Прошло несколько часов, когда в кают-компанию вошел посыльный офицер.
— Господин адмирал, цель в пределах видимости, вас просят на капитанский мостик.
— Как быстро летит время, — посмотрел на часы Силаев. — Не желаете присутствовать?
— Если можно, — кивнул Хауэр.
— Тогда идемте.
Командный центр тоже не был чем-то примечателен, и вообще у Эндрю сложилось впечатление, будто корабли республики Фрайдум строились по образу и подобию кораблей Новоземной Федерации. «Хотя чему тут удивляться, — подумал генерал. — Они уже давно в нашем мире…»
— Где этот разведчик? — спросил адмирал.
Картинка разведчика была на одном из мониторов, и Хауэр с Кассель впервые могли увидеть корабль чужих. Что-то в его облике сразу говорило, что он чужой, не человеческий…
— В двенадцати единицах от нас, сэр.
— Они нас видят?
— Еще нет, сэр. Мы получаем данные через зонд, сами находясь в укрытии…
— Ясно. Мы успеем его ликвидировать до того, как он нас заметит и подаст сигнал?
— Вероятность такого развития событий примерно пятьдесят процентов, сэр. Для нас это слишком маленькая и подвижная цель.
— Значит, нет, — подвел итог Силаев. — Что ж, делать нечего, если он заметит нас и подаст сигнал, катастрофы в этом я не вижу. Ведь, по сути, они и ожидают нас увидеть. Вот и увидят.
— Господин адмирал, — прошептал Хауэр. — Почему нельзя заглушить сигнал разведчика и уже потом его уничтожить?
— У нас нет корабля связи. Возможностей самого старкрейсера для этого недостаточно.
— А если накрыть их широкополостным лазером? — предложил Эндрю, вспомнив свои злоключения в информационном луче. — А еще лучше сразу всеми лазерами, какие только есть на борту вашего корабля. Я думаю, это как минимум заглушит их. А потом можно и просто снарядом долбануть.
Адмирал удивленно обернулся на своих специалистов:
— Это возможно?
— Неплохая мысль, сэр, — кивнул один из них. — По крайней мере, попробовать можно. Мы все равно ничего не теряем.
— Тогда пробуйте.
— Есть сэр.
Старкрейсер выдвинулся вперед и стал красться, словно кошка во время охоты на мышь. При этом он задействовал все возможные системы маскировки, чтобы подобраться к разведчику незаметно на дистанцию выстрела, как гепард на дистанцию броска, и это ему удалось. Уж больно сильно были заняты разведчики поиском пути.
— Мы готовы, сэр.
— Тогда давайте, — кивнул адмирал.
— Полный вперед!
Все бортовые номера лазерных орудий «Нергала» дали залп расфокусированными лучами. И если вероятность боевого применения с последующим поражением цели была довольно низка, то в таком режиме разведчик оказался в ловушке.
— Цель… поражена, — доложил оператор после некоторого колебания, не зная, как в этом случае комментировать происходящее. — Более того, цель находится в дрейфе… Приказ на уничтожение?
— Отставить, — неожиданно для всех приказал адмирал. — Возьмем их живыми. Абордажная группа на выход.
— Есть, сэр.
Через полминуты от борта старкрейсера отделилась точка абордажного шаттла «пиранья» и направилась к разведчику. Приблизившись, шаттл расстрелял разведчика из пушек, срезав ему все антенны, после чего «пиранья» прилепилась к борту чужого корабля. «Флибустьеры» возились недолго, и через три минуты после доклада о проникновении на вражеский борт доложили об окончании операции.
— Противник взят, сэр, потерь среди личного состава не имеем.
— Молодцы. Возьмите парочку из них и возвращайтесь на борт.
— Есть, сэр.
«Пиранья» отделилась от разведчика, и тот взорвался, когда абордажный шаттл был еще на полпути к «Нергалу».
— Кто это?! — с нескрываемым отвращением спросила Кассель, увидев пленных с разведчика Альянса по монитору. Их допрашивали агенты из особого отдела.
— Кераши.
— Какие же они уроды!
— Мы для них тоже не красавцы, — улыбнулся адмирал. — Кроме того, они когда-то были нашими союзниками, как и еще пара-тройка рас.
— А как выглядят остальные?
— Я вам позже покажу по терминалу. Но не думаю, что они вам понравятся больше, особенно шердманы. А некоторые даже ничего…
— Эх, какой материал пропадает… — вздохнула Шарлотта. Журналистская сущность так и прорывалась наружу.
— Что ж, мэм, в этом, я думаю, могу вам посодействовать, и сразу после… вторжения вы выйдете в эфир легально с сенсационным эксклюзивным материалом, если конечно…
— Что «если»?
— Если все выйдет, как было запланировано. Надеюсь, для вас это будет хоть какая-то моральная компенсация за тот материал, который вам так и не удалось выпустить.
— Правда?!
— Обещаю. Я даже могу стать вашим переводчиком в общении с этими пленными.
— Это просто здорово! Я даже не могла мечтать об этом.
70
— Вот вы где!..
— Здравствуйте, мэм, — поздоровался Винсент.
— Я вас искала. Мне сказали, что на мостике вас нет, как и в своей каюте.
— Я предпочитаю пить чай в полном одиночестве, и кают-компания для этого подходит как нельзя лучше. В это время здесь пусто.
— А в своей каюте?
— В своей каюте можно глушить водку после очередного боя, заливая потери, но не пить чай. По крайней мере, я не могу.
— Мне уйти?
— Не нужно. Я уже почти закончил. Вы хотели о чем-то поговорить?
— Можно и так сказать. Пришла поблагодарить за содействие. Это будет самый сногсшибательный репортаж в истории. Если, конечно, все получится именно так, как вы задумали.
— Ну, это меньшее, что я могу сделать для вас… — улыбнулся адмирал.
— Что нас ждет?… Я имею в виду — вообще…
— А как вы думаете?
— Да ничего хорошего в голову не лезет.
— Вы правы, Шарлотта… Вас ждут трудные времена… как и все человечество. Мы терпим поражение. Альянс слишком большой, и мы практически ничего не можем ему противопоставить.
— Все так плохо?
— Все еще хуже, чем вы думаете.
— Сколько? Сколько у нас осталось времени?
— Уже недолго… Возможно, все произойдет еще при нашей жизни, если мы проживем достаточно долго. Наверное, в какой-то мере наш закат будет эффектной и даже торжественной картиной. Когда наступит последний парад, когда Федерация стянет к последнему рубежу все свои тысячи кораблей от самого маленького катера-камикадзе до самого большого старкрейсера, от самой маленькой эскадры до самого большого флота, собрав их в один кулак в огромную армаду… В тот Судный день мы дадим последний, решающий бой. И тогда все боги войны будут стоя аплодировать павшим, благодаря за столь великолепное зрелище!
Силаев сморгнул, сглатывая подошедший к горлу ком, сгоняя нечто, что словно туман застилало его глаза, и увидел Шарлотту, раскрывшую от удивления рот, никак не ожидая такого от адмирала.
— Кх-м… что-то меня на лирику потянуло. Я вас не напугал?
— Нет… но, это действительно звучит ошеломляюще… — выдохнула Шарлотта Кассель. — Я даже увидела все, что вы только что описали… Аж озноб пробрал.
Винсент улыбнулся. Его самого от своих собственных слов словно подвесило в воздухе, стало легко и приятно.
— Извините, просто я немного не в себе…
— Ничего… А вы верите в богов?
— Я суеверен, как и все, наверное, но в богов как в высшую силу не верю. Хотя иногда в какие-то самые опасные мгновения, начинаешь думать, что некто, в честь кого назван твой корабль, оберегает тебя, выводя из самых невероятных передряг.
«Особенно в последнем случае…» — подумал адмирал.
— А что потом будет с человечеством, ну, после… после Судного дня?
— Ничего хорошего. Мы проиграем… перевес сил на стороне чужих, нас растопчут. Нас будут гонять до тех пор, пока мы не исчезнем без следа, оставшись в памяти рас Альянса только в качестве ночного кошмара…
— Мне показалось, вы были против, чтобы нас втянули в войну.
— Вам не откажешь в проницательности. Но вы все равно так или иначе вступили бы в войну со всеми вытекающими последствиями, я уже говорил вам… И вместо мгновенного уничтожения вас флотом Альянса в течение нескольких месяцев, мы просто продлим вашу агонию на несколько десятилетий в совместной борьбе, до того момента, как погибнем сами, и вы погибните вместе с нами.
— Значит, все зря?
— В каком-то смысле — да. От них не убежать, их слишком много, да и некуда. С ними уже не договориться, так как идет война на уничтожение…
Винсент замолчал, чувствуя, что вот-вот сомлеет рядом с этой журналисткой. «Да, я уже готов», — мысленно махнул рукой Винсент. Хотелось говорить и говорить, неважно о чем, лишь бы она была рядом.
— Ну все, мне пора на дежурство. Простите, что загрузил вас таким упадническим настроением, за которое КЕК, узнай они, промыли бы мне мозги. Но я старший офицер, и мне нельзя промывать мозги, чтобы я ненароком не забыл чего-нибудь важного в профессиональном плане. Заболтался я что-то…
— Ничего… — слегка ошалела от всего услышанного Шарлотта, и возбуждение накатило на нее. — Может, покажете мне вашу каюту? Это ведь по пути?
— Как пожелаете… — пожал плечами Силаев.
«Пожалуй, я слишком много коньяку плеснул в чай», — усмехнулся Винсент, коря себя за словесную несдержанность. Такого с ним никогда не было.
— Вот, каюта как каюта, — показал Винсент.
— Хотите, я вам кое в чем признаюсь? — сказала Шарлотта, вплотную приблизившись к адмиралу.
— В чем же?
— Я хочу затащить вас в постель.
— Зачем? Чтобы выпытать из меня военные тайны? — усмехнулся Силаев.
— Нет. Потому что этого не пытаетесь сделать вы.
— И вы этим оскорблены?…
— Что-то вроде того.
Винсент и не подозревал, что может быть таким страстным. Одежда летела во все стороны, немногочисленные предметы, стоявшие на столике и полке, полетели на пол, сбитые в порыве страсти. На мостике поняли, что происходит, — один из офицеров видел, что парочка вошла в каюту адмирала, — и потому командира корабля не беспокоили по поводу его отсутствия на рабочем месте.
Когда страсти улеглись и к Винсенту вернулась способность мыслить логически, в голову полезли всякие предательские мысли об истинных причинах такого поведения Шарлотты. Думать об этом было неприятно и хотелось верить, что это не так.