Шарон отправил Рафи Эйтана в качестве своего личного эмиссара для наблюдения за тайными операциями на севере. Эйтан – убийца тель-авивских темплеров, человек, захвативший Эйхмана, и руководитель операции против немецких ученых в Египте. В «Моссаде» вызвало недоумение, когда его обошли с должностью директора. В 1981 году он был назначен советником премьера по антитеррору и главой ведомства «Лакам», разведывательного подразделения Министерства обороны, занимавшегося в основном промышленным и научно-техническим шпионажем.
С середины сентября 1981 года в палестинских районах Бейрута и других ливанских городов регулярно взрывались заминированные автомобили[641]. Одна такая машина взорвалась в районе Фахани в Бейруте 1 октября, убив 83 человека и ранив 300, включая 80 женщин, которые оказались охваченными огнем в загоревшейся фабрике по производству одежды, принадлежавшей ООП. Другой автомобиль взлетел на воздух поблизости от филиала ООП в Сидоне, убив 23 человека. Только в декабре 1981 года 18 бомб, размещенных в автомашинах, мотоциклах, на велосипедах или ослах, сработали поблизости от офисов ООП или в местах массового расселения палестинцев, принеся многочисленные смерти.
Ответственность за эти террористические акты взяла на себя новая и до тех пор неизвестная организация, называвшая себя «Фронт освобождения Ливана от иностранцев». Взрывчатка расфасовывалась теперь в пакеты из-под стирального порошка Ariel, так что, если машину с ней останавливали на блокпостах, груз выглядел вполне невинно. В некоторых случаях израильтяне вербовали женщин-водителей, чтобы уменьшить вероятность перехвата машины по пути ее следования к цели.
Бомбы для автомашин разрабатывали в лабораториях Управления специальных операций Армии обороны Израиля (Maarach Ha-Mivtsaim Ha-Meyuchadim). Там же производили самые первые экспериментальные образцы летающих дронов. Эти дроны испускали особые лучи, которые приводили в действие детонирующие устройства на взрывных зарядах. Один из местных агентов Дагана подводил автомашину как можно ближе к цели под наблюдением с воздуха и с земли, запарковывал ее там и покидал место операции. Когда наблюдатели «ловили» момент, которого ожидали, они нажимали кнопку, и машина взлетала на воздух.
Шарон рассчитывал, что такие операции спровоцируют Арафата на нападение на Израиль, который ответит вторжением в Ливан, или, по крайней мере, заставят ООП предпринять ответные действия против фалангистов, в связи с чем Израиль мог бы ввести в Ливан большие силы под предлогом защиты христиан.
«Фронт освобождения Ливана от иностранцев» начал также атаковать сирийские объекты в Ливане и даже брать на себя ответственность за операции против подразделений Армии обороны Израиля. «Мы никогда не были связаны с действиями против наших войск, – заявлял Даган, – но Фронт брал такую ответственность для того, чтобы создать видимость, будто бы он действует против всех иностранных сил в Ливане».
Ясир Арафат не поддавался на эти уловки. Он обвинял «Моссад» и во взрывах, и в акциях Фронта. Однако и эта позиция Арафата была не совсем верна. На самом деле в «Моссаде» были категорически против того, что делали Бен-Гал и Даган.
«При поддержке Шарона, – говорил один из офицеров тех времен, – творились ужасные вещи. Я отнюдь не вегетарианец, был сторонником операций по ликвидации, которые проводил Израиль, и даже участвовал в некоторых из них. Но здесь мы говорим о массовых убийствах во имя самого убийства, чтобы сеять хаос и чувство тревоги среди населения. С каких это пор мы отправляем на базары осликов с поклажей из взрывчатки, чтобы взрывать их там?»[642]
Другой сотрудник «Моссада», бывавший в Ливане в то время, рассказывал: «Я видел с некоторого расстояния, как на воздух взлетал начиненный взрывчаткой автомобиль, который разрушал всю улицу[643]. Мы учили ливанцев, как достигать большей эффективности при взрыве бомбы. Все, что потом мы видели в арсенале «Хезболлы»[644], на самом деле имело своей отправной точкой те наши операции».
Даган и Бен-Гал твердо отрицали, что Фронт имел малейшее намерение нанести ущерб гражданским лицам. «Цели всегда были военные», – говорил Бен-Гал[645]. Даган утверждал, что альтернативы использованию полувоенных местных формирований не было. «Я готов проливать море слез на могилах ливанцев, которые погибли в операциях за нас, за то, чтобы жизням евреев ничего не угрожало». Использование наемников имело и свои недостатки. «Вы можете дать ему бомбу и приказать взорвать штаб ООП где-нибудь. Но у него есть личные счеты, и теперь, когда у него есть бомба, он может пойти сводить их. Так что иногда бывали случаи, когда бомбы взрывались в совершенно других местах»[646].
Арафат понимал, что Шарон пытается спровоцировать палестинцев на нарушение перемирия, чтобы начать свое вторжение, поэтому предпринимал титанические усилия, чтобы не позволить Шарону этого, включая даже частично успешную попытку остановить насилие на оккупированных территориях. В связи со сдержанностью палестинцев лидеры Фронта решили поднять планку своей активности.
Шарон вернул Арафата в список разыскиваемых преступников[647] – лидера ООП исключили из него в 1974 году, когда в «Моссаде» пришли к заключению, что Арафат стал политической фигурой и Израилю теперь не следует трогать его. Но уже в конце 1981 года Бен-Гал и Даган начали планировать операцию, которая, по их расчетам, должна была изменить ход истории на Ближнем Востоке. Операция «Олимпия», получившая свое кодовое название по имени популярного ресторана в Тель-Авиве, заключалась в доставке несколькими грузовиками двух тонн взрывчатки и окружению этими смертоносными бомбами театра в Восточном Бейруте, где руководство ООП планировало провести в декабре 1981 года торжественный ужин. Один мощный взрыв унес бы жизни всего палестинского руководства. Однако план «Олимпия 1» был отвергнут и уступил место плану «Олимпия 2».
По нему израильские агенты должны были установить несколько мощных зарядов под VIP-трибунами, которые тогда как раз строились на бейрутском стадионе, где 1 января 1982 года ООП собиралась праздновать годовщину своего основания. Нажатием одной кнопки все было бы разрушено.
К тому времени, когда план вступил в стадию реализации, Бен-Гал уже не был командующим Северным военным округом. Шарон не находил ему применения. Генерал, планировавший взрывы десятков палестинцев и ведший против них секретную войну в Ливане, стал, в глазах Шарона, мягкосердечным и нерешительным. В декабре 1981 года Шарон сместил Бен-Гала с должности командующего Северным военным округом и назначил на нее более импонирующего ему человека. В этом действии многие увидели далекоидущие планы Шарона на Ливан.
Именно в это время «Олимпия 2» набрала полные обороты. 20 декабря 1981 года три агента, завербованные Даганом, смогли пробраться к VIP-трибунам и заложить большое количество взрывчатки под теми местами, где должно будет сидеть руководство ООП. Взрывчатка была соединена проводами с общим детонирующим устройством. В дополнение к этому на одной из баз подразделения в пяти километрах от границы были подготовлены автомобили, груженные взрывчаткой, – грузовик с полутора тоннами и два «мерседеса» с 250 килограммами в каждом. Эти машины должны были быть пригнаны в Бейрут тремя шиитами – членами «Фронта освобождения Ливана от иностранцев» – и оставлены поблизости от стены стадиона, примыкавшей к VIP-трибунам. Они должны были быть подорваны с помощью дистанционного взрывателя примерно через минуту после взрыва основного заряда под трибунами, когда паника достигнет своего максимума и оставшиеся в живых будут стремиться выбраться из зоны поражения. Смерть и разрушения от этих взрывов ожидались «беспрецедентных масштабов, даже по меркам Ливана», как сказал один из высших офицеров командования Северным военным округом[648].
В записке, которую Эйтан передал Эфраиму Снеху на встрече, посвященной планируемой операции, он писал: «Если это сработает, подозрение немедленно падет на Израиль». Эти слова были написаны не из страха, а скорее из надежды, потому что Снех позже сказал: «Палестинские лидеры, которые не будут убиты взрывом на стадионе, сразу будут знать, что им делать: атаковать Израиль, нарушить перемирие и дать Шарону, который рвался вторгнуться в Ливан, предлог для этого»[649].
Все было готово, но затем кто-то слил план Саги[650], который проинформировал заместителя министра обороны Циппори, а тот уж был наготове. «Вместе с Арафатом на трибуне, скорее всего, будут находиться и иностранные дипломаты, в частности, Александр Солдатов, посол СССР в Ливане», – сказал Саги Циппори.
Циппори недолюбливал Шарона и всегда подозрительно относился к его намерениям, поэтому сразу обратился к своему командиру еще по подпольной работе в «Иргуне» до обретения Израилем государственности – Бегину. «Вопрос с послами очень серьезный, – сказал Циппори, – но еще более серьезным является тот факт, что они планируют такие вещи без одобрения кабинета».
Рано утром 2 декабря, за день до того, как должен был осуществиться план «Олимпия 2», начальник Генерального штаба Эйтан позвонил Дагану. «Совершенно неожиданно я услышал, что Шарон приказывает всем нам отправиться к премьер-министру для того, чтобы получить окончательное одобрение акции, – вспоминал Даган. – Это был очень дождливый день. “Рафуль” сообщил нам, что в целях соблюдения секретности он сам прибудет в штаб командования Северного округа, чтобы захватить меня с собой и лететь вместе к Бегину»