Арцыбашев, называя в своем «Повествовании о России» дату «октября 12» для прихода Болотникова в Коломенское, обосновывает ее именно цитатой из Паэрле, снабжая приводимый им текст следующими комментариями: «26 ноября (комментарий Арцыбашева: «По нашему стилю 16»)... мы... убедились, что бояре имели дело... с сильным войском, которое обложило Москву и стояло перед нею целые пять недель» (комментарий Арцыбашева: «Следственно подступило к ней октября 12 числа»)[550].
Итак, Арцыбашев понял текст Паэрле таким образом, что слова о стоянии под Москвой войска восставших в течение пяти недель относятся ко времени, предшествующему 26 ноября. Именно в этом случае мы получаем 12 октября как дату прихода Болотникова под Москву (26 ноября минус 35 дней дает 22 октября по новому стилю, или 12 октября по московскому календарю). Такое истолкование текста дневника Паэрле является, однако, совершенно ошибочным. Запись, цитированная нами, была сделана Паэрле не 26 ноября, а позднее, в самом конце декабря, уже после снятия осады Москвы Болотниковым. Свой рассказ об осаде Москвы Болотниковым Паэрле заканчивает сообщением об измене Истомы Пашкова, поражении Болотникова и отступлении его от Москвы, заключая описание событий фразой: «Вот все, что испытали мы и что случилось в Москве в продолжение нашего плена до конца декабря 1606 г. Боже милосердный, дай нам встретить и провести новый год радостно и счастливо»[551].
Ясно, таким образом, что, говоря о пятинедельной осаде Москвы Болотниковым, Паэрле имеет в виду весь период осады Москвы восставшими. Что же касается даты «26 ноября», то она представляет интерес только в плане биографии самого Паэрле, как день, когда он узнал об осаде Москвы Болотниковым. Принимая во внимание то, что Паэрле являлся иностранцем и находился под строгой охраной, нет ничего невероятного в том, что от него так долго скрывали положение дел в столице. Но затем, судя по его словам, ему удалось узнать более точно обо всем происходившем в Москве, в том числе получить точные сведения и о войске восставших и о длительности осады ими Москвы[552]. В таком понимании текст Паэрле приобретает полную ясность, равно как снимается и недоуменный вопрос С. Ф. Платонова, отмечавшего, что Паэрле «странным образом ошибается почти на месяц» в определении «времени прихода мятежников к Москве»[553].
Дата «12 октября 1606 г.», как время прихода Болотникова. под Москву, не может быть принята не только потому, что она основана на ошибочном истолковании текста дневника Паэрле, но и потому, что такая датировка противоречит данным других источников.
Бесспорным свидетельством более раннего, чем 12 октября 1606 г., прихода войск восставших под Москву является так называемая «Повесть о чудесном видении» протопопа Терентия. Повесть эта, являющаяся одним из многочисленных произведений агитационного характера, распространявшихся правительством Шуйского и церковными властями во время восстания Болотникова, изображает осаду Москвы восставшими крестьянами и холопами («нынешних лютых, на нас нашедших», по выражению автора «Повести») как проявление божьего гнева за грехи народа и властей[554]. Составленная придворным благовещенским протопопом Терентием[555], «Повесть», «по царскому велению», читалась в Московском Успенском соборе «вслух во весь народ, а миру собрание велико было»[556]. Затем был объявлен всеобщий «пост», «с октября с 14-го числа от понедельника да по октябрь же по 19-й день до недели»[557].
«Повесть о видении» была целиком включена в рассказ «Иного Сказания» о восстании Болотникова, причем автор «Иного Сказания» сообщает дополнительные данные для датировки «Повести», указывая, что «явление сие бысть в царствующем граде Москве в лето 7115 октября в 12 день»[558].
С. Ф. Платонов, рассматривая вопрос о времени написания «Повести» у несколько наивно пишет: «...Видение «духовна мужа» записано было Московским Благовещенским протопопом Терентием в 1606 году ранее 14 октября. Из других же источников знаем, что самое видение имело место 12 октября. Стало быть, между этими числами протопоп Терентий и составил свой рассказ»[559]. Если мы, однако, откажемся от предпосылки реальности «чудесного видения», о котором идет речь в «Повести» протопопа Терентия, то мы должны будем несколько удлинить во времени процесс составления «Повести», т. е. отнести ее написание ко времени до 12 октября. Отсюда следует, что осада Москвы войсками Болотникова началась еще раньше, ибо «Повесть» исходит уже из факта осады. С этим вполне согласуется и то, что автор «Иного Сказания» поместил «Повесть о видении» уже после изложения событий, связанных с приходом войска восставших к Москве.
Таким образом, дата «12 октября 1606 г.» должна быть оставлена. Есть, однако, возможность попытаться иным путем определить время прихода Болотникова к Москве.
Свидетельство Паэрле о пятинедельной осаде Болотниковым Москвы кажется на первый взгляд совершенно не заслуживающим доверия. В самом деле, дата прекращения осады Москвы Болотниковым — 2 декабря 1606 г. — является документально установленной[560]. Исходя из этой даты, мы, основываясь на свидетельстве Паэрле, получили бы дату начала осады — 28 октября 1606 г. (2 декабря минус 35 дней дает 28 октября), что явно исключается по приведенным выше соображениям. Но вопрос о «пятинедельной осаде» Москвы оказывается гораздо сложнее и серьезнее, чем это представляется сначала. Дело в том, что именно такую продолжительность осады Москвы Болотниковым называют разрядные книги.
В большинстве разрядных книг сведения о длительности осады Москвы Болотниковым отсутствуют. Но в двух редакциях разрядных книг имеется следующая (совпадающая текстуально в обеих редакциях) запись: «Во 115 году приходил под Москву вор Ивашко Болотников, а с ним Донские и Волские казаки, а хотел Московское государство разорить и сто(я)л под Москвою пять недель, и в Заборье был осажен, и из Заборья побежал на Тулу: а тогда помощь учинили Московскому государству смольняне. А на Туле был вор Петрушка, что было назвался царевичем Петром»[561].
Таким образом, свидетельство Паэрле получает неожиданную поддержку, и притом исключительно серьезную поддержку. Ибо уже самый характер такого источника, как разрядная книга, заставляет относиться с особым вниманием к содержащимся в нем сведениям. Полное же совпадение разрядной записи о стоянии Болотникова под Москвой с показаниями Паэрле тем более исключает возможность квалификации известия о пятинедельной осаде Москвы Болотниковым как простой ошибки.
Я полагаю, что ключ к разрешению вопроса о времени и продолжительности осады Москвы Болотниковым дает «Иное Сказание». Автор «Иного Сказания», как мы видели, указывает, что, отступив к Москве и затворившись в ней, воеводы Василия Шуйского в течение долгого времени не выходили «на брань» против «разбойников», ожидая подкреплений, — «и тако быша три недели». Такая пассивность воевод имела своим результатом то, что «разбойницы, сие видевше, дерзновение быша, и паки на Коломенское пришедше, и ту сташа, и острог в земли крепко учинивше». Таким образом, по «Иному Сказанию», события развивались следующим образом. После двух неудачных битв воеводы Шуйского отступили к Москве и заперлись в ней. В свою очередь войско восставших подошло к Москве и осадило ее. Правда, автор «Иного Сказания» прямо не говорит о движении войска восставших к Москве вслед за отступившими воеводами, но это с бесспорностью вытекает из всей нарисованной им картины. Без нахождения под Москвой войск восставших было бы бессмысленно запираться на три недели в московских стенах. Наличие войска восставших под Москвой предполагает и фраза о том, что заперевшиеся в Москве воеводы «на брань против их (т. е. восставших. — И. С.) не исходиша».
Наконец, через три недели после прихода под Москву первого войска восставших, туда пришло новое их войско: «разбойницы паки (т. е. опять. — И. С.) на Коломенское пришедше».
Такова схема, содержащаяся в «Ином Сказании». Бросается в глаза то, что эта схема полностью совпадает с версией, которую развивают Исаак Масса и Буссов. Но в данном случае для нас интересен не самый факт двух последовательных приходов к Москве войск восставших, свидетельствуемый «Иным Сказанием», а известие о том, что между приходом первой части войск восставших и вторым их приходом имелся промежуток времени в три недели.
Сопоставляя с этим известием «Иного Сказания» сообщение Паэрле и разрядных книг о пятинедельной осаде Москвы Болотниковым, можно сделать следующее предположение: не принимают ли Паэрле и разрядные книги за исходный пункт в своих расчетах приход под Москву второй группы войск восставших? Такое толкование свидетельства Паэрле и разрядных книг представляется мне вполне возможным и правомерным. Ибо, если допустить возможность не одновременного, а двукратного прихода войск восставших к Москве, следует признать и то, что осада Москвы в полном смысле этого слова началась именно с момента окончательного сосредоточения всех войск восставших под Москвой. Вместе с тем, приняв пятинедельную продолжительность осады Болотниковым Москвы, начиная с момента вторичного прихода войск восставших к Москве, мы на основании данных «Иного Сказания» получаем для всего времени нахождения под Москвой войск восставших период в восемь недель. Иными словами, приход первых отрядов войск восставших под Москву падает в таком случае на время около 7 октября 1606 г. (2 декабря минус 56 дней дает 7 октября)