ии о помощи, понеже многие грады царю изменили и приложилися к вором и разбойником; и государство Астороханское от Московского государства отказася; из Великого же Новаграда не бысть войска для ради настоящаго великаго мору»[803]. Комментируя эту характеристику, следует отметить, что содержащийся в ней конкретный факт — отсутствие войска из Новгорода, — находясь в полном соответствии с показаниями А. Стадницкого, подтверждается и Псковской летописью, сообщающей (как мы видели при рассмотрении псковских событий), что во время осады Москвы Болотниковым в Москву из Новгорода нельзя было проехать «от воровских людей»[804]. Это сопоставление с Псковской летописью вместе с тем показывает, что отсутствие новгородского войска в Москве объяснялось далеко не одним только мором в Новгороде.
К третьей группе военных мероприятий Василия Шуйского надо отнести военные действия за пределами Москвы. Эти действия продолжались и во время осады Москвы, причем местом их являлся район Можайска и Волока Дамского. Что заставило правительство Василия Шуйского пойти на посылку из Москвы войск в условиях, когда его так нехватало в самой Москве? Можайск и Волок Дамский открывали дорогу от Москвы к западным областям Русского государства и прежде всего — к Смоленску, сильнейшей военной крепости, на чью помощь Василий Шуйский мог рассчитывать в своей борьбе с Болотниковым. Но в момент осады Москвы Болотниковым и Можайск и Волок Дамский находились в руках восставших и, таким образом, закрывали путь от Смоленска к Москве.
Мы уже приводили разрядную запись о том, как после битвы под Калугой в сентябре 1606 г. «иные воры в те поры Федка Берсень с товарыщи Вязму и Можаеск смутили»[805]. Эти данные разрядов полностью подтверждаются сообщением, сделанным, по приказу Дьва Сапеги, князю Г. Волконскому и А. Иванову. В интерпретации польских кругов переход Дорогобужа и других смоленских пригородов на сторону Болотникова рассматривается как завоевание этих городов: «Писал де к нему из Орши староста Ондрей Сопега, что Северяне собрався и с ними казаки донские ходили войною и взяли было Дорогобуж, и Вязьму, и Можайск, и Борисов город на Боранове, и Везему»[806].
Таким образом, польский источник дает даже более полный список городов, чем разряды. Правда, в изображении польских кругов переход смоленских пригородов на сторону Болотникова выглядит как завоевание этих городов «северянами» и «казаками». Но эта черта рассматриваемого источника не имеет значения для установления самого факта включения смоленских пригородов в сферу восстания Болотникова. Вместе с тем данные разрядов прямо указывают на то, что на сторону Болотникова перешло само население Вязьмы и Можайска, которое «смутил» Федька Берсень. Что касается Волоколамского района, то картина распространения здесь восстания достаточно ясно обрисовывается публикацией Г. Н. Бибикова. Волок Дамский был занят «казаками» в десятых числах октября и оставался в их руках до начала ноября[807].
Целью посылки Василием Шуйским войск «под Можайск» и «на Волок» было приведение в покорность этих районов и формирование здесь войска для похода к Москве. Под Можайск был послан отряд под начальством князя Д. И. Мезецкого. В разрядах этому походу посвящена краткая запись: «Послал царь Василей под Можаеск против смольян князь Данила Мезецково да Ивана Микитина сына Ржевского»[808]. О дальнейших событиях, связанных с походом князя Д. И. Мезецкого, равно как и о результатах этого похода, источники молчат. Напротив, поход на Волок освещен в источниках значительно подробнее. Во главе этой экспедиции стоял окольничий И. Ф. Крюк-Колычев. Поход князя Д. И. Мезецкого и поход И. Ф. Крюка-Колычева являлись составными частями единого плана. Об этом прямо свидетельствует запись в разрядах: «Послал царь Василей против смольян князь Данила Ивановича Мезецкого да Ивана Никитина сына Ржевского, а под Волок послал против смольян же другою дорогою околничего Ивана Федоровича Крюка-Колычева»[809]. Таким образом, план Василия Шуйского, очевидно, заключался в одновременном ударе с двух направлений по присоединившимся к Болотникову городам, с последующим соединением отрядов князя Мезецкого и Крюка-Колычева.
Но поход Д. И. Мезецкого и Крюка-Колычева преследовал и еще одну цель. Оба воеводы Василия Шуйского были посланы «против смольнян», т. е. «навстречу смольнянам», «на соединение со смольнянами».
Чтобы правильно оценить эту сторону в походе «под Можайск» и «на Волок», следует вернуться к рассмотрению положения в районе Смоленска.
Официальные источники из лагеря Василия Шуйского рассматривали смольнян как верных царю. Образцом такой официальной точки зрения на поведение смольнян может служить грамота патриарха Гермогена митрополиту Филарету, где утверждается, что «Смоленские и Вяземские и окрестные их грады воинские и посадские и по селам все люди крепко помнят на чем целовали крест государю царю и великому князю Василию Ивановичу всеа Русии»[810]. В действительности, однако, обстановка в Смоленских городах была гораздо более сложной. Достаточно обратиться к «Списку городов, участвовавших в восстании Болотникова», чтобы убедиться в том, что по крайней мере три смоленских города: Вязьма, Дорогобуж и Рославль — не удержались на позициях верности Василию Шуйскому и примкнули к Болотникову. Этот же процесс имел место и в примыкавших к городам «Смоленской Украины» с севера городах «Ржевской Украины» (как эти районы названы в другой грамоте патриарха Гермогена)[811] т. е. в тверских пригородах, где на сторону Болотникова перешли города Ржев, Зубцов, Старица, Погорелое городище[812].
Если мы теперь сопоставим местоположение двух названных районов, «изменивших» Василию Шуйскому — Дорогобужско-Вяземского и Ржевского, — с маршрутами похода князя Мезецкого и Крюка-Колычева, то мы убедимся, что одна из «дорог» — Можайская, — по которой шел князь Д. И. Мезецкий, была направлена как раз к перешедшим на сторону Болотникова смоленским пригородам, в то время как другая — Волоцкая — вела к Ржеву.
Можно думать, таким образом, что одной из целей похода князя Д. И. Мезецкого и Крюка-Колычева было открыть дороги, по которым смольняне, верные Василию Шуйскому, могли бы притти к Москве.
Это мероприятие Василия Шуйского сыграло важную роль в борьбе между Болотниковым и Шуйским в период осады Москвы. Правительство Шуйского правильно оценило важное значение Смоленско-Ржевского района в борьбе против Болотникова. Вместе с тем положение в городах Смоленской и Ржевской Украины было таково, что давало возможность правительству Шуйского изменить обстановку в свою пользу, ибо ни Смоленск, ни Тверь — главные города этого района — не примкнули к Болотникову. Больше того, тверской архиепископ Феоктист возглавил активную борьбу против отрядов Болотникова в Тверском уезде: «...призвав к себе весь священный собор и приказных государевых людей и своего архиепископля двора детей боярских и града Твери всех православных крестиан... тех злых врагов и грабителей и разорителей под градом Тверью много злой их проклятой скоп побили и живых многих злых розбойников и еретиков поймав к Москве прислали»[813]. Следует, правда, с большой осторожностью отнестись к этому описанию воинской деятельности архиепископа Феоктиста, ибо источник, сообщающий о ней — грамота патриарха Гермогена, — исключительно тенденциозен. Но самый факт выступления тверских дворян против восставших, по-видимому, несомненен.
Что касается Смоленска, то о положении в нем можно составить себе представление по рассказу «Нового Летописца»: «Во граде Смоленске слышаху архиепискуп и воеводы и все ратные люди такую настоящую беду над Московским государством, что хотят те воры царя и бояр побити, и воззопивше единогласно, поидоша под Москву, выбрав себе старейшину Григорья Полтева. Идучи же, грады очистиша Дорогобуж и Вязму»[814].
Правда, и к этому рассказу можно в значительной степени отнести все то, что сказано выше о грамоте патриарха Гермогена. Но для нас важно не утверждение автора «Нового Летописца», что смольняне «воззопивше единогласно» о походе под Москву, а самый факт этого похода и особенно то, что Дорогобуж и Вязьма были «очищены» от восставших в результате похода смоленских ратных людей. Это известие «Нового Летописца» подтверждается сообщением А. Сапеги, с содержанием которого были ознакомлены князь Г. Волконский и А. Иванов. В этом сообщении прямо говорится: «А к Дорогобужу де и к Вязьме и к Можайску ходили смольняне, и те городы опять к государю отворотили»[815]. Что касается социального состава этого отряда смольнян, то небезынтересно отметить, что в числе других в нем находился известный сын боярский Иван Философов, как это явствует из его собственных показаний (данных в 1627 г.), что «при царе Василье пришол он к Москве из Смоленска, как Ивашко Болотников стоял под Москвою»[816]. В грамоте же патриарха Гермогена в составе смоленской рати названы: «дворяне и дети боярские и всякие служилые люди»[817].
Состояние источников не дает возможности установить соотношение во времени событий в Твери (выступление архиепископа Феоктиста) и Смоленске (поход отряда Григория Полтева), с одной стороны, и похода князя Мезецкого и Крюка-Колычева — с другой. Но независимо от того, какие события предшествовали, ясно, что оба ряда событий способствовали изменению обстановки в этом районе в пользу Василия Шуйского, ставя перешедших на сторону Болотникова под двойной удар — и со стороны Твери и Смоленска, и от воевод Василия Шуйского.