Это был шокирующий, но эффективный маневр. «Я подал рапорт об отставке Шамиру (который снова занял пост премьера), – рассказывал Шалом. – Он мне сказал: “Даже не думай”. Он боялся, что если уйду я, он тоже должен будет уйти. Поэтому Шамир пошел к Шимону Пересу (теперь вице-премьеру и министру иностранных дел) и Рабину, который занимал пост министра обороны, и сказал: “Ты тоже в этом участвовал. Поэтому если ты бросишь нас, партию Ликуд, мы потянем тебя на дно вместе с собой”»[798].
В конечном счете появилось двусмысленное соглашение, предложенное сначала очень влиятельным адвокатом, который консультировал и премьер-министра, и руководство Шин Бет. Президент страны Хаим Герцог освободит от преследования всех вовлеченных в инцидент сотрудников Шин Бет, закрыв все дела против них. Таким образом, от уголовного преследования освобождались 11 человек еще до того, как им предъявлялись обвинения. Никого не заставят отвечать за убийства в Ашкелоне или подобные акции. Взамен единственным требованием было, чтобы Шалом подал в отставку из Шин Бет.
Даже после того, как Шалому удалось вывернуться без особых потерь, он цеплялся за свои фабрикации. Писал, что «действовал по разрешению и с полномочиями», держась своих утверждений, что это Шамир отдал ему приказ убить палестинских угонщиков. По следам этого дела было принято решение, что все встречи между руководителями секретных служб и премьер-министром будут проходить в присутствии его помощника по военным вопросам и стенографа, который будет записывать их содержание[799].
Через день после того, как Герцог подписал амнистии, газета Hadashot опубликовала свой комментарий к произошедшему: «Итак, эти ребята сели, и актом, похожим на заседание хунты в каком-нибудь латиноамериканском государстве, убрали веревки с их шей[800]. Президент Герцог, бывший начальник военной разведки АМАН, защитил данный акт в заявлении для прессы, но только немногие люди поняли, на что он намекал. “Процедура расследования данного дела потребовала бы раскрытия методов работы службы Шин Бет за многие годы. Так из прошлого к нам вернулись бы 60–80 прежних дел. Было бы это хорошо для страны?”»[801]
18И тогда воспламенилась искра
В лагере неподалеку от штаб-квартиры ООП в Хаммам-Шотте, курортном городе в Тунисе, 28 боевиков Абу Джихада более года проходили подготовку к особой операции. План состоял в том, чтобы на корабле-носителе от порта Алжир дойти до территориальных вод Израиля близ Тель-Авива, затем на спущенных с корабля резиновых катерах подойти к побережью в районе Бат-Яма, южного пригорода Тель-Авива.
Боевики выйдут на берег с первыми лучами солнца, захватят один или два автобуса и заставят водителей ехать к Генеральному штабу Армии обороны Израиля в районе Кирия в Тель-Авиве. Они застрелят охранников у ворот и штурмом ворвутся на территорию, нацеливаясь прежде всего на офисы начальника Генерального штаба и министра обороны, убивая на своем пути как можно больше людей. Затем захватят одно из зданий или заблокируют въезд в комплекс и возьмут максимум заложников, если не будут выполнены их требования об освобождении террористов ООП из израильских тюрем.
Атака планировалась на 25 апреля 1985 года, через два дня после Дня памяти жертв холокоста и за четыре – до Дня памяти, одной из важнейших дат в израильском календаре, когда все граждане Израиля стоят со склоненными головами в течение двух минут, пока все гудки и сирены в стране звучат в память о павших солдатах и жертвах террора. Абу Джихад хотел уготовить израильтянам новую причину для скорби, превратить в Тель-Авиве свет дня во мрак ночи, ошеломить всех реками крови, руинами и разрушениями.
Абу Джихад разложил карту израильского побережья к югу от Тель-Авива, на которой тремя стрелами были помечены места подхода трех резиновых катеров[802]. «С помощью Аллаха мы атакуем их штаб-квартиру, затем перекроем улицы. На одной из улиц, к примеру, мы захватим в плен 500 человек – пятьсот человек сразу – а потом используем их как разменную монету в торге».
Верховный главнокомандующий палестинского народа обрисовал перед своими людьми ясную цель: убить Шарона, ведь все знали, как он выглядит.
Абу Джихаду должно было быть известно, что его надежды призрачны. Двумя годами ранее Шарона уволили из Министерства обороны, и шансов на то, что он в тот день окажется там, откуда его с позором изгнали, были минимальными. Но в глазах палестинцев Шарон был символом зла, и Абу Джихад, вероятно, думал, что его слова послужат лучшим ободрением для бойцов.
Более двадцати лет прошло со времени издания первого приказа на убийство Абу Джихада. После того как в 1982 году ООП эвакуировалась из Бейрута, он осел в Тунисе, столице одноименного королевства. Жил в арендованной вилле недалеко от пляжа, в сорока километрах от руин древнего города Карфагена. Израильская разведка следила за ним во время его поездок в Сирию, Иорданию и другие ближневосточные страны, во время которых он отдавал приказы, занимался организационной работой, воодушевлял войска и планировал операции против Израиля.
В качестве верховного главнокомандующего ООП, будучи вторым человеком в организации после Ясира Арафата, Абу Джихад был ответствен за многие террористические акты против израильтян в большей степени, чем кто-либо другой из палестинских лидеров. В нем продолжала бурлить националистическо-революционная страсть, подогреваемая теперь желанием доказать Израилю, что ООП понесла определенный урон, но не сломлена и по-прежнему способна на ответные атаки и причинение врагу значительного ущерба. Абу Джихад решил вновь приступить к планированию террористических акций в странах Запада, особенно в Европе, где он и Арафат не осуществляли боевых операций с первой половины 1970-х годов. Особый упор Абу Джихад делал на морские операции, осуществляемые либо морскими судами, либо с помощью морских судов или в непосредственной близости от портов.
Для этого он соединил бойцов из бригады 17, хорошо подготовленного подразделения личной охраны Арафата, со своим спецназом («Западным сектором») и военно-морскими силами ФАТХ.
В 1983 году был разработан план по убийству Абу Джихада в Аммане, но он несколько раз откладывался, как правило, по оперативным соображениям. Вместе с тем «Моссад» планировал и акции по ликвидации подчиненных Абу Джихада. После возобновления оперативной активности ФАТХ в Европе «Моссад» также вновь приступил к агрессивным акциям против ООП на европейском континенте.
После катастрофы в Лиллехаммере «Кесария» уделила много внимания реформированию своего подразделения «целевых» ликвидаций под названием «Кидон» («Штык»). «Я называл это “заточкой сабли”», – говорил Майк Харари, который осуществил в своем подразделении несколько важных преобразований, прежде чем покинул его в 1980 году[803]. В новом «Ки-доне» ключевые роли больше не играли люди, пережившие холокост, или прежние ликвидаторы, принимавшие участие еще в антибританском подполье. Звездами стали теперь выходцы из армейского спецназа с богатым боевым опытом, которые обладали большим запасом смелости и готовности, если не страстного желания нажимать на курок[804].
Возглавлял теперь «Кидон» человек с псевдонимом «Карлос», оперативник из «Кесарии», который попал в «Моссад» после боевой службы в парашютной бригаде Ариэля Шарона. Его коллеги говорили, что «Карлос» подходил к убийству врагов расчетливо и методично и что сердце его при этом никогда не екало.
В августе Абу Джихад послал заместителя командира своих военно-морских сил, Мамуна Мераиша, в Грецию, чтобы тот приобрел судно и оружие для осуществления террористической атаки на Хайфу. Когда в Афинах Мераиш ехал на завершение сделки, с его машиной на светофоре поравнялся мотоцикл[805]. На заднем сиденье находился «Карлос», который достал пистолет с глушителем и начал нашпиговывать Мераиша пулями, пока не убедился, что тот мертв. Все это происходило средь бела дня на глазах у троих детей 4, 9 и 13 лет, которые начали визжать от ужаса.
16 августа Заки Хилло, член Демократического фронта освобождения Палестины Жоржа Хабаша, прилетел в Мадрид рейсом из Бейрута. В «Моссаде» считали, что он тоже выполнял задание Абу Джихада, который привлек его к одной из своих планируемых операций в Европе[806]. Днем позже, когда Хилло шел по улице в центре Мадрида, мимо него проехал мотоцикл, и сидевший сзади пассажир несколько раз выстрелил в Заки. Хилло выжил после покушения, но ноги его остались обездвиженными.
Мунзер Абу Газала, командир морских сил ФАТХ, пережил несколько покушений со стороны «Кидона» до 21 октября 1986 года[807], когда он запарковал автомобиль в одном из пригородов Афин, что дало Эли достаточно времени для выполнения работы. «Эли», киллер со специализацией по взрывным устройствам, быстро спрятал массивное тело под машиной Газала и прикрепил к ее днищу одно из изделий, которые он называл «уши Эли», – мощную бомбу своей разработки. Когда Газала вернулся в машину, Эли, находясь на вполне безопасном расстоянии от нее, нажал на кнопку и взорвал автомобиль вместе с водителем.
По результатам этих израильских атак, а также срыва ряда операций ООП в Европе[808] после того, как «Моссад» проинформировал об их подготовке местную полицию, Абу Джихад пришел к заключению, что израильским спецслужбам удалось внедрить в его европейскую сеть своих агентов. И тогда он решил осуществить морскую операцию, которая будет готовиться исключительно в его центре в Тунисе и на тренировочной базе в Алжире в обстановке абсолютной секретности. Так появился план захвата здания Генерального штаба Армии обороны Израиля и максимального количества заложников.