мотоциклы и держаться узких улиц. Однако это не возымело действия. Два боевика были убиты 30 мая в Газе, еще один – в лагере беженцев Балата две недели спустя. Именно в этот день Сулейман опять прибыл для личной встречи с Шароном после интенсивных телефонных переговоров, которые проходили все время после его первого визита. «Господин премьер-министр, теперь вы видите, что предложение серьезное. Они прекратили атаки»[1391].
Скрепя сердце Шарон согласился приостановить «целевые» убийства. ХАМАС приказал немедленное и абсолютное прекращение атак террористов-смертников.
Теперь у Ариэля Шарона было преимущество в борьбе с террором. В этот период, когда ситуация с безопасностью Израиля немного успокоилась, он даже стал подумывать о политическом решении исторического конфликта на Ближнем Востоке. Его близкие связи с президентом Бушем и тесные отношения, которые ему удалось выстроить с вашингтонской администрацией – обусловленные компромиссом между замораживанием строительства новых поселений в обмен на карт-бланш с «целевыми» убийствами, – заставили Шарона полагать, что американцы искренне хотят помочь государству Израиль, и вдохнули в него новые идеи.
«Шарон пришел к заключению, что не важно, кто сидит в Белом доме, – администрация всегда будет рассматривать поселения как серьезную проблему», – говорил Вейсгласс.
Для Шарона поселения, которые он всеми силами продвигал и защищал на своих прежних постах, были не вопросом религии или идеологии, а скорее важным фактором безопасности. «В тот момент, когда Шарон понял, что поселения – бремя, а не выгода, он уже не испытывал проблем с их выводом и обращением к поселенцам спиной». Шарон, закоренелый «ястреб», который построил всю свою карьеру на агрессивной политике по отношению к арабам в целом и к палестинцам в частности, «решительно изменился», как отмечал Вейсгласс[1392]. «Он хотел покинуть политическую сцену как закаленный в боях генерал, ставший великим миротворцем».
Однако Шарон по-прежнему был убежден в том, что на пути достижения его великой цели имелось одно главное препятствие – Ясир Арафат. Премьер-министр смирился с мыслью, что помешать появлению независимого Палестинского государства невозможно, но это не умаляло его презрения к лидеру палестинцев. Он относился к Арафату как к человеку, «который установил режим террора на территориях, которыми правил, готовя террористов в организованном порядке и при государственной поддержке, воодушевляя их, финансируя, обеспечивая снаряжением и вооружением и рассылая их по Израилю творить свои убийства»[1393]. В телефонном разговоре с российским министром обороны Сергеем Ивановым Шарон описывал Арафата как «патологического лжеца, убийцу, который отдавал приказы на убийство детей, в том числе грудного возраста, и женщин»[1394].
Израильская разведка получила значительную часть архивов Ясира Арафата, когда Армия обороны Израиля захватила его штаб-квартиру в окрестностях Рамаллы. Эти материалы составили базу для многочисленных обвинений Шарона. Арафат собственноручно отдавал письменные приказы о переводах огромных сумм на поддержку террористической активности ФАТХ. Председатель Палестинской автономии и его окружение были замешаны в беспрецедентной по своему размаху коррупции. Документы неопровержимо свидетельствуют, что Арафат постоянно нарушал обещания, которые давал Израилю и международной общественности в том, будто бы стремится построить в Палестине подлинно демократическое государство с современной экономикой и единой армией. Он не смог трансформироваться из лидера повстанческой организации в лидера демократического государства и продолжал управлять Палестинской национальной администрацией привычными методами, которыми действовал в ООП: манипуляциями, коррупцией и принципом «разделяй и властвуй». И все это ради достижения своей цели – сохранения статуса палестинского лидера[1395].
В качестве составной части планов по развенчанию и делегитимизации Арафата Шарон предоставил нескольким журналистам (мне, а затем еще нескольким представителям СМИ – не израильтянам) доступ к этому архиву для публикации его материалов по всему миру. Он даже дал директиву перевести определенные суммы из секретных фондов «Моссада» на поддержку публикации за рубежом книги об этих документах[1396].
Шарон рассматривал вариант с распространением видеопленки, записанной румынской разведкой в конце 1970-х годов. Генерал Ион Михай Пацепа, в прошлом руководитель DIE (румынская служба разведки в советские времена), говорил об Арафате: «Я никогда не видел в одном человеке такого сплава ловкости, крови и мерзости»[1397]. Пацепа вспоминал, что его люди установили скрытые камеры в резиденции для высоких гостей, где Арафат останавливался после встреч с Чаушеску и где эти камеры зафиксировали его неподобающее развратное поведение. Шарон сказал своим помощникам, что эти видеозаписи попали в руки израильской разведки и он рассматривает возможность их анонимного распространения через интернет.
Шарон отказался от этой нечистоплотной затеи, когда Израиль достиг целей другими средствами – убеждением американской администрации в том, что Арафат является неисправимым человеком[1398]. Израиль получил тогда неопровержимые доказательства того, что Арафат был замешан в контрабанде оружия из Ирана для террористических групп в Палестинской автономии на судне Karine А. После того как коммандос флотилии 13 в ходе операции «Ноев ковчег» перехватили судно, арестовали и допросили находившихся на нем, в том числе близкого соратника Арафата, председатель Палестинской национальной администрации в специальном письме на имя президента Буша отрицал, что он сам или кто-либо из его окружения были вовлечены в этот инцидент. Однако разведывательные материалы – перехваты переговоров, документы и протоколы допросов, доставленные в Белый дом высокопоставленным офицером АМАН в атташе-кейсе, прикованном к его запястью, оказались гораздо более убедительными. Когда Буш узнал, что Арафат нагло врал ему, он призвал народ Палестины 24 июня 2002 года выбрать себе нового лидера.
В ноябре 2002 года, на волне нескольких ужасных атак против израильтян, Шарон отдал приказ окружить Мукатаа, штаб-квартиру Арафата, и оставить его и нескольких его соратников осажденными в комплексе зданий. Шарон распорядился сделать жизнь «собаки из Мукатаа», как он называл Арафата, убогой: временами отключая ему электричество, временами прекращая водоснабжение. Позже Шарон приказал через каждые несколько дней сносить мощными армейскими бульдозерами D 9 по одной стене арафатовского компаунда[1399].
И даже в таких условиях в израильских верхах существовали разногласия по поводу того, как поступить с Арафатом. Некоторые полагали, что его следует сделать целью для ликвидации и Израиль должен нанести по нему удар. Другие считали, что операцию против него нужно провести тайно, не связывая ее с Израилем. Третьи утверждали, что его нужно выслать из страны, а четвертые хотели, чтобы он «гнил» в своем Мукатаа.
После кровопролитной террористической атаки в апреле 2002 года произошел инцидент, в ходе которого публика услышала конфиденциальный разговор между Шароном и начальником Генерального штаба Мофазом. Они сидели у микрофонов на публичном мероприятии и не знали, что телевизионная команда уже включила микрофоны и снимала их издалека.
Мофаз. Нам надо избавиться от него.
Шарон. Что?
Мофаз. Избавиться от него.
Шарон. Знаю.
Мофаз. Использовать имеющуюся сейчас возможность. Другой такой не будет. Я хочу поговорить с тобой сейчас.
Шарон. Когда мы действуем… Не знаю, какой метод ты применяешь (усмехается). Но ты всех усыпляешь… (становится серьезным). Нам нужно быть осмотрительными!
Точно не известно, что Шарон имел в виду под фразой «Когда мы действуем», однако Армия обороны Израиля и разведывательные структуры разрабатывали планы ответных действий на все стратегические ходы Арафата. Командующий ВВС Дан Халуц, который был активным сторонником высылки Арафата, подобрал два небольших острова – один возле побережья Ливана, другой поблизости от Судана, в качестве потенциальных мест пребывания нынешнего председателя Палестинской национальной администрации. По мнению Халуца, Арафата следовало отправить туда с двумя помощниками и небольшим запасом пищи и воды, а затем Израиль объявил бы о его местонахождении миру[1400]. Были подобраны два пехотных подразделения, которые должны были захватить Мукатаа и пробиться в апартаменты Арафата. В Израиле подумывали о распылении в компаунде усыпляющего газа перед рейдом с тем, чтобы сохранить жизни людей.
В конечном счете операция была отменена, потому что, как сказал главный травматолог военно-медицинской службы, подполковник Амир Блюменфельд, «мы не можем гарантировать, что Арафат выйдет из нее живым. В конце концов, дело касалось пожилого человека со множеством медицинских проблем, а также возможности вооруженного столкновения с солдатами, которые пришли бы его похитить»[1401].
Все эти соображения по поводу Арафата дошли до Вашингтона. Чиновники администрации Буша опасались, что Шарон прикажет убить Арафата, как он приказал ликвидировать Ясина. На встрече в Белом доме 14 апреля 2004 года Буш потребовал от Шарона обещания не наносить вреда Арафату. Как вспоминал позднее один из участников этой встречи, Шарон сказал президенту, что понимает его требование («Я понимаю вашу позицию»