В четверг 2 ноября один из руководителей подразделения охраны высших лиц государства службы Шин Бет позвонил по шифрованной связи своему коллеге Ицхаку Илану, который отвечал за сбор разведывательной информации Южным филиалом службы[1141]. «Послезавтра вечером, – сказал звонивший Илану, – в Тель-Авиве на площади Царей Израиля состоится массовый митинг в поддержку правительства и мирного процесса. Будет выступать Рабин. После ликвидации Фатхи Шакаки вы не получали новую информацию о возможных действиях “Исламского джихада” по отмщению гибели их лидера покушением на премьер-министра?»
Илан ответил, что никакой конкретной информации не было, но в южных районах отмечаются волнения в связи с убийством Шакаки, и хотя Израиль не взял на себя ответственность за акцию, в «Палестинском исламском джихаде» не сомневаются, что именно он стоит за этим. Больше всего Илан опасался взрыва заминированной машины на месте мероприятия и рекомендовал очистить все пространство вокруг площади от припаркованных автомобилей. После их разговора подразделение по охране руководителей государства решило принять дополнительные меры безопасности.
Митинг в пользу мира был организован левыми группами в противовес яростным протестным акциям, которые организовывали правые и которые превращались в острые пропагандистские мероприятия против Рабина[1142]. Демонстранты жгли его портреты, изображали его в нацистской форме и таскали гробы, на которых было написано его имя. На некоторых таких акциях протестующие старались прорваться через кордоны охраны и атаковать премьера, и кое-где им это почти удалось. Руководитель Шин Бет Гиллон предупреждал, что еврейские террористы могут попытаться нанести ущерб премьер-министру. Он даже просил его использовать бронированный автомобиль и бронежилет. Рабин, который не воспринимал предупреждения Гиллона всерьез, противился идее о бронежилете и надевал его исключительно редко.
Митинг прошел очень успешно. Хотя Рабин и сомневался, что сторонники левых придут на него и продемонстрируют свою позицию, на площади собралось по меньшей мере 100 000 человек, которые криками поддерживали премьера. Они видели, что Рабин, обычно очень закрытый человек, был переполнен эмоциями. «Я хочу поблагодарить каждого из вас за то, что вы выступили против насилия и за мир, – начал он свою речь. – Это правительство… решило дать миру шанс. Я был военным всю свою жизнь. Я воевал все то время, пока не было шанса на мир. Я думаю, что сейчас этот шанс появился, великий шанс, и мы должны воспользоваться им. У мира есть враги, которые стараются нанести нам вред, чтобы подорвать мирный процесс. Я хочу сказать безо всяких “если” и “но”: мы нашли партнеров в поисках мира даже среди палестинцев – это ООП, которая еще недавно была врагом, но прекратила террор. Без партнеров мира быть не может».
После этого Рабин обменялся со многими людьми на подиуме рукопожатиями и в сопровождении телохранителей направился к своему бронированному автомобилю, ожидавшему неподалеку. Охранники из Шин Бет увидели смуглого молодого человека, который оказался на пути премьера. Однако, видя его семитскую внешность, не стали пытаться убрать его с дороги. Этот молодой человек, Игал Амир, студент-юрист, близкий к экстремистски настроенным поселенцам Хеврона, с удивительной ловкостью проскользнул мимо телохранителей и трижды выстрелил в премьер-министра, убив его.
Лиор Акерман из следственного отдела Шин Бет был первым, кто допрашивал Игала Амира в следственном изоляторе службы: «Он появился с ухмылкой на лице, которая оставалась на нем в течение многих часов. Объяснял мне, что Рабин предал родину и кто-то должен был его остановить. “Вот увидите, мои выстрелы остановят мирный процесс и передачу территорий палестинцам”, – сказал он»[1143].
Убийство прозвучало в Израиле как гром среди ясного неба. Как и в Америке после убийства президента Джона Кеннеди, все запомнили, где точно они находились в тот момент, когда передавались скорбные известия. Сотни тысяч израильтян вышли на улицы, зажигали свечи и плакали. Шок был тем более сильный, что никому не приходило в голову – включая людей, отвечавших за охрану премьер-министра, – что еврей может убить лидера еврейского государства. Шин Бет потерпела два сокрушительных поражения: первое, когда служба ничего не ведала о террористической ячейке, которую организовал Амир; второе, когда позволила ему приблизиться вплотную к премьеру с пистолетом в руке. В службе воцарилось настроение отчаяния.
Но Айяш был еще жив, и Шимон Перес, который сменил Рабина на постах премьера и министра обороны, подписал «красный» лист против хамасовского «Инженера». Руководитель Шин Бет Карми Гиллон решил не уходить в оставку сразу после убийства Рабина, а продолжить работу до ликвидации Айяша, чтобы период его нахождения у руля общей службы безопасности не был столь разочаровывающим для организации.
К тому же мини-бомба все еще оставалась в мобильном телефоне. Утром в пятницу 5 января 1996 года Айяш вернулся в дом Усамы Хамада, откуда он накануне ночью ушел в укромное место – подвал в лагере беженцев в Джабалии. В 9:00 отец Айяша – Абд аль-Латиф Айяш – позвонил по номеру мобильного телефона Хамада, того самого, который он получил от своего дяди Камаля. «Я передал телефон Айяшу и услышал, как отец спрашивает его о делах, – рассказывал Хамад. – Потом вышел из комнаты, чтобы оставить Айяша одного».
Аяйш сказал своему отцу, что очень его любит и скучает по нему. Этого было достаточно, чтобы оператор, знавший голос Аяйша, подал знак. На этот раз радиосигнал точно попал в телефон через самолет и активировал детонацию заряда.
«Неожиданно телефон замолчал, – рассказывал Абд аль-Латиф Айяш. – Я думал, что-то со связью, и попробовал набрать номер снова. Но ответа не было. А потом мне сказали, что мой сын убит»[1144].
Айяша похоронили на следующий день в Газе. На похороны пришли тысячи людей. Той ночью боевики ХАМАС начали вербовать террористов-смертников на Западном берегу. Официальный представитель движения сказал: «Ворота ада раскрылись».
26«Хитер и увертлив, как змея… наивен, как малый ребенок»
К тому времени как Шин Бет разобралась с Яхьей Айяшем, на нем лежала вина за гибель и увечья сотен людей. Он нанес неизмеримый ущерб государству Израиль и мирному процессу.
В то время в верхушке ХАМАС имелось еще несколько полевых командиров, которые руководили региональными силами организации на Западном берегу и в секторе Газа. Они тоже несли ответственность за кровавые атаки на израильтян. Однако между Айяшем и всеми остальными существовала значительная разница. Если последние действовали в основном на оккупированных территориях и главным образом устраивали засады на дорогах на израильских солдат с применением стрелкового оружия, то Айяш прежде всего организовывал атаки террористов-смертников в самом Израиле и нацеливал их на гражданское население.
В последние месяцы своей жизни Айяш учил группу хамасовских активистов созданию небольших, но мощных взрывных устройств для использования смертниками и методике их вербовки и подготовки. Одним из таких активистов был Диаб аль-Масри. После того как он был включен в список разыскиваемых Шин Бет лиц, его стали называть в организации ХАМАС Мухаммедом Дейфом, что по-арабски означает «Мухаммед-гость», поскольку каждую ночь он проводил в новом месте. Дейф родился в 1965 году в лагере беженцев Хан-Юнис в секторе Газа в семье, которая бежала в ходе войны 1948 года из деревни поблизости от Ашкелона. Дейф вступил в ХАМАС вскоре после его организации в 1987 году. В мае 1989 года он был в первый раз арестован и приговорен к 16 месяцам тюрьмы за принадлежность к военному крылу ХАМАС. Немедленно после освобождения вернулся к своей прежней деятельности и участвовал в занятиях, которые проводил Айяш в песчаных дюнах за пределами Газы. В ноябре 1993 года стал руководить террористическими операциями ХАМАС в секторе Газа.
В день похорон Айяша Дейф стал руководителем бригад имени Изз ад-Дина аль-Кассама, военной организации ХАМАС. В ту ночь он начал вербовать подрывников-смертников. В следующем месяце он приступил к осуществлению акций возмездия.
Дейф и его люди организовали четыре террористические атаки. 25 февраля 1996 года смертник подорвал себя в рейсовом автобусе в Иерусалиме, убив 26 человек. В тот же день другой террорист убил одного солдата и ранил еще 36 на остановке на окраине Ашкелона, где израильские военнослужащие голосовали автостопом. Неделю спустя, 3 марта, еще одна террористическая атака смертника произошла в автобусе в Иерусалиме. Погибли 19 и получили ранения 8 человек. На следующий день подрывник привел в действие взрывное устройство возле очереди в банкомат в Центре имени Дизенгоффа, оживленном торговом центре в Тель-Авиве, убив 13 и ранив более ста человек.
Шимон Перес, сменивший Рабина на посту премьер-министра, быстро оценил всю серьезность этих террористических атак с точки зрения их воздействия на израильское общественное мнение, поддержку мирного процесса и свои перспективы на выборах, назначенных на май. Он подписал «красный» лист в отношении Дейфа и приказал общей службе безопасности Шин Бет сделать все необходимое, чтобы покончить с ним, но Дейф оставался в живых. Палестинская национальная администрация, которая должна была помочь Шин Бет бороться с терроризмом в качестве составной части мирного процесса, ничего не делала. Джибрил Раджуб, один из руководителей палестинской службы безопасности, близкий к Арафату, заявил: «У меня не было необходимых сил. Я хотел бороться, но у меня не было людей, средств и полномочий»[1145]. Юваль Дискин, осуществлявший связь с палестинцами, не соглашался: «Джибрил – лжец, – говорил он. – У него имеются огромные силы, но есть и приказы от Арафата не проявлять излишнего рвения»