русские планы Москвы начала XVII в., сохраненные нам голландским мемуаристом. При этом оценка, данная Исааком Массой первому плану, в смысле его достоверности и точности может быть с полным основанием распространена и на второй.
Все эти соображения о характере и происхождении планов Исаака Массы важны для нас не столько в плане оценки их как источников для истории города Москвы (что не является непосредственной темой настоящей работы), сколько в том отношении, что они создают предпосылки для определения значения того изображения, которое имеется на втором из планов Исаака Массы.
Как сказано уже выше, мы рассматриваем это изображение как картину битвы между Болотниковым и Шуйским 2 декабря 1606 г. Давая такую интерпретацию изображения на плане Москвы Исаака Массы, мы коренным образом расходимся с П. Н. Миллером, который видел в событии, изображенном на плане Исаака Массы, маневры, устроенные 12–13 мая 1606 г. Лжедмитрием I.
В своем истолковании изображения на плане Исаака Массы П. Н. Миллер опирался на сообщение одной анонимной брошюры, вышедшей в 1608 г. в Кельне под заглавием «Tragoedia Moscovitica sive de vita et morte Demetrii… narratio».
Сообщение это, привлекшее внимание П. Н. Миллера, касается проекта Лжедмитрия I устроить под Москвой своего рода военный праздник с маневрами и имеет следующий вид: «В следующие два дня (12 и 13 мая. — И. С.) двор оглашался громкими звуками труб и шумом железных литавр; пушки были вывезены за город, где была выстроена деревянная крепостца для изображения примерного приступа и маневров, но всему этому помешал готовившийся уже тайно заговор»[1578].
П. Н. Миллер в доказательство своего утверждения, что в изображении на плане Исаака Массы «следует видеть маневры, устраивавшиеся Дмитрием», цитирует только что приведенный нами текст[1579]. Но, как мы видели, известие о маневрах заканчивается указанием на то, что предполагавшиеся маневры не состоялись вследствие убийства Лжедмитрия.
П. Н. Миллер, однако, используя первую часть известия кельнской брошюры, отвергает вторую часть свидетельства о маневрах, указывая, что «по-видимому, заговор, о котором здесь говорится, ничему не помешал, и военная игра состоялась»[1580].
Этот столь ответственный свой тезис П. Н. Миллер, однако, не подкрепляет никакой аргументацией, ограничиваясь лишь замечанием, что «изображение на новом плане следует отнести именно к маневрам 12–13 мая, так как оно слишком реально, чтобы предположить его лишь плодом фантазии Исаака Массы»[1581]. Очевидно, однако, что альтернативная постановка вопроса П. Н. Миллера в данном случае не может быть признана правомерной. Реалистический характер изображения на плане Москвы вовсе не обязывает нас к признанию изображенного на плане события маневрами Лжедмитрия. Сюжетом для этого изображения могло послужить совершенно иное событие.
Прежде чем привести аргументы в защиту предлагаемой нами интерпретации изображения на плане Исаака Массы, следует указать на полную невозможность принятия гипотезы П. Н. Миллера.
Известие о маневрах Лжедмитрия I, приведенное П. Н. Миллером, имеется и в ряде других источников. И все эти источники неизменно подчеркивают, что намеченные Лжедмитрием маневры не состоялись.
По понятным причинам, особый интерес для нас должно представлять то, что сообщает по вопросу о маневрах Лжедмитрия I Исаак Масса.
Свидетельство Исаака Массы носит вполне категорический характер: «В понедельник и во вторник (т. е. 12 и 13 мая. — И. С.) громко играли на различных инструментах, также трубили в трубы и били в барабаны, также была назначена травля зверей в Кремле, а также приготовлена крепостца, которую для потехи намеревались брать приступом. Но все это было оставлено по причине дурных предзнаменований»[1582].
Итак, Исаак Масса, сообщая о предполагавшемся устройстве Лжедмитрием I маневров, в том числе и военной игры с взятием «крепостцы», прямо говорит, что игра была отменена.
Этот рассказ Исаака Массы, собственно говоря, полностью исключает возможность истолковывать изображение на принадлежавшем ему же плане Москвы как изображение… маневров Лжедмитрия I.
Добавочный материал по вопросу о маневрах Лжедмитрия I содержится в так называемом «Дневнике польских послов». Ценность сообщения «Дневника польских послов» состоит в том, что в нем содержится точная дата дня предполагавшихся маневров: воскресенье 28 мая по новому стилю (т. е. 18 мая по московскому календарю). «К сему дню польские рыцари готовились ломать копья, по случаю царской свадьбы: несколько пушек было отправлено в поле для пальбы»[1583].
Таким образом, военная игра под Москвой была назначена на воскресенье 18 мая 1606 г. Ясно, что она не могла состояться, так как 17 мая 1606 г. Лжедмитрий был свергнут и убит[1584].
Итак, рассмотрение известий источников по вопросу о маневрах Лжедмитрия I полностью опровергает гипотезу П. Н. Миллера.
К этому следует добавить, что и самый характер события, изображенного на плане Исаака Массы, исключает возможность истолковать его как маневры или военную игру.
В действительности на плане изображена картина не потешного боя, а настоящей битвы, и притом битвы исключительно ожесточенной и кровавой. Стреляют пушки. Бьются всадники. Другая группа всадников стреляет из луков. Поле битвы усеяно трупами убитых. Валяются отрубленные руки и ноги. На поле битвы масса брошенного оружия. Трупы лошадей. Картина изображает последний этап битвы, когда побеждающая сторона преследует противника, обращая его в бегство.
В центре композиции — конное изображение царя в короне, бармах и со скипетром в руке.
Что же за событие изобразил художник на плане Москвы Исаака Массы?
Я думаю, что единственно возможный ответ на поставленный вопрос — это интерпретация сражения, изображенного на плане Исаака Массы, как битвы 2 декабря 1606 г. между Болотниковым и Шуйским.
Отождествить сражение, изображенное на плане Москвы, с битвой 2 декабря 1606 г. позволяет прежде всего топография этого сражения. Район сражения, изображенного на плане, точно совпадает с местом сражения 2 декабря 1606 г.
Вторым доказательством в пользу такого отождествления являются масштабы сражения. Единственное сражение, которое по своим масштабам может быть сопоставлено с изображенным на рисунке, — это именно сражение 2 декабря 1606 г., в котором участвовали основные силы как Болотникова, так и Шуйского.
Здесь, впрочем, необходимо сделать одно уточнение. Я полагаю, что было бы ошибкой подходить к рисунку на плане Москвы, как к фотографически точному воспроизведению картины сражения 2 декабря 1606 г. Перед нами — миниатюра начала XVII в., сделанная по законам русской живописи того времени. Это давало право автору рисунка вводить в свой рисунок отдельные элементы, которых могло и не быть в сражении 2 декабря 1606 г., но которые являлись необходимыми с точки зрения цельности художественной композиции рисунка.
Таким элементом является изображение царя Василия Шуйского участником сражения. В действительности, как показывает анализ источников, Шуйский в сражении 2 декабря личного участия не принимал, и источники отмечают личное участие царя в другом сражении — сражении 26–27 ноября. Однако художник, давая обобщенную картину сражения под стенами Москвы, перенес деталь сражения 26–27 ноября в изображение сражения 2 декабря.
Что касается самого изображения царя Василия Шуйского на рисунке, то было бы напрасно искать здесь черт какого-либо портретного сходства с Василием Шуйским.
Для изображения Шуйского использован традиционный для древнерусской миниатюры образ царя на коне, причем определяющим моментом для этого образа являются знаки царской власти: царский венец и скипетр[1585]. Впрочем, изображение Василия Шуйского на плане Москвы вполне соответствует тому описанию, которое имеется в рассказе «Иного Сказания» об участии царя в сражении 26–27 ноября 1606 г.
Говоря об изображении Шуйского, следует коснуться и того сооружения, в центре которого помещена фигура царя. П. Н. Миллер давал следующую интерпретацию этой части рисунка: «К югу от города и между обоими замоскворецкими воротами изображена крепостца, ее окружает прикрытие, за которым с запада, юга и востока расположены стреляющие пушки, за пушками находятся густые отряды латников с щитами, а за ними колонны кавалерии с лесом пик»[1586]. Эта интерпретация, однако, целиком покоится на ложной предпосылке о маневрах Лжедмитрия. Я думаю, что для объяснения рассматриваемой детали рисунка на плане Москвы следует привлечь не рассказы о потешной «крепостце», сооруженной при Лжедмитрии I, а сообщение Исаака Массы об «обозе» (wagenborch), устроенном воеводами Шуйского «перед самыми городскими воротами» во время осады Москвы Болотниковым; в связи с описанием этого «обоза» Исаак Масса упоминает и о «множестве пушек»[1587].
В центре этого «обоза» художник и поместил Василия Шуйского[1588].
Чтобы закончить рассмотрение содержания рисунка сражения, следует отметить еще одну его деталь, имеющую большое значение для разъяснения смысла этого рисунка. Деталью этой является изображение в медальоне в правом нижнем углу плана Москвы церкви в селе Коломенском. При всей схематичности этого изображения в нем сохранены основные черты знаменитого Коломенского «столпа», и отождествление данного изображения с церковью села Коломенского не может вызывать сомнений.