Что такое гром? – Это сталкиваются молнии». «Откуда берется молния? – С неба. – А что такое молния? – Она вроде огня». «Это звезды», притом звезды кто-то смастерил.

Буа (5 ½) начинает с того, что устанавливает взаимосвязь между громом и звездами: «Что такое гром? – Он из огня. – Как он получается? – Из звезд, из огня. – А звезды как получаются? – Потому что он [гром] делает звезды, а они набирают огня». Но и гром, и звезды получаются из молний, а те – из облаков: «Откуда берутся молнии? – Из облаков. – В облаках есть огонь? – Да. – Откуда он? – От дыма». Другими словами, поскольку облака получились из печного дыма (в этом Буа убежден), они могут снова обратиться в огонь, тот рождает молнии, а из них выходят звезды и гром.

Чаще всего на второй стадии гром объясняется столкновением двух облаков, а молния – случившимся в результате пожаром, поскольку облака состоят из дыма, а в дыме есть огонь!

Сесс (8;6): «Что такое гром? – Это огонь. – Откуда он? – От облаков, потому что они сталкиваются. – Почему от этого шумно? – Потому что сильно сталкиваются. – Что такое молния? – Это огонь. – Откуда он? – От облаков, потому что они столкнулись». «Как такое получается? – Потому что это огонь, как луна и солнце».

Мок (8 лет): «Откуда идет гром? – От облаков. – Как это получается? – Когда они трещат, они взрываются. – Что такое молния? – Огонь. – Почему гром выходит из огня? – Потому что он взрывает облака».

Бо (9 ½): «Что такое гром? – Это когда облака сталкиваются. – Почему? – Чтобы сделать гром. – Откуда этот шум? – Потому что они столкнулись. – Облака твердые? – Да. – Как стол? – Нет». [До этого Бо сказал нам, что облака образуются из печного дыма.] «Что такое молния? – Это когда вышел гром». Это огонь «облаков. – А сейчас в облаках есть огонь? – Иногда. – Что такое облака? – Огонь».

А на третьей стадии появляются полностью естественные объяснения. Эти объяснения по большей части усвоены от старших и отсылают к «электричеству» в облаках. Но как всегда, мы видим немало оригинальных ответов, говорящих о некоторой спонтанности. Только их мы и приведем. В них гроза часто сводится к столкновению двух облаков, но облака состоят из воздуха или водяных паров и т. д. А огонь молний исходит от получившегося взрыва, или трения, или же от искры небесных светил:

Шал (9 лет), как мы видели (гл. VIII, § 3), отождествляет солнце и с облаком, и с воздухом. Мы встретились с Шалом через месяц после прошлого опроса, и вот что он нам сказал: «Что такое гром? – Шум. Это столкнулись два облака. – Почему от этого шум? – Когда они встречаются, идет треск. – Облака твердые? – Нет. – А почему они трещат? – … – Что такое молния? – Огонь. – Он откуда? – От облаков; в них есть огонь. – Почему в облаках есть огонь? – Потому что солнце – это огонь. Это шар [огненный]. – Молния идет от солнца? – Нет. – А огонь молнии, он от солнца? – Да». «Молнии получаются от солнца? – Нет, от облаков. – А почему огонь молний идет от солнца? – Потому что солнце было огненным шаром, и оно взорвалось». То есть солнце (или даже: солнца, их много) – это загоревшееся облако, оно взрывается и зажигает другие облака. Сами облака состоят из воздуха, и от их взрыва раздается гром.

В другом месте (гл. VIII, § 3) мы видели, как Ант и Жерв объясняют образование светил скоплением молний. Шал дает нам обратное утверждение: огонь молний происходит от солнца.

Хенд (9;8): «Что такое гром? – Два облака встретились, и вышли молнии. Сначала коснулись, потом стукнулись, от этого гром и молния. – А молния как получается? – Потому что два облака чиркаются [друг о друга], и вылетает искра. – Почему? – Если две деревяшки тереть друг о друга, тоже будут искры. – Как облака чиркаются? – Нагреваются, и вылетает искра». Хенд уточняет, что облака не твердые, это пар. Но чтобы облако могло повернуться, «пар должен быть сильно сжат».

Росс (10;7): «Что такое гром? – Облака взрываются. – Как? – Потому что они встречаются. – И что потом? – Молния. – Что такое молния? – Отблеск, он идет от облаков. – Почему они дают отблеск? – Потому что встречаются».

Эти объяснения перекликаются со взглядами досократиков: заключенный в облаках воздух взрывает их, и при разрыве возникает блеск и т. д.

В заключение отметим, что наш краткий обзор объяснений про исхождения гроз согласуется с выводом относительно облаков: эволюция объяснений идет от тотального артификализма к попытке воссоздания естественного процесса, основанного на отождествлении разнородных веществ. Эту картину дополнит объяснение дождя.

§ 5. Происхождение дождя

Вопросы представлений ребенка о дожде относятся к наиболее интересным среди тех, которые ставит перед нами детский артификализм. И в самом деле, поскольку на первых стадиях дети считают, что облака состоят из камней или дыма, то как из них пролиться дождю? Скорее он идет прямо с неба. Но о связи облаков и дождя говорит повседневный опыт: если идет дождь, то на небе всегда облака. И ребенок прекрасно об этом знает. Как ему постичь эту связь? Окажется ли облако знаком дождя или его причиной? Или же мы увидим смешение знака и причины, как в примитивных сообществах? Мы обнаружим все три решения, они встречаются более или менее вразброс, без четкой зависимости от возраста.

Для большей ясности начнем с того, как объясняется происхождение дождя; его связь с облаками оставим пока в стороне и вернемся к ней отдельно.

Множество спонтанных детских вопросов с ходу говорят нам о направлении мысли детей 2–7 лет. Еще в 6 ½ лет Дэл (L. P., с. 264) спрашивал: «Но как же на небе получается дождь? Там есть трубы или потоки, которые текут?» (Между тем сами «потоки» для Дэла рукотворны.)

Д'Эстрелла рассказывает в продолжение воспоминаний детства, приведенных в § 7: «Когда шел дождь, он [сам д'Эстрелла] был уверен, что Бог [„большой и сильный человек“] набирает в свой огромный рот много воды, а потом разбрызгивает ее ливнем. Почему? Он не раз видел, как ловко китайцы [в Сан-Франциско] спрыскивают таким способом белье, гладя его утюгом».

Ответы наших детей мы можем разбить на три стадии, в зависимости от того, объясняется ли дождь с позиций тотального артификализма, ослабленного артификализма или понимается как природный процесс. Вот примеры первой стадии, и начнем со случая, похожего на только что приведенные воспоминания глухонемого д'Эстреллы:

Мы видели (§ 3), как Рой (6;5) представляет себе облака – это ветер, который произошел из человеческого дыхания: «Кто-то подул». Между тем для Роя дождь льется из облаков: он идет «с неба. – А небесная вода откуда? – Из облаков». «Откуда там в первый раз появилась вода? – Были такие люди, они наплевали много воды». Этот ответ был дан не сразу после объяснения образования облаков. Так что здесь нет бессмысленного повторения.

Впрочем, обычно дождевой воде приписывается изготовленность в прямом смысле, но иногда можно задаться вопросом, с учетом детских недомолвок и смешков, не обретают ли порой «краники» или трубки, о которых дети говорят, довольно ясный символический смысл (не станем уточнять, какой именно). Мы вернемся к этому вопросу в § 7, в связи с происхождением ручьев:

Гриар (5 ½): «Что такое дождь? – Это вода. – Откуда она? – С неба. – На небе есть вода? – Это Господь Бог ее льет на землю. – Как? – Опрокидывает ведра наружу. – Кто тебе это сказал? – Никто. – Где Господь Бог берет воду? – В своем кранике. – Откуда берется вода в его кране? – … (он смеется)».

Ребенок, естественно, представляет Бога человеком. Дон (5 ½) сказал нам, что дождь приходит с неба, и посылает его Господь Бог. «На небе есть родники? – Иногда там текут ручьи. Там Господь Бог. – Что он делает? – Он у себя дома, работает. – Для чего? – Работает для своего начальника. – Кто такой Господь Бог? – Это человек».

Пан (5 лет): «А дождь откуда идет? – С неба. – Как? – Я не знаю. Может, там есть шланг, как у папы, когда он моет свой „Де Дион“ [моет автомобиль, обливая его из шланга]. – Такое может быть? – Да, может, потому что там такая же грязь. – Где? – Около тротуаров, там целые лужи воды. – Откуда она? – Там есть кран, к нему привинчивают шланг, и он отправляет дождь поливать цветы. – Кто? – Господь Бог».

Ганс (5 ½): «Это Господь Бог делает дождь. – Как? – Набирает воды, потом ее выплескивает. – Где он берет воду? – В умывальнике».

Грил (7 лет) нам сказал, что дождь – это вода, которая приходит с неба. «Как вода приходит? – Падает вниз. – Куда вниз? – В родники». «Как она поднимается наверх? – По трубам. – Где эти трубы? – На улице. – Откуда они начинаются? – От родников или от канала. – Докуда они доходят? – До неба», и т. д. То есть дождь делают люди.

Рам (9 лет) тоже думает, что дождь делают люди, а не Бог. Дождь поднимается на небо «через краны». «Как? – Вода бежит в – краны. – А потом? – Из краников брызжут маленькие капельки, а потом они поднимаются на небо». «Как они поднимаются? – Струйками. – Почему мы их не видим? – Они очень тоненькие».

Тема этих фантазий нам хорошо известна, и незачем множить их примеры. Как всегда, мы можем задаться вопросом, до какого момента дети верят в то, что говорят, и когда начинают фантазировать. Но важно отметить, что заменить свой артификализм им нечем. Может, они и присочиняют в деталях, но объяснения природных явлений они ищут не в самих явлениях, а в человеческой деятельности.

А потому на второй стадии ребенок по-прежнему приписывает природным явлениям участие человека. На второй стадии мы уже не видим прямого артификализма: дождь уже не течет из небесных кранов. Но косвенный артификализм еще заметен, дождь по-прежнему продукт человеческой деятельности, например печного дыма. Но тогда (и именно это отмечает непрерывность перехода от первой стадии ко второй) вещь, производящая дождь, наделяется имманентным артификализмом: между явлениями и людьми устанавливается сотрудничество. Оно отражается в детском обороте речи «сделать так, чтобы сделалось». Человек и Бог «делают так, чтобы сделался» дождь, то есть они сами что-то делают, но при этом дым, небо или облака тоже что-то делают. Оба смысла[58] слова «делать» еще тесно переплетены.

Вот примеры второй стадии:

Блас (8;10): «Откуда приходит дождь? – Из облаков. – Как? – Поднимается дым и превращается в облака. – Какой дым? – Дым от домов». «Как из этого дыма получается дождь? – От жары тают облака. Он [дым] тает и становится водой». «Потому что дым тает, он разрушается и становится водой». Между тем облака делают это намеренно и сознательно: они знают, что движутся, «потому что идут. Мы ведь тоже чувствуем, что идем!»

Порт (9 лет): Облака тоже сделались из дыма от домов, «потом они чернеют, потом превращаются в воду». Но облака движутся по нашей команде: «Когда люди идут по улице, то и облака идут».

Марг (10 лет): «Откуда приходит дождь? – С неба. – Как? – С облаков, от дыма. – От какого дыма? – Из дымоходов. – Как из этого дыма получается дождь? – Потому что он тает». «Дым тает? – Да. – Отчего он тает? – От жары». Между тем облака живые и наделены сознанием.

Мок (8 лет): «Откуда приходит дождь? – С неба. – Что такое дождь? – Вода. – Как она получается? – В облаках. – Как? – Потому что они лопаются. Облако лопнуло, и пошел дождь. – Что значит „лопнуло“? – Значит, рвануло [взорвалось]. – Откуда берутся облака? – Из дыма. – Откуда? – От печных труб».

То есть для этих детей облака намеренно приходят туда, где нужен дождь, и превращаются в воду. Теперь процесс образования дождя стал в некотором смысле природным, но облака по-прежнему происходят из печного дыма и к тому же подчиняются людям, напрямую (случай Порта) или косвенно. Что же произойдет, когда этим детям расскажут про испарение морской воды? Они просто соединят с полученным знанием свое спонтанное, по-прежнему артификалистское мышление и сделают вывод, что дым из печных труб «идет за водой» на море. Вот примеры такого сплава детских представлений с полученными знаниями:

Дем (8;0): «Ночью, не каждую ночь, а иногда, облака спускаются и притягивают воду». Между тем облака состоят из дыма: «Это пар? – Это дым, а не пар! [Он смеется.] – Как облако притягивает воду? – Как магнит». «Что будет, если там окажется пароход? – Начнется такая тряска, что он опрокинется».

Бонг (9;6) тоже нам сказал, что облака выходят из печных труб и что из облаков идет дождь: «Ты мне сказал, что облака – это дым. А в дыме есть вода? – … – Откуда льется дождь? – Из огня». «Если мы зажжем в этой комнате огонь, на нас польется дождь? – Нет. Ведь облака спускаются на море и набирают воды. – Как? – Ложатся на воду, и вода в них впитывается». «А они знают, что идут за водой? – Да».

Сен (8;6): Облака состоят «из пара», то есть «из воздуха с водой». «Облачный пар, он откуда? – Когда мы варим суп. – От этого получаются облака? – Пар выходит наружу и забирает с собой воду». «В облаках есть воздух? – Это воздух, а над ним вода».

Вот как артификалистский склад ума может исказить лучшие уроки! И мы видим, какими дивными организаторскими способностями ребенок наделяет природу, когда печной дым прилежно отправляется за водой на море или когда пар из кастрюль исправно «забирает с собой воду».

Вторая стадия длится обычно с 7–8 до 9 ½ – 10 лет. На ней происходит полный переход от первой стадии к третьей, в том смысле, что здесь частично сохраняется артификализм первой стадии, но уже появляются природные процессы, и ребенок на третьей стадии будет на них настаивать. На протяжении третьей стадии наряду с множеством заученных объяснений (дождь образуется при конденсации водяного пара) мы встречаем и много нестандартных ответов; только их мы здесь и приведем. Их можно разделить на те же типы, что и вопросы о происхождении облаков (3-я стадия). Когда облако понимается как дым от молний (Бен, Фо, Леф и др.), вода получается просто оттого, что облако «тает». Аналогичное объяснение есть и на второй стадии, с той разницей, что отныне происхождение дыма полностью природное. И к этому вопросу возвращаться незачем. Когда облако понимается как воздух, дождь становится результатом преобразования воздуха в воду:

Трон (8 ½): «Из чего состоят облака? – Из дождя. – Откуда берется дождь? – Из воздуха, который превращается в воду». И чуть позже: «А облака из чего? – Из воздуха».

Ант (8 лет): «Откуда берется дождь? – Из облаков. – Как? – Потому что в облаках есть вода. – Почему? – Это ветер превращается в воду». Ант уверен, что ветер происходит от облаков, которые состоят из сжатого воздуха.

Шев (8;2), как мы видели (§ 3), считает облака воздухом, который «скапливается». «Как из них получается дождь? – Потому что облака намокают. Они наполняются водой. – Откуда в них вода? – Из тумана. Густой туман образует воду. Когда вокруг туман, то чувствуешь, что он из маленьких капелек воды». А туман и сам состоит из воздуха: «Собирается много воздуха, и получается туман». То есть и Шев полагает, что вода в конечном итоге образуется из воздуха.

Наконец, другие дети связывают – и, кажется, спонтанно – облака с «жарой», «влажностью», «испарением», и тогда дождь объясняется сам собой.

Ши (7;4) нам сказал, что облака происходят из тумана. «А туман из чего? – Из воды. – Вроде той, что течет из крана? – Нет, она вроде той, когда мы потеем. Это не совсем вода, когда мы потеем. Что-то вроде воды. – Откуда она берется? – Я думаю, она оттого, что жарко. Должна быть такая особая жара, которая приносит облака… – Как это выходит? Где жарко, отчего? – От солнца. – Откуда вода, которую нагревает солнце? – От самого солнца. – А солнце из чего состоит? – Думаю, из огня. Когда сильная жара, это вроде того, когда очень жарко рукам: солнце потеет, образуются облака и закрывают его».

Бар (9;5): Дождь выходит «из облаков. – Что такое облака? – Они вроде воды. – Они из воды? – Из жары». «Как жара дает воду? – От нее все потеет. – Что? – Облака потеют. Иногда и мы потеем. Это солнце заставляет облака потеть, чтобы сделать дождь. – Как образуются облака? – Маленькие капельки собираются вместе, и выходят облака. – Откуда капельки? – С неба. – Эта вода с неба, откуда она падает? – Там вроде пещер, в них течет вода, потом выпадает дождем».

Буш (11;10): Дождь – это «влага». «Когда впервые пошел дождь, откуда взялась влага? – От потения. – Что вспотело? – Солнце. Когда очень жарко, потеешь». Тут тоже потеет даже солнце.

Мы видим, насколько схоже эволюционируют объяснения дождя, гроз и облаков: воздух и дым превращаются в воду или в огонь. Да еще и солнце потеет (Ши, Буш и т. д.).

Нам осталось рассмотреть, как ребенок понимает отношения между дождем и облаками. Как мы видели, изучая смену стадий, облака и дождь поначалу независимы, а под конец между ними устанавливается причинно-следственная связь: дождь происходит от облаков. Но между двумя полюсами пролегает важная зона, и мы сейчас ее рассмотрим, потому что здесь ребенок весьма любопытным образом колеблется между двумя идеями: «облако – это знак дождя» и «облако – это причина дождя».

Вот несколько случаев, когда облака понимаются как знак дождя:

Грил (7 лет): «Мы видим, когда собирается дождь? – Иногда гремит». Но как мы видели (§ 3), это не только знак, но и причина, ведь Грил уверен, что Бог бросает камень, чтобы вызвать дождь, и от этого гремит: «Он берет большие шары, бросает их, и вот идет дождь». Однако эта причина иррациональна, поскольку дождь не содержится в шарах, а ими вызван.

Рей (7 лет) думает, что Бог берет большой шланг и разливает из него дождь, а облака состоят из «черного мела». То есть дождь и облака никак не связаны. Тем не менее облака – это знак дождя: «Мы видим, что дождь собирается? – Нет, мы видим только облака». «Почему на небе облака, когда вот-вот начнется дождь? – Потому что Господь Бог сердится». Между тем и тут облака отчасти стали причиной дождя: «Что такое облака? – Это когда дождь собирается». Последнее выражение вовсе не означает, что Рей отождествляет облако с водой. Рей по-прежнему уверен, что облака «из черного мела». Его фраза говорит лишь о том, что появление облаков вызывает дождь.

Рам (9 лет) считает, что дождь поднимается на небо по кранам. С другой стороны, облака происходят от печного дыма. То есть между этими двумя явлениями связи нет. Однако Рам уточняет, что дождь поднимается в небо, только когда там облака: «Когда он поднимается? – Когда набегают облака». «Значит, это облака его вызывают? – Да. – Как? – Потому что они черные». Но Рам убежден, что облака состоят из дыма, а воды в них нет. Так что и в этом случае знак ощущается причиной, хотя ребенок не уточняет, как именно образуется дождь.

Зуа (9;1), как мы видели (§ 3), объясняет образование облаков выходящими из воды пузырьками воздуха. С другой стороны, он считает, что дождь идет прямо с неба. То есть для него нет прямой связи между облаками и дождем. «Для чего нужны облака? – Они предупреждают, что скоро пойдет дождь. – Дождь идет из них или из неба? – Из неба. – Облака приносят дождь? – Нет. – Почему нужны облака, чтобы сообщить о дожде? – Потому что если их совсем нет, то и дождь не пойдет». В последней фразе мы видим утверждение причинной связи. И в то же время Зуа до конца нашей беседы упорно утверждает, что дождь льется не из облаков.

И вот наконец самый чистый из попавшихся нам случай различения «знака» и «причины». Но, как мы увидим, этот ребенок отчасти еще видит облако и «знаком», и «причиной».

Буш (11;10) считает дождь солнечным «потом». Облакам он приписывает природное происхождение, но отказывается его уточнять. «Что такое облака? Из чего они? – Они сообщают о дожде. Хорошей погоды не будет. – Почему? – Когда вдалеке видны облака, значит, идет плохая погода». «А без облаков все же мог бы пойти дождь? – Да… [нет], мы знаем, что облака сообщают о плохой погоде, и плохая погода сразу приходит. – Почему? – Потом, сразу же, когда пришли облака, начинается дождь. – Это от облаков идет дождь? – Они приносят плохую погоду, и оттого идет дождь». «Так дождь идет от облаков? – Нет, от них не идет». «Почему, когда приходят облака, начинается дождь? – Когда облака приходят, становится темно, как ночью. – Так почему же идет дождь? – Нет, иногда дождь начинается не от появления облаков. – Почему облака сообщают о дожде? – Потому что всегда, когда облака приходят, то и дождь идет. – Почему? – Облака сообщают о плохой погоде. – Почему? – …»

Противоречивость ответов Буша – яркое свидетельство того, как ребенок мечется между двумя идеями: «облака – это знак дождя» и «облака – это причина дождя». Впрочем, для Буша дождь идет не из облаков!

Эти факты говорят о многом. Между стадией, на которой ребенок не видит связи между дождем и облаками, и стадией, на которой дождь выходит из облаков, у многих детей есть переходный период, во время которого облако «сообщает» о приходе дождя. Между тем, как только облако начинает пониматься как знак, оно вскоре становится и причиной. Что это за причинность? Это не рациональная причинность в том смысле, что облака не содержат дождя и не вызывают его механически. Скорее облако понимается причиной в том смысле, что это необходимое внешнее проявление события. Как сказал И. Мейерсон о некоторых объяснениях, распространенных в примитивных сообществах, «причина становится внешним проявлением, стороной события»[59]. Эта формула хорошо применима и к отношениям, которые дети устанавливают между облаками и дождем.

Впрочем, это понимание знака как необходимой части события для нас очень важно, потому что оно составляет одну из возможных переходных форм между артификалистской причинностью (и, в частности, партиципациями, которые и порождают артификализм) и причинностью через отождествление веществ. В самом деле, в отправной точке объяснений происхождения облаков и дождя мы видим определенные чувства партиципации: облака идут, когда мы идем, они нам подчиняются, они приходят, чтобы наступила ночь и мы могли спать, и т. д.; дождь приходит, чтобы поливать растения, мыть наши дома (ср. Пан), и т. д. На другом конце ряда этих объяснений мы находим рациональную причинность: воздух сгущается в облака, а облака тают и становятся водой и т. д. Как истолковать переход между этими двумя типами объяснений? С одной стороны, чувство партиципации между облаками, дождем и нами порождает различные группировки, которые лишь укрепляются артификалистскими мифами, когда ребенок их выдумывает: облако служит предупреждением о том, что Бог вот-вот пошлет дождь, и т. д. Так возникает схема, в которой дождь, облако и люди составляют единое целое, и эта схема порождает артификалистские мифы, которые дети сочиняют в ответ на наши вопросы. Затем, когда артификалистские убеждения угасают и человеческий фактор постепенно отделяется от вещей, остается чувство связи между самими вещами: дождь и облака необходимы друг для друга и т. д. Эта новая партиципация, уже отчасти рациональная, порождает отождествление веществ, которое мы наблюдали на второй и третьей стадиях. Еще раз повторим: отождествление веществ порождается динамистической партиципацией.

§ 6. Объяснение снега, льда и холода

Детских ответов о происхождении снега и льда мы коснемся лишь кратко; однако эти объяснения весьма интересны отношениями, которые ребенок устанавливает между замерзанием воды и холодом.

Объяснения происхождения снега и льда можно распределить по трем стадиям. На первой стадии (до 7 лет) мы видим артификализм.

Буа (5 ½): «Как получается снег? – Его делают дяденьки. – Как? – Они его делают наверху. – Что это значит? – Они его лепят. – А как он падает? – Они делают маленькие дырочки. – Где? – В небе». Что касается льда, «это снег заледенел», то есть сделался «твердым».

Стей (5 ½): Снег приходит «с неба. – Как? – Маленькими голубыми зернышками. – Как они делаются? – Господь Бог их делает. – Почему снег холодный? – Потому что в нем [в снеге] есть лед. – А лед откуда? – Из снега, который остался, когда было очень холодно».

Примерно к семи годам появляется природное объяснение. Но мы видим два типа объяснений, и каждый из них определяет отдельную стадию. На второй стадии (примерно с 7 до 9 лет) происхождение снега не связано с водой:

Гут (8;9), например, думает, что дождь происходит от пара. Но снег происходит «от снежинок. – Откуда они? – С неба. – А на небе они из чего делаются? – Из воздуха». Для Бюла (11 лет) снег тоже из воздуха и т. д.

Тау (6 лет): Снег получается «из неба, ведь это небо превращается в снежинки». Для Тау снег, сжимаясь, дает воду и лед, но при таянии воды ни снег, ни лед не получится. Для Рата (8 лет) снег – это смесь воды и песка.

Наконец, на третьей стадии (в среднем с 9 лет) снег и лед – это замерзшая вода:

Жен (7 лет): «А снег получается из чего? – Из воды. Это грязная вода. – Как вода становится снегом? – Из-за холода».

Шал (9 лет): «Что такое снег? – Он из дождя. – Как? – Потому что падает. А наверху он замерзает». «Что такое лед? – Это мерзлая вода».

Надо сказать, что даже на третьей стадии лед не всегда считается замерзшей водой: иногда это сжатый снег, и неважно, из замерзшей ли воды получается сам снег или из вещества, никак с водой не связанного. Этот факт интересно отметить. Прежде всего он нам показывает, что отождествление ребенком веществ в случае непосредственного опыта (например, для льда и воды) идет не быстрее, чем когда оно происходит умозрительно (превращение воздуха в облака, в дождь, в светила, в огонь и т. д.). Этот факт также показывает очередную попытку объяснить превращения уплотнением, схожую с тем, что мы видели выше, когда происхождение облаков и светил сводилось к уплотнению воздуха, и т. д. Ведь всякий ребенок по своему опыту знает, что сильно стиснутый комок снега становится твердым и прозрачным. И все же любопытно, что уплотнением снега дети объясняют образование любого льда:

Гут (8;9), как мы видели, сводит снег к воздуху, и вот что он сказал: «Что такое лед? – Это снег, который становится кусками. – Почему? – Потому что делается твердым. – Почему? – Потому что становится льдом. – Как это получается? – Это снег. Он складывается в куски».

Бюл (11;8) сказал нам, что лед, как и снег, «из воздуха». Лед «сложился из снега». «Что нужно сделать, чтобы получить лед? – Нужно дождаться, когда пойдет снег. – Ты видел замерзший ручей? – Да. – Вода может стать льдом? – Вода со снегом. – Из одной воды может получиться лед? – Нет. – Почему? – Потому что надо добавить снега». Лед – это «сжатый» снег…

Хенд (9;8) сначала говорит нам, что лед – это замерзший снег. «Чтобы получился лед, всегда нужен снег? – Да, потому что он твердеет, потом леденеет. – Если я выставлю зимой на мороз стакан воды, лед получится или нет? – Ну не сразу! Снизу будет вода, а сверху слой льда. – А до того, как получился лед, в стакане будет снег? – …Лед ведь из снега получается».

Однако мы видим, что отождествление воды, снега и льда прогрессирует:

Бюл (11;8) сказал, что «когда лед тает, получается только вода», но пока еще не готов допустить, что снег и лед получаются из воды: «Они из воды? – В них и вода есть тоже. – А что еще? – Это не совсем вода».

Как же произойдет полное отождествление этих веществ? Увидим ли мы тут, как в случае облаков и дождя, что отождествлению веществ предшествует динамистическая партиципация, подводящая ребенка к пониманию того, как холод превращает воду в лед? Посмотрим с этой точки зрения на ответы всех уже опрошенных детей.

В самом деле, ребенок очень рано начинает задумываться, холод ли замораживает воду или же снег и лед приносят холод. Выясняется, что детские объяснения проходят две основные фазы. На первой фазе между снегом и холодом мы видим партиципацию одновременно динамистическую и субстанциональную: одно влечет другое или одно порождает другое; в то же время холод считается веществом и отождествляется с воздухом. На второй фазе лед порождается именно холодом, и холод уже не считается веществом и сводится к отсутствию тепла и к тому факту, что спряталось солнце.

Первая фаза характерна смешением знака с причиной, а также артификалистскими партиципациями; эти факторы ясно показывают, как из динамистической партиципации возникает субстанциональное отождествление.

Рок (6 лет): «Почему зимой холодно? – Потому что снег. – Но холод получается отчего? – От снега. – А без снега может быть холодно? – Нет. – От снега получается холод или от холода получается снег? – От холода получается снег. – А холод отчего? – От снега».

Лю (5 ½): «Почему зимой холодно? – Потому что идет снег. – А без снега может быть холодно? – Нет. – Почему зимой идет снег? – Потому что холодно. – Почему зимой холодно? – Потому что Господь Бог делает холод. – Чем? – Рукой. – Как? – Он пригоняет холод. – Откуда берется холод? – С улицы. – Что такое холод? – Сильный ветер».

Жен (7 лет): «Отчего зимой холодно? – От снега. – А снег получается из чего? – Из воды. Это грязная вода. – Как вода становится снегом? – От холода. – А холод отчего? – От ветра».

Пат (9 лет): «Что такое холод? – Холод, это когда хочет пойти снег. – Откуда приходит холод? – От сильного ветра. – Почему холодно зимой, а не летом? – Потому что снег холодный».

Хенд (9;8): «Откуда приходит холод? – От сильного ветра. – Почему зимой холодно? – Потому что дует ветер. – А когда ветра нет? – Потому что облака растаяли, выпал снег, вот и стало холодно».

Итак, для этих детей снег идет из-за холода, а холод приходит из-за снега. Но что это за связь? Прежде всего, она означает полуморальное, полуфизическое побуждение: снег влечет за собой холод, а холод влечет за собой снег, или же они друг другу помогают. Так, для Пата «холод, это когда хочет пойти снег».

А для Пура, напротив, снег нужен, «чтобы показать, что зима»:

Пур (8;8): «Почему зимой снег? – Чтобы показать, что зима. – Почему нет снега летом? – Потому что летом фрукты. Если – пойдет снег, фрукты испортятся. – А почему снег уже не падает в конце зимы? – Чтобы сообщить нам, что зима кончается».

Такое мнение встречалось не раз. На вопрос «отчего падает снег?» так отвечают большинство детей; впрочем, они и сами задаются этим вопросом. Тем самым приведенные ответы проясняются: снег – знак холода, а холод – знак снега, и они друг друга притягивают. Во всяком случае, ребенок придерживается этого убеждения, пока он считает, что снег сделан Богом или людьми. Из этого динамизма затем рождается субстанциализм. Холод отождествляется с веществом, с воздухом, и это вещество понимается, с одной стороны, производ ным от снега, а с другой – как компонент снега. Установка «холод как компонент снега» характеризует вторую из стадий, которые мы недавно выделили.

В самом деле, отождествление холода с воздухом присуще всем малышам. Мы увидим много тому примеров, изучая детские мысли о воздухе (см. C.P.). Когда ребенка спрашивают, что такое воздух, он очень часто отвечает, что «это холод» (будто холод – некое вещество), а когда спрашивают «почему дует ветер?», очень часто получают ответ «из-за холода». С другой стороны, мы видели множество случаев, когда дети считают, что снег и лед состоят из воздуха (см. выше случаи Гута и Бюла; уточним: Бюл считает, что холод происходит одновременно от снега и от холода: «От снега получается холод. И ветер. – Откуда получается холод? – От холода. – Что это такое? – Воздух»).

Короче говоря, ответы первой фазы нам ясно показывают, как из партиципации снега и холода, поначалу динамистической, постепенно рождается субстанциональное отождествление, при этом снег и холод в итоге понимаются как два вещества, происходящие друг от друга.

Во второй фазе ребенок приходит к тому, что лед образуется от холода, но не наоборот. Но зимний холод по-прежнему понимается как следствие сильного ветра, затем мало-помалу ребенок начинает упоминать отсутствие солнца и т. д.:

Сейн (10 лет): «Как получается лед? – Ветер замораживает воду». «Почему зимой холодно? – Потому что поднимается ветер…» «Потому что ветер путешествует».

Вод (13 лет): «Откуда зимой берется холод? – Потому что дует сильный ветер. – Летом тоже бывает сильный ветер… – Но воздух-то холодный. – Почему зимой воздух холодный? – Потому что нет солнца».

Шау (10;8): «Почему вместо дождя идет снег? – Потому что холодно». «Откуда приходит холод? – Потому что нет солнца. – Зимой солнца нет? – Нет. – А где оно? – За облаками».

В заключение отметим, что наше исследование снега, льда и холода подтвердило выводы, относящиеся к облакам и дождю: объяснение отождествлением веществ у ребенка не изначально, а вторично. В раннем возрасте ребенок встречается со многими вещами, которые он считает образованными по меньшей мере тремя различными веществами: снег (и лед), вода, холод (и воздух). Эти три вещи кажутся ему изготовленными независимо: дождь послан Богом, снег сделан «голубыми пробочками», холод и воздух послан Богом или людьми и т. д. Но затем ребенок устанавливает между вещами динамистические партиципации: снег сообщает о зиме, холод предупреждает о снеге, снег и холод друг друга притягивают и т. д. Опираясь на динамистические партиципации, ребенок уходит от артификализма и ищет партиципации субстанциональные, пытается объяснить вещи взаимными превращениями: снег происходит от холода и от воздуха, холод происходит от снега и т. д. Наконец, дальнейшие наблюдения открывают ему истинный порядок: холод становится причиной образования льда, а снег перестает быть причиной холода. Артификализм и динамистические партиципации, затем субстанциональное отождествление и наконец упорядочивание причинно-следственных рядов – вот как нам видятся три этапа объяснения через отождествление.

§ 7. Реки, озера и море. Происхождение природных вод

Если ребенок и впрямь склонен к артификализму, эта склонность должна проявиться в полную силу при объяснении происхождения рек и озер. Видимо, именно о том и говорит исследование детских вопросов: некоторые из тех, что приведены в начале данной главы, явно предполагают артификализм. Например, вопрос «почему озеро [Женевское] не доходит до Берна?» предполагает, что на то есть некая моральная причина, а значит, озеро было задумано и создано.

Ответы, полученные при опросах детей, хорошо распределяются по трем стадиям. На первой стадии изготовлено буквально все: не только русла рек и котловины озер, но даже вода. На второй стадии ложе реки или озера вырыто людьми, но вода имеет природное происхождение. На третьей стадии природным становится все.

Вот примеры первой стадии. Некоторые дети (вероятно, наименее развитые) уточняют происхождение вод, считая его физиологическим; другие дети считают воду изготовленной, не подразумевая (или не утверждая) физиологичности ее происхождения; и, наконец, третьи вовсе ничего не уточняют. Вот, пожалуй, один из наиболее примитивных случаев:

Рой (6 лет): «Как появилось озеро? – Сначала была яма, потом сделали загородки. – Как появилась яма? – Она уже была. Ее вырыли люди». «Что такое река? – Сначала канава, потом в ней вода. – Как появилась канава? – Ее вырыли люди. – Откуда взялась вода? – Потому что когда жарко, выходит вода. – Что это значит? – Ведь жарко. – И что? – Потому что мы потеем и мокнем». «Речная вода откуда взялась? – Из маленького туннеля. – А в туннеле откуда? – Из канала. – А в канале откуда? – Люди набрали воды в роднике и налили ее в трубы». «Но с чего началась вода на земле? Она была всегда? – Нет. – Откуда она появилась в самом начале? – Были такие люди, они наплевали много воды». Тут Рой сказал нам о дожде то, что мы уже привели в § 5.

Этот случай интересен тем, что ребенок приписывает природным водам физиологическое происхождение: люди наплевали много воды. Учитывая направленность интересов маленьких мальчиков, можно предположить, что эта формулировка – лишь вежливый способ выразить мысль, еще более прозаическую. Дети думают, что реки образовались в процессе мочеиспускания? Такое допущение могло бы показаться глупой шуткой. Однако мы убедились, что в детском сознании во время наших опросов подобные образы возникают:

Жу (7 лет), как и Рой, допускает, что русла рек прорыты людьми, а вода поступает из родников и труб. «А в трубах вода откуда взялась? – … [Жу залился румянцем]. – Скажи, что ты думаешь. Если ошибешься, ничего страшного. – Из туалета. – А вода в туалете? – … [Жу покраснел, как рак, у него выступили слезы, и мы сменили тему разговора]».

Гер (7 лет): «Откуда взялась вода в реках? – Это дождевая вода… А еще из туалета». «Она течет в сточные трубы… а из них течет в реку Арву». Что касается русла, «его выкопали, прорыли большую канаву».

Но и здесь решающее свидетельство нам дают воспоминания глухонемых:

В автобиографическом письме, адресованном У. Джеймсу, д'Эстрелла продолжает свои детские воспоминания[60]: «Добавлю кое-что о происхождении океана. Однажды я пошел с друзьями на море. Они побежали купаться. Я впервые окунулся в море, ничего не зная ни о вкусе воды, ни о силе морских волн. Я упал навзничь с открытыми глазами и ртом. Плавать я не умел, я нахлебался воды и едва не утонул. Я инстинктивно полз по песку, отплевывался и не понимал, почему вода такая соленая. И подумал, что это моча того могущественного Бога» [«большого и сильного человека», который прячется за холмами].

Но очевидно, что во время опроса большинство детей не могут строить таких гипотез. А потому они считают воду изготовленной, но не в состоянии указать, как именно это произошло:

Рев (6 лет): «Когда твой папа был маленьким, озеро уже было? – Еще нет». Озеро оказалось ямой, которую выкопал «один дядя. – А вода в озере откуда взялась? – Из родника. – А в роднике? – Из крана, она льется такая круглая, и потом выходит из дырки, и потом по ней пароходы плывут». «А кто же налил воду в кран? – Дяденька. – Как? – Сначала напустил воду в кран, потом она полилась».

Грим (5 ½): Озеро – это большая яма. «Как яма получилась? – Выкопали лопатами. – Кто? – Люди. – Зачем? – Чтобы налить туда воды». «А может, вода в яму сама пришла? – Нет. – Где они ее взяли? – В родниках». «Откуда взялась вода в реках? – Из земли. – А в земле откуда? – Из родников. – А в родниках? – Из озера. – А в озере? – Берут ведра и льют в озеро, там вода».

Рат (8 лет): «Откуда бегут ручьи? – Из озера. А еще из реки Арвы. – А откуда течет Арва? – Не знаю. Это дяденьки налили воды в большую канаву. – А канава откуда? – Дяденьки вырыли. – А вода откуда пришла? – Из родников. – А в родниках откуда? – Не знаю. Я думаю, что кто-то ее сделал. – Как? – … – Из чего? – Не знаю… Из чего-то. Думаю, ее сделали из земли».

Можно бесконечно множить подобные примеры, но они все между собой похожи. Первая стадия длится в среднем до 7–8 лет. Ко второй стадии мы относим детей, которые по-прежнему считают, что русла рек вырыты человеком, но утверждают, что вода в них либо дождевая, либо из источника, питаемого дождем. Вторая стадия длится в среднем до 9–10 лет. Вот ее примеры:

Баб (8;11): «Что такое озеро? – Большая круглая штука, яма с водой. – Когда твой папа был маленьким, озеро уже было? – Да. – А дедушка? – Да. – А самые первые жители Женевы? – Нет. – Что старше, озеро или Женева? – Озеро. – Как оно получилось? – Налилась вода. – Откуда? – С неба. – А большая круглая штука? – Ее выкопали. – Кто? – Люди. – Какие? – Землекопы». Та же история с реками. «Что появилось раньше, реки или мосты? – Мосты. – Мосты были сделаны раньше? – Да. – Для чего? – Чтобы по ним проходить. – Зачем? – Воды еще не было, но канава была».

Жен (7 лет): «С чего началась река Арва? – С дождя. – А впадина как получилась? – Машины выкопали».

Бар (9 ½): «С чего началось озеро? – С дождя. – А впадина? – Ее вырыли люди. – Как? – Лопатами. – Давно? – Давно. – Что появилось раньше, Женева или озеро? – Женева». А вот насчет Арвы: «Ей люди прорыли канаву. – Зачем? – Чтобы сделать реку. – А откуда взялась вода? – От дождя. – Как? Куда он падал? – На землю. – Куда? – На землю. И в землю ушел. – А потом? – Протек в реку».

Бюл (11;8): «С чего началось озеро? – Они его выкопали. – Кто? – Люди. – Когда? – Давно. – Что за люди? – Древние. – Зачем? – Чтобы можно было плавать на пароходе в другие кантоны [в Лозанне! Теперь нам понятен вопрос Дэла (6 ½) о Женевском озере: „Почему оно не доходит до Берна?“]. – Зачем? – Чтобы рыбачить и ездить на лодке. – Зачем? – За рыбой. – Как появились рыбы? – Бог вместе с людьми сделали озеро, и Бог запустил в него рыб. – Кто сделал озеро, Бог или люди? – Нет, не люди, а Бог. – Где он взял воду? – Есть родники и реки, и он свел их в озеро. – Что старше, Женева или озеро? – Женева… нет… озеро».

В этих примерах явно проступает спонтанность детского артификализма: когда ребенок узнает или обнаруживает, что вода в реки спускается с гор или прибывает от дождя, он продолжает считать ложе рек и озер искусственным. Более того, между второй и третьей стадиями мы видим ряд промежуточных случаев, которые ясно говорят о том, насколько глубоко артификализм укоренен – если не в виде высказанных убеждений, то хотя бы в направлении мыслей. Например, в следующих случаях под природными объяснениями (характеризующими третью стадию) мы видим чисто артификалистскую ориентацию ума (основанную на убеждениях второй стадии):

Шал (9 лет): «Как образовалось озеро? – Его вырыла вода. – Откуда пришла вода? – С гор. – Вода в Арве откуда взялась? – Из ручьев. – А вода в ручьях? – С гор. – А русло Арвы как образовалось? – Вода его прорыла. – Что появилось раньше, Женева или озеро? – Женева. – Женева или Арва? – Женева». «Почему озеро и Арва оказались рядом с Женевой? – В них спустились ручьи. – Почему именно здесь, а не в другом месте? – А тут много ручьев сделалось. – Почему озеро оказалось рядом с городом? – Потому что оно его делит [Женева и в самом деле располагается на двух берегах]. – Почему город оказался рядом с озером? – Потому что оно сделалось рядом с городом. – Почему? – Ручьи спустились к городу. – Они могли сделаться в другом месте? – Да. Может, это люди его [озеро] начали, а потом в него пришла вода из реки». Мы видим, как стоек подспудный артификализм, ведь вопреки здравому смыслу Шал убежден, что город появился раньше озера.

Пар (9 лет): «Как появилось озеро? – Ну, это вода». «Откуда она? – От горных ручьев. – А они откуда? – С неба, когда идет дождь. – Как появилось русло реки? – Люди прорыли лопатами. Еще когда вода течет с горы, получается промоина. – Так вода или лопаты? – Вода. – Здесь всегда была Женева? Нет? – Конечно, всегда! – Она появилась раньше озера или сначала озеро? – Женева раньше, потому что сначала нужен город, иначе вода растечется повсюду. – Ты знаешь реку Арву? – Да, я все знаю. – Что появилось раньше, город или Арва? – Город. Построили город, потом мосты, потом начались дожди, появилась вода, она попала в Арву и Рону».

Последний случай примечателен стойкостью артификализма, заметного даже в природных объяснениях. Эти два примера интереснее простейших случаев первой стадии, поскольку ориентация детского ума проявляется в них лишь косвенно, а потому она более достоверна.

Теперь приведем два случая третьей стадии, на которой объяснение происхождения рек и озер становится полностью природным. Однако в самых примитивных случаях этой стадии (например, в первом из двух, приведенных ниже) мы замечаем, что объяснение не является изначально механистическим, но проходит фазу «имманентного артификализма»: вода наделяется неким целенаправленным динамизмом, что позволяет ей действовать во благо человека.

Бар (9;5): «Как появилось озеро? – Его сделали реки. – Как появилась впадина? – Ее прорыла вода. Когда был сильный напор воды, катились большие волны, и камни раздвигались. – Что появилось раньше, Женева или озеро? – Жен… одновременно!». «Как Женева оказалась на берегу озера? – Потому что если бы не было озера, то не было бы и воды!» То есть происхождение озера объясняется совместным действием двух начал, механистического и финалистского, притом первое служит второму.

Бюр (12;7): «Откуда взялось озеро? – С гор. – Как? – В горах есть снег. Он тает. – Как образовалась впадина озера? – От воды. – А русла рек? – Потому что камни катятся и пробивают русло. – Что появилось раньше, Женева или озеро? – Озеро. – Рона, Арва или Женева? – Реки».

Что касается анимизма детей на разных стадиях, мы еще раз убеждаемся, что артификализм и анимизм не только не противодействуют друг другу, но, напротив, друг друга сопровождают. В самом деле, девять десятых детей на первой стадии считают воду рек и озер живой и наделенной сознанием, притом они уверены, что вода изготовлена, хоть обычно и не уточняют, как именно. На следующих стадиях расклад такой: восемь десятых детей на второй стадии и треть детей на первой по-прежнему считают воду живой и сознательной. Мы видим, что с угасанием артификализма убывает и анимизм.

Мы не обсудили ответы детей, живущих за пределами Женевы, но они так похожи на ответы маленьких женевцев, что повторяться незачем. У нас была возможность поговорить с детьми из коммуны Больё-сюр-Мер и из кантона Вале о происхождении Средиземного моря и маленьких горных озер. Г-жа Родриго продолжила наше исследование в Испании. Качественно ответы оказались одинаковыми. Море – это «большая яма, в которую налили воды. – Откуда эта вода? – Из трубок и краников» (7–8 лет), и т. д. В Париже задавались несколько иные вопросы, поскольку у детей не было такого прямого контакта с природными реалиями, как в Женеве. Их артификализм оказался более стойким. В разных областях длительность стадий различается, но качественно они повсюду одинаковы.

Глава X. Происхождение деревьев, гор и земли