[1610], Б. Д. Грекова[1611], Н. С. Чаева[1612], вопрос о достоверности Уложения 9 марта 1607 г. подвергся коренному пересмотру и получил обоснованное решение в положительном смысле.
Еще более определенно решает вопрос об исторической достоверности Уложения 9 марта 1607 г. Б. Д. Греков в книге «Крестьяне на Руси», подчеркивая, что «уложение Шуйского для нас имеет огромное познавательное значение»[1613].
Публикуемый список Уложения 9 марта 1607 г. подкрепляет и усиливает позиции советских исследователей по утверждению значения Уложения 9 марта 1607 г. как одного из важнейших источников для истории русского крестьянства.
Рукопись, из которой извлечен публикуемый нами список Уложения 9 марта 1607 г., впервые была указана Н. Поповым в его сочинении «В. Н. Татищев и его время». Попов же в приложении к своей книге опубликовал часть примечаний Татищева к тексту дополнительных статей к Судебнику[1614].
В настоящее время рукопись хранится в Центральном Государственном архиве Древних актов, под шифром: Гос. Древлехранилище. 5-й от., рубр. I, № 5. Рукопись имеет 62 листа. Заглавие на обложке — «Списки с указов с 1605 по 1622» — совершенно не соответствует содержанию. На листах 1–18 идет текст подготовленных Татищевым дополнительных указов к Судебнику 1550 г. с примечаниями; текст начинается на листе 1 с полуфразы примечания к § 104; листы 1–8 писаны рукою переписчика и кончаются § 137; листы 9–18 написаны рукою Татищева с поправками и помарками и дают текст с половины примечания к § 160, кончая Уложением 1607 г. и общим заключением Татищева. Текст статей Судебника и указов писан более крупно, текст примечаний — мелким почерком. Редакция примечаний отличается от печатной редакции. На листах 19 и 19 об. рукою Татищева черновой набросок статьи: «О беглых крестьянех ко изъяснению». На листах 20–62 рукою переписчика: «Реестр указом, касающимся до сенатской должности», и далее идет текст самых указов[1615].
Уложение 9 марта 1607 г. занимает в рукописи листы 16–18 и разбито на четыре параграфа: 176–179, причем введение к Уложению составляет § 176; § 177 включает в себя текст Уложения, кончая словами: «…государь его сведом, где он живет»; § 178 начинается со слов: «А побежит женка»; § 179 составляет заключительную часть текста Уложения, со слов: «А которые после сего уложения крестьяне». Уложение печатается нами без разделения на параграфы, а примечания Татищева, которые в рукописи даны к каждому параграфу, сгруппированы позади текста.
Лета 7115-го[1616] марта в 9 день государь царь и великий князь Василий Ивановичь всеа Руси с отцом своим Иермогеном патриархом со всем освясченным собором к с своим царским сигклитом, слушав доклада Поместной избы бояр и диаков, что де переходом крестьян[1617] причинялись великиа кромолы, ябеды и насилия немоечным от сильных, чего де при царе Иване[1618] Василиевиче не было, потому что крестьяне выход имели волный; а царь Федор Ивановичь, по наговору Бориса Годунова, не слушая советов старейших бояр, выход крестьяном заказал и у кого колико тогда крестьян где было книги учинил, а и после от того началися многие вражды, кромолы и тяжи [суды].[1619] Царь Борис Федоровичь, видя в народе волнение велие, те книги отставил и переход крестьяном дал, да не совсем, что судии не знали, како по тому суды вершити. в И ныне чинятся в том великие разпри и насилиа, многим разорения, и убивства смертные, и многие разбои, и по путем граблениа содеяшася и содеваются.
Сего ради приговорили есми[1620] и уложили по святым вселенским соборам и по правилом святых отец: с
Которые крестьяне от сего числа пред сим за 15 лет в книгах 101-го году положены, и тем быть за теми, за кем писаны; а буде те крестьяне вышли за кого иного, и в том есть на крестьян тех или на тех, кто их держит, челобитье, и те дела не вершены, или кто сентебря по 1-е число сего года будет бить челом, и тех крестьян отдавати по тем книгам,[1621] с женами и детми и со всеми их животы, тем, за кем они писаны, до сроку рождества христова 116 году без пожилаго, а1 а не отдаст кто на тот срок, ино на нем брати за приим и пожилое по сему уложению; а не было о которых крестьянех челобитья по сесь день и сентебря по 1-е не будет, и тех после того не отдавати, а написати их в книги за тем, за кем они ныне живут, и впредь за пятнатцать лет о крестьянех суда не давати в1 и крестьян не вывозити [не возврасчать].
А буде которые отныне, из-за кого вышед, перейдут к иному кому бы то ни было, и тот, к кому придет, примет прогиво сего нашего соборнаго уложениа, и у того, крестьянина взяв, перевести ему со всеми того крестьянина пожитки [туда], откуду он перебежал; а двор если тот крестьянин строил, заплатити чего судит, а двора не возити; да с него же на царя государя за то, что принял противно уложениа, доправити десять рублев: с1 не принимай чужаго; да с него же за пожилое тому, чей крестьянин, за двор за всякой год по три рубли, и за холостаго тоже на год по три рубли. d
А придет к кому крестьянин нанятся в работу на лето или на зиму, или на весь год, а не семьею, и кто наймет не боле года, в том не винити, за прием и пожилаго не правити, потому что государь его сзедом, где он живет. е
А побежит женка или вдова или девка в чужую отчину и выдет замуж, и того крестьянина, которой женится на чюжей женке, отдати тому, чья женка, со всеми его животы и з детми, кои от тоя беглыя родились; а буде у того крестьянина дети есть от первой жены, и до тех дела нет: с мачихою не отдавать, а буде они малы, то пустити с отцом, доколе коему минет от рода[1622] 15 лет. а2
А которые люди держат рабу до осмнатцати лет девку, а вдову молоду после мужа более дву лет, а парня холостаго за 20 лет, а не женят и воли им не дают, и той вдове, или девке, или парню идти к казначею, а казначею, опытав о том, и доведут, что им те лета минули, а государь их не женит, ино тем дати отпускные[1623] — в Москве казначею, а в иных городех наместником и судиам; в2 а будет[1624] государь их бити челом о краже или сносе, и ему в том отказати и суда не давати: не держи не жанатых над закон божий и правила святых отец, да не умножится блуд и скверно деяние в людех. с2
А которые после сего уложениа крестьяне, или холоп, или раба побежит от своего государя и придет к иному, государю искати своего холопа и рабу и крестьянина в пятнатцати[1625] летех [от побега], а за пятнатцать лет не искати и суда не давати.
А в городех наместником, и воеводам и судиам, и диаком, и всяким приказным людем наведыватися во всем их в езде [уезде или ведомстве] чрез старост и сотников и свясчеников, нет ли где пришлых вновь, а3 и где ему скажут, и ему оных брати и спрашивати накрепко: чей он, и откуда[1626] и когда бежал, и где сколко жил, и не подговорил[1627] ли его кто, и буде скажет кто его подговорил и доведет на него [уличит], и того подговорщика казнити торговою казнию и взять с него порука, что ему отвести того беглаго к его государю; да с него же в казну[1628] взяти пени десять рублев, а с приимшиков, со всякого, кто его принимал и более седми дней держал, доправити в казну по десять рублев в3 за двор и за одинакого мужика, а за бабу и за девку по три рубли за прием.
А примут чьего холопа, или крестьянина[1629] или женку в царевы и великаго князя села или волости, или в черные волости, или в патриарши и святителские и монастырские села, ино за прием имати на волостелех [на прикасчиках] и на старосте, кто[1630] Ту волость тогда ведал [управлял] и пришлаго принял; а пожилые[1631] и за дворы имати на тех селех и волостях, с3 а в городех на всех посадских, по сему уложению.
А которой наместник, или судна или диак и иной[1632] приказной человек о пришлых в его в езде проведывать, и сыскивать, и допрашивать не будет и за прием в денгах полготит [не взысчет], а доведут на него в том, и с него те денги доправити вдвое и от дела отбросити, и впредь ему ни у какова государева[1633] дела не быти.[1634]
N. В.: Если я по истории жития и дела царя Василиа Ивановича Шуйского и царя Алексея Михайловича вспомяну, то нахожу междо ими такую великую разницу, как междо пшеницею и куколем. Царь Алексий Михайловичь как военными, так гражданскими делами, а наипаче правосудием, милостию и добрым економическим учреждением прославился, а оной не токмо сам от безпорядочных и непостоянных поступков престола и живота лишился, но всего государства разорению тяжкому дал причину. Противно же тому, что о беглых сей писал, то конечно более в себе разума и справедливости заключает, нежели в сочиненном Печатном. Для того, трудно бы было верить, чтобы царь Василий столко в сем многотрудном деле участие имел, токмо при нем министры преостраго ума были, яко Мст