Таким образом, основной причиной, вызвавшей восстание березовских остяков, вогулов и самоедов, являлся «ясак», т. е. дань мехами, взимаемая с них крепостническим государством. Взимание ясака представляло собой ту форму, в которой выражались отношения феодальной эксплуатации, феодального гнета для народностей и племен Сибири XVI–XVII вв., и именно ясак, взимаемый «не в меру» и доводивший остяков и вогульское население Березовского уезда до полного разорения, и поднял их на восстание против царской администрации, олицетворявшей в себе крепостническое государство.
Непосредственные намерения участников восстания заключались в том, чтобы захватить административный центр Березовского уезда город Березов: «город зжечь, и казну и хлебные запасы громить и служилых людей побить»[1669]. Никаких других данных по вопросу о целях восстания в Березовском уезде источники не содержат, ограничиваясь глухими указаниями на то, что остяки, вогулы и самоеды «отложились» и что от них была «большая измена и смута».
Картина событий, связанных с восстанием 1607 г., рисуется следующим образом.
По первоначальным планам участников восстания оно должно было начаться еще в начале «115 года», т. е. осенью 1606 г. или зимой 1607 г. По показаниям некоей «служащей жонки нарымского полону Осдони» (по-видимому, находившейся в холопстве у одного из инициаторов восстания, остяка Васюка), донесшей березовскому воеводе о готовящемся восстании, «в прошлом в 115-м году приходили к Васюку в юрты новокрещен Петрушка Куланов с сыном своим Антонком и говорили они с Васюком и с Аткатком и с иными со многими остяками, что хотели нашу казну и хлебные запасы громить, и служивых и торговых людей побить, и за тем де у них измена не учинилася, что Онжа и Мамрук Обдорской были на Москве; а в 115-м году тот же Петрушка Куланов с сыном своим с Антонком и с Васюком и с Аткатком и с иными со многими остяки говорили, что они нынеча знают, как им город зжечь, и казну и хлебные запасы громить и служивых людей побить»[1670]. Схваченные Петрушка Куланов и его сын «у пытки» дали показания, рисующие дальнейший ход событий в Березовском уезде. Прежде всего показания Петрушки Куланова более полно и подробно раскрывают состав участников восстания. Оказывается, «в измене де были всее земли лучшие люди», в том числе «князь Василий Обдорской да сын его Мамрук» и князь Онжа Кодский[1671]. Этим «лучшим людям», т. е. местной знати, и принадлежала руководящая роль в подготовке восстания: «вся большая измена чинится от тех людей: остяков и самоед приводят на измену они, лучшие люди, и все де березовские остяки и вагуличи им во всем верят»[1672]. Столь же важные данные содержатся в показаниях П. Куланова и непосредственно о планах и намерениях участников восстания: «...и изменная у них мысль и ссылка меж себя была одна, а всех де было у них людей в сборе остяков и самоеди 2000 человек, а съезду быть было у них всем людям за неделю до Петрова дня в обской протоке, в Изяпали выше Березова города 15 верст, и казна было громить и к городу приступить»[1673].
Таким образом, по окончательным планам руководителей восстания оно должно было начаться «за неделю до Петрова дня», т. е. 22 июня, «съездом» участников восстания в условленном месте, в 15 верстах от Березова, откуда затем участники восстания намеревались двинуться для захвата города Березова.
Березовскому воеводе, однако, удалось опередить восставших, и в начале июня у него в руках оказались все главные руководители и активные участники восстания, частью захваченные насильственным путем (вроде «подгородного остяка Басюка»), частью приехавшие сами, чтобы «повиниться» и сказать на себя «измену». Первым порвал с восстанием и перешел на сторону березовского воеводы князь Онжа Кодский, приехавший в Березов в самом конце мая или начале июня (причем в доказательство своей лояльности князь Онжа «поймав привел изменников»)[1674]. Вслед за Онжей, 2 июня, «приехал на Березов князь Мамрук Обдорской, а с ним 8 человек остяков, а в распросе князь Мамрук с товарищи в измене повинились на себя и на отца своего на князя Василия и на всех остяков Березовского уезда, и измену сказал, и изменили они всею землею, и в том де он перед нами виноват, что на отца своего и на всех остяков измены посяместа не сказал, для того, что блюлся отца своего и от остяков убивства; а отец де его князь Василий на Березов для своей измены по вашей (т. е. березовского воеводы. — И. С.) посылке не поехал»[1675]. Наконец, 9 июня был «пойман» и приведен в Березов и сам князь Василий Обдорский[1676].
Вслед за тем началась расправа с восставшими. Менее знатных зачинщиков восстания березовский воевода казнил собственной властью. Вопрос о судьбе князя Василия Обдорского был передан на усмотрение царя Василия Шуйского[1677]. Что же касается князей Онжи и Мамрука, то они, как перешедшие на сторону воеводы, были лишь «даны на поруку»[1678].
Так изображает ход событий отписка березовского воеводы (воспроизведенная в тексте ответной царской грамоты в Березов от 28 октября 1607 г.).
Следует отметить, однако, что воеводский отчет царю о движении остяков, вогулов и самоедов в 1607 г., при всей детальности и подробности тем не менее содержит в себе весьма существенный пробел в изменении хода восстания. В самом деле, из воеводской отписки может создаться впечатление, что восстания березовских остяков вовсе даже и не было, что оно было ликвидировано воеводой в самом зародыше и что, несмотря на широкие планы участников восстания, в действительности дело не пошло дальше «ссылок» и «съездов» для обсуждения планов похода на Березов.
Однако такое изображение событий 1607 г. в Березовском уезде носит чрезвычайно тенденциозный характер, объясняемый желанием березовского воеводы скрыть от московских властей наиболее неприятный для него факт, а именно то, что город Березов в течение двух месяцев находился в осаде от восставших остяков. Об этом последнем и, конечно, самом важном этапе движения остяков, вогулов и самоедов мы узнаем из челобитья служилых людей города Березова царю Василию Шуйскому с просьбой пожаловать их «великим жалованьем, сверх годового». Это свое требование челобитчики мотивировали именно своей усиленной борьбой против восстания «ясашных людей»: «В прошлом во 115-м году, как де изменили Березовского уезда все ясашные люди, и они де в те поры на Березове сидели в осаде два месяца и около города ров копали и во рву острог ставили, и город крепили, и божьею милостью многих изменников поймали»[1679]. Итак, борьба в Березовском уезде носила совсем иной характер, чем это изображал в своей отписке березовский воевода. Двухмесячная осада; в которой восставшие «ясачные люди» держали город Березов вместе с находившимися там служилыми людьми, говорит о том, что в Березовском уезде имело место именно восстание, а не просто рост недовольства или подобные пассивные формы борьбы. Челобитная березовских служилых людей свидетельствует и о том, что во время восстания 1607 г. во власти восставших фактически находилась вся территория Березовского уезда, воевода же и прочие власти удержали в своих руках лишь укрепленный город. Именно это и давало возможность «ясачным людям» Березовского уезда беспрепятственно производить между собой «ссылки», устраивать «сборы» и «изменные думы» для обсуждения планов восстания.
Наконец, челобитная березовских служилых людей сообщает и еще одно очень важное обстоятельство — размеры березовского гарнизона. То, что этот гарнизон, численностью в 314 человек[1680], в течение двух месяцев находился в положении осажденного, лучше всего свидетельствует о широком размахе восстания «ясачных людей» Березовского уезда.
Итак, суммируя те данные, которые можно извлечь о восстании березовских «ясачных людей» из источников, можно следующим образом представить себе историю этого восстания.
Считая за исходный момент открытого восстания начало осады «ясачными людьми» города Березова и принимая за дату подавления восстания день привода в Березов князя Василия Обдорского, т. е. 9 июня 1607 г., следует датировать восстание в Березовском уезде апрелем — маем 1607 г.
К этому времени, очевидно, уже вернулись из Москвы находившиеся там князья Онжа и Мамрук. В соответствии с этим первоначальная попытка восстания, не удавшегося из-за того, что «Онжа и Мамрук Обдорский были на Москве», должна быть датирована временем не позднее начала февраля 1607 г., [считая, что на путь от Москвы до Березова должно было уйти не менее того срока, который потребовался на доставку воеводской отписки из Березова в Москву; этот последний срок определяется из разности дат воеводской отписки (5 сентября 1607 г.) и ответной царской грамоты (28 октября 1607 г.), т. е. в 53 дня].
Эти хронологические расчеты важны в том отношении, что позволяют синхронизировать события в Березовском уезде с событиями восстания Болотникова. При этом из факта поездки князей Онжи и Мамрука в Москву (к сожалению, в источниках нет никаких сведений о целях этой поездки) с бесспорностью следует, что участникам восстания в Березовском уезде должно было быть известно о восстании Болотникова, со слов очевидцев, какими являлись Онжа и Мамрук. Это, конечно, не могло не способствовать активизации борьбы «ясачных людей», что и имело место в действительности. Таким образом, у нас есть все основания для того, чтобы видеть в движении «ясачных людей» отдаленного Березовского уезда отзвук восстания Болотникова (хотя, конечно, ни о какой непосредственной связи между событиями в Березове и борьбой Болотникова в центральных уездах Русского государства не может быть и речи).