«Это был первый известный случай, когда Израиль уничтожил законного правительственного чиновника», – сделало заключение АНБ[1511].
Теперь Меир Даган возглавлял совершенно другой «Моссад», не тот, который он унаследовал шесть лет тому назад. Служба внешней разведки Израиля больше не была тем не уверенным в себе ведомством, измученным собственными неудачными и вялыми операциями. «Моссад» Дагана проник в «Хезболлу» и «теневую армию» Сулеймана, разрушил систему передачи оружия и продвинутых технологий между членами Радикального фронта, ликвидировал ряд активистов фронта и даже уничтожил Имада Мугние, остававшегося неуловимым на протяжении стольких лет.
Даган также разработал план по сдерживанию иранских ядерных амбиций, который до сих пор доказывает свою эффективность. Это была политика, основывавшаяся на пяти краеугольных камнях: сильное международное давление; экономические санкции; поддержка иранских национальных меньшинств и оппозиционных групп в их усилиях по свержению существующего режима; создание помех приобретению оборудования и сырья для ядерной программы; и, наконец, тайные операции, включая диверсии на объектах и «целевые» убийства ключевых фигур, связанных с проектом.
Идея, стоявшая за всеми этими объединенными усилиями («серией целевых операций, направленных на изменение реальности», как говорил Даган), заключалась в том, чтобы максимально задержать реализацию проекта – настолько, что, когда Иран будет в состоянии изготовить атомную бомбу, либо экономические санкции вызовут глубокий экономический кризис, который заставит иранских лидеров отказаться от проекта, либо оппозиционные силы окрепнут настолько, чтобы сбросить правительство.
В поддержку этих усилий, наконец, было оформлено создание системы четырехстороннего взаимодействия между ЦРУ, АНБ, «Моссадом» и АМАН путем подписания Бушем и Ольмертом Пакта о сотрудничестве, который включал в себя взаимное открытие источников и методов («полный стриптиз», как выразился один из помощников премьер-министра[1512]).
Американские спецслужбы и Министерство финансов совместно с подразделением «Копье» «Моссада» запустили комплексную программу экономических мер, призванных помешать иранской ядерной программе[1513]. Обе страны также занялись идентификацией иранских закупок по проекту, особенно тех составляющих, которые Иран не мог производить самостоятельно, а также срывом поставок этого оборудования в места назначения. Эта система существовала многие годы, от периода администрации Буша до периода администрации Обамы.
Но иранцы оказались упрямыми. В июне 2009 года «Моссад» совместно с американскими и французскими разведывательными службами установил, что Иран построил другой объект по обогащению урана, на этот раз в Куме. Спустя три месяца президент Обама публично выступил с резким осуждением этих действий Ирана, и экономические санкции были еще больше ужесточены. На тайном фронте совместные диверсионные операции вызвали ряд серьезных неполадок и сбоев в оборудовании, уже поставленном для атомного проекта, – компьютеры переставали работать, трансформаторы сгорали, центрифуги просто неправильно вращались. В самой крупной и значимой совместной операции американцев и израильтян против иранцев, имевшей кодовое название «Олимпийские игры», были использованы компьютерные вирусы (один из которых стал известен под названием Stuxnet), которые нанесли существенный ущерб приборам и оборудованию, использовавшимся для обогащения урана[1514].
Последний компонент плана Дагана – «целевые» убийства ученых[1515] – осуществлялся самим «Моссадом», так как Даган был уверен, что Соединенные Штаты никогда не согласятся к нему присоединиться. «Моссад» составил список из 15 ключевых ученых, в основном членов так называемой оружейной группы, которая отвечала за разработку взрывного устройства атомной бомбы, в качестве целей для уничтожения.
14 января 2007 года Ардешир Хоссейнпур, 44-летний ученый-атомщик, работавший на ядерном объекте в Исфагане, умер при таинственных обстоятельствах. В официальном сообщении о его смерти было указано, что он умер в результате «асфикции, последовавшей за утечкой газа». Однако иранская разведка убеждена, что он стал жертвой израильтян.
12 января 2010 года в 8:10 Масуд Алимохаммади вышел из своего дома в богатом северном предместье Тегерана и пошел к машине[1516]. В 1992 году он защитил докторскую диссертацию по физике элементарных частиц в Шарифском технологическом университете и был приглашен туда старшим преподавателем. Позже вошел в атомный проект, в котором занял место одного из основных исследователей. Когда он открыл дверцу машины, взорвался начиненный взрывчаткой мотоцикл, стоявший рядом. В результате взрыва Алимохаммади погиб.
Убийства ученых – людей, работающих в качестве государственных служащих в суверенных государствах, – вызвали острые дискуссии внутри «Моссада»[1517]. На одном из оперативных совещаний у Дагана, где обсуждался вопрос об одобрении очередной операции, встала женщина-аналитик, работавшая у заместителя директора Тамира Пардо, и сказала, что ее отец является известным ученым, участвующим в израильской атомной программе. «Если мыслить категориями, которые превалируют здесь, – сказала она, – мой отец мог бы быть законной целью для ликвидации. Я считаю, что это аморально и незаконно». Однако все подобные возражения были отвергнуты.
Со своей стороны, иранцы поняли, что кто-то систематически убивает их ученых[1518], и стали тщательно их охранять, особенно руководителя «оружейной группы» Мохсена Фахризаде, который считался «мозгом проекта». Иранские спецслужбы разместили вокруг домов ученых мобильные полицейские посты на машинах, превратив их жизнь в кошмар и вызвав у самих исследователей и членов их семей глубокую обеспокоенность.
Серия успешных операций израильтян имела и еще один дополнительный эффект, который сам Израиль не инициировал, но который оказался для него очень выгодным. В каждой организации, входившей в Радикальный фронт, начали опасаться, что враг проник в их ряды, и стали уделять огромное внимание вскрытию возможных каналов утечки информации и защите своих активистов от «Моссада». У иранцев возникли близкие к параноидальным подозрения, что все оборудование и материалы, приобретенные для атомного проекта на черном рынке за огромные деньги, были инфицированы, поэтому они постоянно их обследовали и переобследовали. Эти усилия иранцев в значительной степени замедлили реализацию разных частей атомного проекта и даже привели к приостановке некоторых его программ[1519].
«Моссад» Дагана снова стал легендарным «Моссадом», той разведывательной службой, которую боялись или которой восхищались, но никогда не игнорировали. Личный состав разведки гордился службой в ней. Даган привнес в работу «Моссада» смелость, которая могла бы быть даже принята за браваду, если бы не была так глубоко и по-настоящему эффективна.
35Великолепный тактический успех, чудовищный стратегический провал
Махмуд аль-Мабхух вошел в лобби гостиницы Al-Bustan Rotana Hotel около 20:30. Он был одним из многочисленных гостей отеля, которые постоянно входили и выходили из него. Как и все они, он был зафиксирован одной из камер видеонаблюдения, установленных над входом в гостиницу. У него были черные, слегка редеющие волосы и пышные черные усы. На нем была черная рубашка и чуть великоватое ему пальто. Этот вечер в Дубае был сравнительно прохладным, хотя обычно здесь очень тепло.
Мабхух находился в Дубае меньше шести часов, но уже встретился с банкиром, который помогал ему осуществить различные международные транзакции, необходимые для приобретения аппаратуры наблюдения в интересах ХАМАС в Газе. Он также увиделся со своими постоянными контрагентами из Корпуса стражей исламской революции, прилетевшими в Эмираты для координации поставок двух больших партий оружия экстремистской исламской организации.
У аль-Мабхуха в Дубае было много дел. Он прилетел в этот небольшой город-государство 19 января 2010 года по меньшей мере в пятый раз за год. Мабхух пользовался палестинским паспортом – Дубай был одним из немногих государств, которые признавали паспорта, выданные Палестинской национальной администрацией, – в котором фигурировало вымышленное имя и занятие. На самом деле Мабхух на протяжении десятилетий был одним из видных руководителей вооруженного крыла ХАМАС. Двадцать лет тому назад он похитил и убил двух израильских солдат, а в последнее время, после того как его предшественник Изз аль-Дин аль-Шейх Халиль был ликвидирован «Моссадом» в Дамаске, руководил снабжением ХАМАС оружием.
В одном-двух шагах позади Мабхуха появился человек с мобильным телефоном; он зашел в лифт вместе с палестинцем. «Подъезжаю», – тихо произнес мужчина в микрофон. Не было ничего необычного в том, что турист в Дубае сообщает своему приятелю о том, что скоро будет.
Аль-Мабхух был по своей природе чрезвычайно осторожным человеком[1520]. Он знал, что израильтяне хотят убить его. «Приходится постоянно быть начеку, – рассказывал он в интервью телеканалу «Аль-Джазира» весной годом ранее. – А меня, слава Аллаху, они прозвали “лисой”, потому что чувствую не только то, что происходит позади меня, но и что происходит вот за этой стеной. Слава Аллаху, я обладаю высокоразвитым чувством безопасности. Но мы знаем цену нашего пути и ничего не боимся. Я надеюсь, что умру смертью мученика».
Лифт остановился на втором этаже. Аль-Мабхух вышел из кабины. Человек с телефоном остался в лифте, поехав вверх. Определенно турист.