Рассказ «Карамзинского Хронографа» о походе «царевича» Ивана-Августа и осаде им Саратова, по-видимому, целиком взят автором «Хронографа» из какой-либо разрядной книги. На это указывает то, что заключительная фраза этого рассказа представляет собой повторение уже имеющегося в тексте «Хронографа» сообщения о стоянке Ф. И. Шереметева на острове Балтике («И боярин Федор Иванович Шереметев с товарыщи стали от Асторахани 18 верст на острову на Балчике и стоял два года»)[712]. Сравнивая между собой эти два параллельных места, легко заметить, что они взяты из различных источников, чем и объясняются расхождения в определении расстояния от острова Балчика до Астрахани. Очевидно, автор «Хронографа» в обоих случаях оставил в неприкосновенности взятые им разрядные записи, что и привело к повторениям и несогласованности данных.
То обстоятельство, что запись о походе «царевича» Ивана-Августа помещена в «Карамзинском Хронографе» под 116-м годом, не может служить доказательством того, что этот поход имел место в 1608 г. Упоминание в цитированном тексте «Карамзинского Хронографа» о том, что во время похода «царевича» Ивана-Августа к Саратову Ф. И. Шереметев стоял на Балчике, дает возможность датировать этот поход временем не позднее сентября — октября 1607 г. Ибо, как отмечено выше, Ф. И. Шереметев оставался на Балчике до октября 1607 г., когда он отступил от Астрахани, придя к Царицыну 24 октября 1607 г.[713] Появление Замятии Сабурова и В. Аничкова в Саратове также относится к более раннему времени, чем 1608 г. Сохранилось указание на то, что Ф. И. Шереметев посылал к 3. Сабурову «з Балчика на Соратов станицу сына боярского Игнатья Соколкова». В ответ на эту посылку 3. Сабуров и В. Аничков послали также станицу на Балчик к Ф. И. Шереметеву, причем был даже проект о том, чтобы 3. Сабуров и В. Аничков «со своими ратными людьми шли на Балчик к боярину и воеводам Федору Ивановичу Шереметеву с товарыщи»[714]. Таким образом, 3. Сабуров находился в Саратове еще задолго до того, как Ф. И. Шереметев ушел с Балчика.
Все эти замечания датировочного порядка важны потому, что о походе «царевича» Ивана-Августа есть сведения еще в одном источнике. Источником этим являются привлекавшиеся уже нами выше (в главе III) материалы о миссии кармелитов.
Мы видели, как ход событий, связанных с убийством Лжедмитрия I и приходом к власти Василия Шуйского, повлиял на судьбы кармелитов, оказавшихся задержанными в Казани, где их застало известие о воцарении Василия Шуйского.
24 июля (нового стиля) 1606 г. кармелитам все же удалось выбраться из Казани и вместе с посольством от Василия Шуйского к персидскому шаху Аббасу I отплыть вниз по Волге. 20 августа 1606 г. караван судов, с которым плыли кармелиты, достиг Царицына. «Но здесь русские посланники приказали своему каравану сделать остановку по причине серьезного мятежа против нового великого князя, поднятого казаками, поддерживавшими «сына» умершего царя Федора. Астрахань с самого начала отказалась признавать Василия, и последний послал для ее усмирения войско в 20 000 человек»[715].
В Царицыне кармелиты провели всю зиму и весну следующего 1607 г. (причем во время зимовки двое из них умерли). Однако в мае 1607 г. положение коренным образом изменилось: «В день Пятидесятницы (3 июня н. ст. — И. С.) 1607 г. Царицына достиг слух, что Димитрий еще жив, и это вызвало восстание большинства жителей против воеводы: он был связан и отослан в Астрахань, в то время как самозванный «царевич» и брат Димитрия (soi-disant «prince» and brother of Dmitri) двигался от Астрахани в Царицын, чтобы вступить в бой с войсками Василия. Казаки этого войска из Астрахани и их предводитель (commander) оказались благодетелями для кармелитов, дали им провизии и снабдили судном и 20 гребцами, с которыми они оставили Царицын 24.07.1607 года. 07.08.1607 г. они благополучно достигли Астрахани, воевода принял их хорошо, но, так как у них не было письменного разрешения, не допустил их отплытия в Персию до тех пор, пока не запросили вышеупомянутого «царевича», который дал согласие на их отплытие»[716]. 26 августа (н. ст.) 1607 г. кармелиты, наконец, оставили Астрахань, сопровождаемые «эскортом из казаков, данным им для их сопровождения вниз по Волге до ее впадения в Каспийское море»[717].
Таковы те данные о событиях в Поволжье в 1606–1607 гг., которые содержатся в материалах о миссии кармелитов. Мы передали эти материалы так, как они изложены в английской «Хронике». П. Пирлинг, рассказывая о кармелитах гораздо более кратко, дополняет, однако, наши материалы одним весьма существенным известием, указывая, что «самозванец Август», которого встретили кармелиты, «вел своих сторонников в Москву, надеясь устроиться как-нибудь с Лжедмитрием II»[718].
Итак, кармелиты имели встречу с «царевичем» Иваном-Августом. Совершенно очевидно, что монахи встретились с астраханским «царевичем» во время того его похода, о котором в связи с осадой Саратова говорится в «Карамзинском Хронографе». При этом из материалов миссии кармелитов мы узнаем и точную дату похода «царевича» Ивана-Августа: лето 1607 г. Таким образом» поход Ивана-Августа падает как раз на самый разгар борьбы между Болотниковым и Василием Шуйским. Вместе с тем материалы миссии кармелитов позволяют более отчетливо выяснить и самый характер похода астраханского «царевича». В то время как из рассказа «Карамзинского Хронографа» может создаться впечатление, что целью похода «царевича» Ивана-Августа был Саратов, кармелиты свидетельствуют, что «царевич» шел на Москву.
В этой связи следует рассмотреть утверждение П. Пирлинга, что Иван-Август шел на Москву, «надеясь устроиться как-нибудь с Лжедмитрием II». Здесь мы сталкиваемся с несомненно тенденциозным истолкованием текста источника. Дело в том, что астраханский «царевич» никак не мог идти на соединение с Лжедмитрием II — не только потому, что Лжедмитрия II тогда под Москвой не было, но и потому, что самое появление второго Самозванца в Стародубе и провозглашение им себя царем Димитрием относится лишь к середине июля 1607 г.[719]
Поэтому ни «царевич» Иван-Август, ни кармелиты не могли вообще ничего знать о Лжедмитрии II. Можно думать, однако, что в рассказе кармелитов об их встрече с «царевичем» говорится о планах Ивана-Августа идти к «царю Димитрию» вообще. Такое истолкование известия о «царе Димитрии» находит свое подтверждение в сообщении (известном нам по английской «Хронике») о том, что поводом к восстанию в Царицыне 24 мая (3 июня) 1607 г. явился «слух, что Димитрий еще жив», причем в данном случае уже не может быть сомнения в том, что здесь не имелся в виду Лжедмитрий II. Но если отказаться от стремления видеть в «царе Димитрии» (о котором кармелиты узнали от «царевича» Ивана-Августа) исторического Лжедмитрия II, то сам по себе тот факт, что Иван-Август шел на соединение с «царем Димитрием», весьма интересен, так как в этом походе астраханского «царевича» можно видеть одно из проявлений связи борьбы в Астрахани с восстанием Болотникова; на соединение с Болотниковым, очевидно, и двигался «царевич» Иван-Август (как годом раньше это сделал «царевич» Петр).
Сохранился еще один документ, связанный с именем «царевича» Ивана-Августа. Этим документом является челобитная детей царицынского воеводы Федора Акинфова, Архипа и Ивана Акинфовых, царю Михаилу Федоровичу и патриарху Филарету от 1627 г., опубликованная А. А. Гераклитовым. Обращаясь к царю и патриарху с просьбой о разрешении перевезти в Москву прах их отца, убитого во время восстания Болотникова, братья Акинфовы излагают и обстоятельства смерти Ф. Акинфова.
Челобитная Акинфовых дает ценнейший материал для характеристики положения в Астрахани. По словам челобитчиков, «в прошлом, государи, во 113 году послан был отец наш на вашу государскую службу на Царицын воеводою. И как, государи, в Астрахани назвался вор царевичем Ивашкой-Айгустом, и царицынские люди царю Василию Ивановичу изменили и отца нашего, связав, отослали вору в Астрахань. И отец, государи, наш, помня ваше государское крестное целование, на воровскую смуту и прелести не покусился и убит от вора за вас государей мученической смертью. А я, холоп ваш Архипко, был в те поры со отцом своим и после смерти отца своего живот свой мучил в тюрме в Астрахани полтора года и умирал голодной смертью»[720].
Комментируя челобитную Акинфовых в своей книге «История Саратовского края в XVI–XVIII вв.», А. А. Гераклитов (оговариваясь, что «последовательность событий этого поистине смутного времени не всегда ясна») относит появление «царевича» Ивана-Августа ко времени «после ухода Шереметева», датируя этот уход летом 1608 г.[721]
Последовательность событий рисуется А. А. Гераклитову следующим образом: «С уходом Шереметева из-под Астрахани здесь сразу объявилось три самозванца — Август, Осиновик и Лавр. Август назвался сыном Ивана Грозного... Царицынцы, прослышав о появлении в Астрахани царевича Ивана Ивановича, изменили царю Василию и выслали туда на мученическую смерть своего воеводу Акинфова»[722].
А. А. Гераклитов, однако, не учел в своем комментарии данных других источников и в первую очередь — актов, опубликованных А. М. Гневушевым. Эти акты устанавливают, во-первых, что Ф. И. Шереметев отступил от Астрахани не летом 1608 г., а осенью 1607 г.; во-вторых, что первым шагом Ф. И. Шереметева в его походе вверх по Волге явилось подавление восстания в Царицыне: «И октября ж в 24 день (1607 г. —