late in 1606), он возвратился в Англию с докладом о ходе дел. Скоро, однако, он снова действует в России в качестве «агента», но вновь посещает Лондон в 1611 г.»[1656]. Таким образом, и здесь мы не находим точной хронологической канвы. Однако английская биография Мерика позволяет установить, что 1) Мерик был в Москве в момент перехода власти к Василию Шуйскому, 2) ездил в 1606 г. в Англию и 3) «скоро» вернулся обратно в Россию, оставаясь там до 1611 г. Менее ясно излагается в английской биографии Мерика вопрос о получении им новой привилегии для компаний. Автор, кажется, полагает, что привилегия была получена Мериком до его поездки в Англию. Между тем, приведенная выше челобитная 1649 г. (по-видимому, не известная английскому биографу Мерика) вполне определенно говорит о том, что «жалованная грамота» была получена Мериком после его приезда в Москву, уже в 115 г.
Весьма интересные данные о Мерике мы находим у Бантыш-Каменского, который (без указания источников) помещает в своем «Обзоре» следующую запись: «1607. Прислан из Англии в посланниках Иван Ульянов Мерик с поздравлением царя Василия Иоанновича Шуйского о избрании его на Российский престол и с прошением новой подтвердительной грамоты о свободной в России аглинским купцам торговле. Прошение сие исполнено и грамота дана новая»[1657]. Данные Бантыш-Каменского важны тем, что они, во-первых, с бесспорностью устанавливают, что переговоры о подтвердительной грамоте на торговлю англичанам велись уже после приезда Мерика с грамотой Иакова I Василию Шуйскому, т. е. после поездки Мерика в Англию; во-вторых, — датировкой этих переговоров 1607 годом.
Когда же выехал Мерик из России в Англию? Дополнительный материал по этому вопросу дает В. Н. Александренко в примечании к одному из опубликованных им документов[1658]. По данным В. Н. Александренко, Мерик был «в 1606 г. отправлен В. И. Шуйским (с грам. 4 июня) в Англию, откуда прислан посланником с поздравлением Шуйского по поводу избрания его царем на росс, престол»[1659]. В. И. Александренко сообщает, таким образом, очень важный факт — дату грамоты Василия Шуйского, данной Мерику: 4 июня 1606 г.
Приведенными выше материалами исчерпывается то, что нам удалось собрать в литературе и источниках о деятельности Д. Мерика в 1606–1607 гг.[1660] Взятые в их совокупности, они позволяют выдвинуть следующую схему: вскоре же после воцарения Василия Шуйского Мерик, получив 4 июня 1606 г. грамоту от царя, уезжает в Англию, после непродолжительного пребывания там к осени того же года возвращается в Москву с поздравительной грамотой Иакова I и ведет в течение зимы 1606/07 г. переговоры о торговле, закончившиеся получением новой подтвердительной грамоты Английской компании. Мы, таким образом, полагаем, что Джон Мерик осень 1606 г. и зиму 1607 г. провел в Москве и поэтому был очевидцем осады Москвы Болотниковым[1661]. А это значит, что Мерик мог быть и автором нашего документа.
Однако из того факта, что Мерик весной 1607 г. (как мы полагаем) находился в Москве, отнюдь еще не вытекает сама по себе причастность его к составленному в это время донесению в Англию о положении в Русском государстве. Конечно, наиболее верным способом проверки гипотезы об авторстве Мерика был бы палеографический анализ документа, сопоставление его с известными автографами Мерика. Но этот путь для нас закрыт. Остается поэтому попытаться извлечь некоторые данные путем текстологического анализа документа. Он написан лицом, несомненно, хорошо знавшим русский язык. Так, например, сообщая о том, что Василий Шуйский начал смещать и назначать в города новых воевод и начальников, автор употребляет слово «воевода» без перевода (Vaivodes and Comanders). Знание автором русского языка явствует и из правильной транскрипции русских имен и географических названий. Шуйский в документе так и называется Vassilie Evanowich, Болотников — Bolotincke, Пашков — Pasca, Молчанов — Mutcham. Особенно интересно то, что из восьми упоминаний имени Димитрия он в трех случаях назван Demetrius, а в пяти Demetrie. Столь же точен автор и в передаче русских географических названий: Путивль — Poteeme, Poteemoe, Волга — Volga, Калуга — Kolloog. Особенно интересна передача названия Путивль: автор транскрибирует не книжную форму Путивль, а разговорную — Путимль.
Эта языковая особенность нашего документа важна не только для установления знакомства его автора с русским языком. Язык нашего документа сближает его с документами, принадлежащими перу Мерика. В публикации В. Н. Александренко помещены два документа, писанные собственноручно Джоном Мериком. Это перевод грамоты Лжедимитрия I от 22 июня 1605 г., данной Т. Смиту, и письмо самого Мерика графу Солисбюри[1662]. Языковые особенности названных документов обратили на себя внимание В. Н. Александренко, который подчеркнул важность их «для ближайшего изучения языка Мериковых бумаг»[1663]. Характерную особенность языка Мерика В. Н. Александренко видит в том, что «он передает русские имена, приспособляясь к тому, как их произносили по-русски»[1664]. «Так, «Димитрий» он переводит не Demetrius (как Россель и др.), a Dmeetree, приноравливаясь к произношению имени русскими»[1665]. Действительно, извлекая из писем Мерика термины, допускающие сравнение с терминами анонимного документа, мы находим следующие формы: Demetree Evanowch, Dmetree Evanowch, Demeetre Euanowch, Evan Bassiliwch, Ewan Vassiliwch, т. e. весьма близкие к формам нашего документа. В отношении географических названий материал для сравнения отсутствует. Правда, и в документах Мерика и в анонимной записке «Москва» и «Россия» передаются одинаково — Mosko (Musko), Russia, но это обычная транскрипция этих названий у иностранцев. Показательнее точная передача Мериком названий русских городов и местностей: Vologda, Vladeemer, Seebeery, что отмечено нами выше и при анализе языка анонимной записки. Таким образом, наблюдения над языком нашего документа не ослабляют, а подкрепляют гипотезу о возможном авторстве Мерика.
Разбор записки со стороны содержания позволяет собрать дополнительный материал в пользу сделанного предположения. Автор документа рисуется человеком, не только хорошо разбирающимся в обстановке и событиях, но и имеющим весьма точную информацию о всем происходящем и даже знакомым с официальными документами того времени. Так, говоря, что «нынешний государь Василий Иванович» достиг «государства» (Empire) «по праву наследования» и «по избранию его боярством, дворянством и общинами Москвы» (by the Election of the Nobillitie, Gentrie and Comons of Mosco), он довольно точно передает официальную версию о воцарении Василия Шуйского, изложенную в его крестоцеловальной записи: «...за молением всего освященного Собора и по челобитью и прошению всего православного християнства учинилися есмя на отчине прародителей наших, на Российском государстве»[1666]. Об осведомленности автора записки свидетельствует богатство содержащихся в ней сведений и их в общем большая точность.
Мы, таким образом, считаем наиболее вероятным автором записки о состоянии Русского государства после смерти Лжедмитрия I Джона Мерика как лицо, наиболее знакомое с положением дел в России и находившееся ближе всего к правительственным кругам Москвы[1667]. Но независимо от решения вопроса о том, кто является автором анонимной записки, значение ее заключается прежде всего в том, что перед нами источник, во-первых, современный восстанию Болотникова, во-вторых, написанный очевидцем этого движения, в-третьих, составленный с вполне определенной целью — информировать английское правительство о событиях в России. Последнее обстоятельство выделяет его из числа других иностранных источников о Болотникове, представляющих собой мемуары, написанные — даже в тех случаях, когда авторы их были в России в момент восстания Болотникова, — уже после разгрома восстания, будучи, таким образом, отделенными от изображаемых в них событий более или менее значительным промежутком времени («Записки» Исаака Массы написаны после его возвращения в Нидерланды, в 1609 г., «Хроника» К. Буссова — в 1612–1613 гг.). Практическая цель составления английской записки, естественно, заставляла автора стремиться к точности и главное внимание уделить изложению фактического хода событий, а не их оценке (как это имеет место в большинстве других сочинений современников о восстании). Автор лишь однажды оставляет позиции информатора, чтобы выразить свое отношение к ошибке, допущенной Болотниковым при осаде Москвы, делая приведенное выше замечание о непонятной слепоте осаждавших, допустивших возможность связи осажденной Москвы с внешним миром.
Отмеченными особенностями документа (современность событиям, непосредственное наблюдение их и информационный характер записки) обусловливается то, что при небольшом объеме он содержит большое количество очень ценных сведений о восстании.
Приложение IVСостояние Русского государства по смерти последнего претендента Димитрия
Нынешний государь Василий Иванович, достигнув власти по праву наследования и соответственно утвержденный по избранию его боярством, дворянством и общинами Москвы, вскоре после смерти Димитрия и торжества своей коронации начал смещать и назначать воевод и начальников во всех областях и городах своих владений и в числе других послал воеводу в важный город, называемый Путивль, и отправил немедленно вслед за ним дворянина привести к присяге население этого города на верность ему. Этот дворянин, встретившись с одним особе