С другой стороны, крестьянство, стремясь к новым формам общежития, относилось очень бессознательно, патриархально, по-юродивому, к тому, каково должно быть это общежитие, какой борьбой надо завоевать себе свободу, какие руководители могут быть у него в этой борьбе, как относится к интересам крестьянской революции буржуазия и буржуазная интеллигенция, почему необходимо насильственное свержение царской власти для уничтожения помещичьего землевладения. Вся прошлая жизнь крестьянства научила его ненавидеть барина и чиновника, но не научила и не могла научить, где искать ответа на все эти вопросы»[1571].
Эта ленинская характеристика, сделанная в широком плане, охватывает всю «историческую деятельность крестьянства» — не только за годы первой русской революции и десятилетия пореформенного XIX в., но и за «века крепостного гнета». Именно поэтому она может и должна быть использована при анализе восстания Болотникова.
Все те черты бессознательности, патриархальности, стихийности, которыми характеризовалась борьба крестьянства в революции 1905 г., — все эти черты в неизмеримо большей степени были присущи борьбе крестьян и холопов в восстании Болотникова — этом первом крупном «историческом шаге крестьян в нашей революции».
Коренной недостаток классовой борьбы крестьянства, отмечаемый Лениным, — непонимание того, «почему необходимо насильственное свержение царской власти для уничтожения помещичьего землевладения», — ярко выступает в восстании Болотникова (как и в позднейших крестьянских восстаниях) в виде идеи «хорошего царя» — защитника крестьян от «лихих бояр». Для восстания Болотникова, с одной стороны, характерна стихийная расправа восставших крестьян и холопов с представителями крепостнического государства, осуществлявшаяся путем казней воевод, дьяков и других представителей царской власти, а с другой стороны — наивная вера восставших масс в «царя Димитрия», как «хорошего царя», который должен принести угнетенным классам свободу от помещиков и бояр.
Политической организованности феодалов, выражавшейся в мобилизации ими всей мощи крепостнического государства для подавления восстания Болотникова, противостояла одна лишь стихийная сила восставших крестьян и холопов.
И. В. Сталин охарактеризовал восстания Болотникова, Разина и Пугачева как первые попытки стихийных восстаний крестьянства против феодального гнета. Эта сталинская формула, раскрывая социальную природу восстания Болотникова, определяет вместе с тем и историческое значение этого движения.
Для правильной оценки исторического значения восстания Болотникова необходимо рассматривать его в плане большой исторической перспективы. Будучи первой попыткой стихийного восстания крестьянства против феодального гнета, первым «историческим шагом крестьян в нашей революции», восстание Болотникова открывает собой цепь восстаний и возмущений народных масс, потрясавших Россию на протяжении 300 лет и завершившихся разгромом царизма и буржуазии в 1917 г.
И. В. Сталин, характеризуя 300-летнее царствование династии Романовых, намечает следующую цепь «восстаний и возмущений на протяжении этих 300 лет: восстание Стеньки Разина, восстание Емельяна Пугачева, восстание декабристов, революция 1905 г., революция в феврале 1917 г., Октябрьская революция»[1572]. Восстание Болотникова является непосредственным предшественником этих крупнейших классовых битв в истории России XVII–XX вв.
Будучи первой попыткой стихийного восстания крестьянства против феодального гнета, восстание Болотникова потерпело поражение и было подавлено феодалами. Но если Болотникову не удалось разрешить задачу уничтожения феодального гнета, то великой исторической заслугой восстания Болотникова является то, что эта гигантская задача была поставлена восставшими в 1606 г. крестьянами и холопами. Именно восстание Болотникова положило начало той борьбе за уничтожение феодального гнета, которая, по выражению Ленина, «красной нитью проходит через каждый исторический шаг крестьян в нашей революции».
Этим определяется место восстания Болотникова в истории.
Послесловие
Второе издание настоящей книги отличается от первого главным образом дополнениями как в основном тексте, так и в приложениях[1573].
Дополнения в основном тексте двоякого рода. Первая группа дополнений ставит целью развить более подробно отдельные моменты, а также восполнить пробелы, имевшиеся в первом издании. К числу этих дополнений относятся: анализ характеристики восстаний Болотникова, Разина и Пугачева, данной И. В. Сталиным в его беседе с Э. Людвигом (см. «Введение»), раздел о кабальном холопстве в XVI в. (см. главу «Предпосылки восстания»), характеристика населения южных и юго-западных городов Русского государства и роли казаков, стрельцов и городских низов в восстании Болотникова (см. главу «Начало восстания»), замечание о возрасте Болотникова во время восстания (см. главу «Поход на Москву»), замечание об участии «юртовских татар» в Астраханском восстании (см. главу «Борьба в городах. Астрахань»), характеристика социальной программы восстания (см. главу «Осада Москвы», и главу «Природа восстания Болотникова и его историческое значение»), характеристика положения внутри Тулы во время осады ее войсками Василия Шуйского (см. главу «Оборона Тулы и конец восстания»). Вторая группа дополнений связана с открытием М. Н. Тихомировым нового источника по истории восстания Болотникова (см. об этом источнике во «Введении»). Получив возможность благодаря любезному разрешению М. Н. Тихомирова использовать еще в рукописи найденное им Сказание при подготовке настоящего издания, я постарался учесть и ввести в изложение все то новое, что содержит по истории восстания Болотникова это Сказание.
Из этой группы дополнений наиболее существенными являются дополнения, связанные с данными, сообщаемыми Сказанием по вопросу о целях похода Болотникова на Москву, о размерах войска Болотникова, об обстоятельствах и мотивах перехода Болотникова из Калуги в Тулу весной 1607 г., о попытке нового похода Болотникова из Тулы в Москву, о национальном составе участников восстания Болотникова.
Материалы о восстании Болотникова, содержащиеся в Сказании, найденном М. Н. Тихомировым, не только дополняют и уточняют наши сведения по ряду конкретных вопросов истории восстания, но и позволяют более отчетливо представить один из центральных моментов в истории восстания Болотникова — переход Болотникова из Калуги в Тулу в мае 1607 г. и попытку его повторить поход на Москву в июне 1607 г.
Что касается дополнений в «Приложениях» к книге, то они состоят во включении в состав настоящего издания трех документальных приложений: 1) «Новый список Уложения 9 марта 1607 г.», 2) «Послание дворянина к дворянину» и 3) «Английское донесение о восстании Болотникова», а также приложения текстового: «Восстание сибирских племен в Березовском уезде 1607 года». Заново вычерчена для настоящего издания карта[1574].
Таковы основные отличия настоящего издания от первого.
Приложения
Приложение IО плане Москвы Исаака Массы
Публикуемый в настоящей работе план Москвы Исаака Массы представляет двоякий интерес для истории восстания Болотникова.
Прежде всего, конечно, план Исаака Массы интересен тем, что он современен восстанию Болотникова и, таким образом, дает наглядное представление о том, какой была Москва в годы восстания Болотникова.
Но план Исаака Массы приобретает еще больший интерес благодаря тому изображению, которое имеется в нижней части плана.
Изображение это представляет собой не что иное, как картину битвы между Болотниковым и Шуйским 2 декабря 1606 г.
С именем Исаака Массы связаны два плана Москвы. Первый из этих планов, приложенный самим Исааком Массой к его Запискам, давно уж получил известность и был издан Археографической комиссией в 1874 г. в качестве приложения к изданию «Сказания Массы и Геркмана о Смутном времени в России».
Историю этого плана подробно рассказывает сам Исаак Масса, сообщающий о том, что он получил этот план от «некоего дворянина» — москвича, начертившего план Москвы и подарившего его Исааку Массе.
По свидетельству Исаака Массы, план Москвы, приложенный к его Запискам, отличался большой точностью: «Поистине, когда бы Вам самим довелось увидеть Москву, Вы бы нашли ее именно такою, какою она изображена и представлена здесь»[1575].
Что касается второго из планов Москвы (публикуемого в данной книге), то он по каким-то причинам не был включен Исааком Массой в состав его книги и сохранился лишь в оригинале, в альбоме под названием «Album Amicorum», принадлежавшем Исааку Массе и находящемся в настоящее время в Королевской библиотеке в Гааге. План этот был издан в 80-х годах XIX в. в издании «Archif voor Nederlandische Kunsgeschieden», dl. IV (1881–1882), Rotterdam.
В русской же литературе он был впервые исследован и опубликован лишь в 1929 г. в статье известного специалиста по истории Москвы П. Н. Миллера «Новый план Исаака Массы»[1576].
В своей статье П. Н. Миллер в итоге сравнения нового плана с планом, приложенным к Запискам Исаака Массы, приходит к выводу, что «один из них дополняет другой, подробно воспроизводя все так называемые крепостные сооружения, указывая их места и рисуя их приблизительную форму»[1577].
С этим выводом вполне можно согласиться. Действительно, сравнение обоих планов Москвы Исаака Массы с бесспорностью убеждает в том, что оба они имеют одно и то же происхождение и составлены если не одним и тем же лицом (хотя вероятнее всего именно тем «дворянином», о котором говорит Исаак Масса), то во всяком случае современником-москвичом, представляя, таким образом,