– Я… это… ты… – Она была рациональна, но просто утратила способность составлять полные предложения.
– Извини.
– Не извиняйся. – Она улыбнулась ему, провела большим пальцем сверху вниз по его лицу, по губам. – Я не думаю, что ты действительно этого хочешь, Дэн.
– Хочу, поверь мне, хочу.
– В данный момент, может быть, да. Но я уже больше не могу что-либо делать, подчиняясь минутному порыву. Я скоро стану матерью. Мне почти сорок. Пора вести себя по-взрослому.
– Но я тоже, – возразил Дэн. – Именно этого я и хочу.
– В самом деле? Ты хочешь оставить свою красивую немецкую кинозвезду и начать жизнь со мной и моим ребенком в добропорядочном английском предместье?
– Я… я… А это обязательно должно быть предместье? – спросил он. Джен рассмеялась. – Мне нужна семья. Не важно, где мы будем жить.
– Дэн, я понимаю, я знаю, что ты всегда хотел иметь семью, но… ты не можешь отказаться от всего, что имеешь, ради этой своей идеи семьи, ради чужого ребенка, ради кого-то, кого ты уже едва знаешь.
– Я знаю тебя.
Выражение его лица было так серьезно – он говорил искренне, эта его декларация шла от самого сердца. Но это был Дэн; он был романтиком, он позволял себе слишком увлекаться, слишком далеко уноситься в мечтах. И было соблазнительно пойти вместе с ним, позволить ему увлечь и себя тоже. Только она уже проделывала это раньше, и это никому не принесло счастья. На сей раз она должна быть благоразумной.
– Вчера ты был влюблен в свою девушку, – заметила ему Джен. – Ты рассуждал о том, как она тебя вдохновляет, как дает тебе почувствовать…
– С ней не получится семьи. У нас с ней все не так. Она не хочет детей, она не хочет жить семейной жизнью… – В его голосе звучала подлинная тоска.
– И ты вдруг в одночасье изменил решение? Когда ты это решил? Сегодня днем?
Плечи Дэна поникли.
– Ты же знаешь, это то, чего я всегда хотел, чего хотел на самом деле, – сказал он. Она услышала в его голосе боль и гнев. Он поднялся и повернулся, чтобы уйти.
– Дэн, не уходи. Пожалуйста, подожди минутку.
– Все в порядке, – сказал он, и в голосе вновь появилась небрежность, все чувства исчезли. Словно бы они говорили о погоде или о том, во сколько он собирается завтракать. – Спокойной ночи, Джен.
Прошло несколько часов, прежде чем она заснула. Ей приснилось, что она заблудилась в лесу за домом. Спускалась ночь, и ей было страшно, а единственным способом найти выводящую из леса тропу было идти по кровавому следу.
Фрагменты писем Джен Дэну, так и не отосланных
10 марта 1996 г.
Ты у меня в голове, и я не могу не думать о тебе. Почему ты не уходишь? Мне кажется, я в тебя влюблена. Как это возможно, когда я так сильно люблю его? Все это не имеет никакого смысла.
12 апреля 1996 г.
Извини за молчание. Я отчаянно хочу, чтобы мы могли опять разговаривать, быть в нормальных отношениях, снова быть друзьями. Я скучаю по тебе, Дэн. Я даже не знаю, что ты чувствуешь, печален ты или зол, есть ли тебе вообще до меня дело. Я знаю, что нет ни малейшего шанса на то, что я отправлю это письмо, я слишком большая трусиха, и я боюсь того, что ты скажешь. Все равно, когда я это пишу, мне делается лучше.
4 января 1997 г.
Я совсем не могу приехать. Я не смогу тебя видеть, не смогу смотреть на тебя и не думать о том, что я сделала с ним, а когда я думаю о том, что я сделала, у меня перехватывает горло, и я не могу дышать.
Я надеюсь, что ты счастлив, мой мальчик. Потерянный, заблудший мальчик. Теперь я тоже заблудшая.
Глава двадцать пятая
Кофе был крепким, сладким и вкусным, булочка с шоколадом все еще теплой, а шоколад внутри липким и маслянистым. Лайла ела с жадностью.
– Не могу поверить, что я столько съела за этот уик-энд, – сказала она, набив рот чудесно легкой слоеной выпечкой. – Я, наверно, прибавила полстоуна[16].
Эндрю приподнял бровь.
– Тебе не мешало бы прибавить несколько фунтов, Лайла.
– В моем возрасте, дорогой, все, что набираешь, остается при тебе.
– Я твоего возраста, Лайла. И ты могла заметить, что я уже порядочное время набираю вес.
Лайла засмеялась.
– Ты по-прежнему великолепен, – сказала она, делая знаки мадам Карон, чтобы та подлила ей кофе.
Лайла чувствовала себя на удивление бодрой и жизнерадостной, учитывая все, что случилось вчера: выпивка, стычка, снежная буря, авария, снова выпивка… Но было чудесное завершение вечера. Она подумала, что ради примирения с Эндрю перед камином стоило вынести всю ту драму, что этому предшествовала. Только теперь, оказавшись с ним, она поняла, как сильно по нему скучала, как сильно его не хватало в ее жизни. Как много он до сих пор для нее значит.
Впрочем, она была не уверена, что он чувствует то же самое. Он был встревожен, постоянно поглядывал из окна на снег, который лежал на дороге толстым, нетронутым слоем.
– Непохоже, что мы скоро доберемся до дома, верно? – жизнерадостно спросила Лайла.
Он кивнул.
– Нат огорчится.
Лайла пожала плечами.
– Мы ведь никак не можем это изменить, правда? Будешь последнюю булочку? – Он покачал головой. – Не расстраивайся так сильно, Дрю. Все будет хорошо. В любом случае все это в каком-то смысле на ее совести, знаешь ли. – Он промычал что-то нечленораздельное, не желая втягиваться в этот разговор. – Все будет нормально. Я скажу ей, что ничего не случилось. – Она прикусила нижнюю губу и подмигнула ему.
– Лайла.
– Скажу! И она мне поверит. Я буду очень убедительна. Ты знаешь, какой убедительной я могу быть. – Она взмахнула ресницами и с притворной скромностью надула губки.
– Прекрати.
Она захихикала.
– О, успокойся. Она будет так счастлива снова увидеть тебя целым и невредимым, что не станет сердиться из-за того, что ты провел со мной одну ночь в номере отеля.
Эндрю сделал большие глаза.
– О, конечно. Она напрочь об этом забудет. – Он отпил глоток кофе. – В любом случае я не понимаю, чему ты так радуешься. Как насчет Зака? Он, должно быть, будет огорчен тем, что ты провела ночь со своим бывшим?
Лайла громко расхохоталась.
– Дрю, дорогой, мне очень жаль, но просто я не считаю, что Зак видит в тебе серьезную угрозу.
Эндрю уныло улыбнулся.
– Да. Помню времена, когда у меня были такие же накачанные мышцы. Я тогда тоже не волновался по поводу соперников.
– Милый, у тебя никогда не было такого пресса, как у него.
– Молодец, Лайла. Умеешь утешить.
К их столу, широко улыбаясь Лайле, приблизился месье Карон, слегка раскинув руки, словно собираясь ее обнять.
– Bonjour les anglais! Comment ça va? Vous avez bien dormi?[17] – Он подмигнул Эндрю, и подтекст был ясен: если бы я был в постели с ней, мне бы тоже не удалось выспаться.
– Oui, oui, très bien[18], – сказал Эндрю, чувствуя себя со своим французским Дэлом из ситкома «Дуракам везет».
– Bon[19]. Вы… не остаться еще на одну ночь?
– Мы могли бы, – оживленно сказала Лайла. – Это зависит…
– Зависит?
– Возможно ли нам попасть обратно на гору… вверх по дороге… я имею в виду к дому мадам Шассаньи… сегодня?
– Ah, oui. Они иметь… как вы говорить? Chasse neige?[20]
– Плужный снегоочиститель?
– Да, да, он. Он пойдет, может быть, в обед. Может, позже. Они взять вас, если хотите. Я могу их просить.
Выражение облегчения на лице Эндрю было красноречивее всяких слов.
– О’кей. Я звонить этому человеку, я просить его вас взять.
Лайла надула губы.
– А я-то надеялась провести еще одну ночь здесь, подальше от всей этой драмы. – Она пожала плечами. – Хотя, пожалуй, было бы приятно надеть чистое белье. А чем мы пока займемся? В ожидании снегоочистителя? Не хочешь ли обратно в постель?
27 февраля 1993 г.
Привет, мам!
Спасибо тебе, спасибо! Я в восторге от платья – ведь это Армани! Ты такая славная. Я буду самой шикарной девушкой в университетском баре. Ну, я и так уже самая шикарная девушка в университетском баре, это очевидно, но теперь я буду одета еще лучше.
У меня был чудеснейший день рождения. Наш новый мальчик, Эндрю, повел меня завтракать в «Дино», который на самом деле является маленькой забегаловкой, но он заказал к моему сэндвичу с беконом бутылку шампанского (сэндвич с беконом! Видишь, я проникаюсь студенческим духом). Когда после этого я вернулась в свою комнату, она была полна орхидей – он тайком завладел моим ключом и попросил друзей прокрасться в мою комнату, пока мы были в кафе, и везде понаставить цветов. Моя комната теперь такая красивая. Я в восторге.
И мне здесь очень нравится. Ты, наверно, засмеешься, когда прочтешь это, но спасибо, спасибо, спасибо за то, что заставляла меня готовиться к выпускным экзаменам. Я даже могу простить тебя за то, что ты заперла меня в моей комнате перед экзаменом по истории, когда Даррен Сэндерс пригласил меня на «Звездные войны». Я здесь просто наслаждаюсь: я познакомилась с крутейшими людьми, честное слово. Они так отличаются от моих лондонских друзей, совсем не помешаны на деньгах, они умные и интересные, говорят об искусстве и философии и тому подобных штуках, и я половину времени не понимаю, о чем идет разговор, но их, похоже, это мало заботит. Я им нравлюсь! Есть одна девушка, Натали, она учится на моем курсе, и она просто потрясающая, она прочла все, что только можно прочесть, она часами может говорить о политике и поэзии, и она забавная и восхитительная.
А я влюблена в Эндрю! Правда. Кажется, на сей раз это серьезно. И тебе он очень понравится, мам, обещаю. Он совсем не такой, как Даррен, он просто душка. Он по-настоящему умный, спортивный, он упорно трудится и так хорошо ко мне относится. Плюс он ослепительно красивый. Я подумываю пригласить его в Лондон на Пасху – как ты думаешь?