Однако вряд ли правильно рассматривать Заборье как пункт, ставший местом военных действий лишь в самый последний момент и на короткое время — при бегстве войска Болотникова от Москвы в Калугу. Как уже отмечалось, в разрядах Заборье называется одним из мест расположения войск Болотникова с момента начала осады Москвы. Привлечение материала разрядов позволяет дать несколько иную картину и заключительного этапа сражения у Заборья.
Записи разрядов о сражении у Заборья сохранились в двух редакциях. Более краткая редакция отмечает лишь в общей форме, что «вор Ивашко Болотников… в Заборье был осажен и и[з] Заборья побежал на Тулу»[976]. Другая редакция несколько подробнее и в отличие от краткой редакции расчленяет ход событий и во времени и территориально. В этой редакции о взятии Заборья воеводами Шуйского говорится, как об одном из итогов сражения 2 декабря: воеводы «воров многих побили, а которые стояли в Заборье, тех всех взяли, и вор Ивашко Болотников и Юшка Беззубцов с воры з досталными побежал в Колугу»[977]. С разрядными записями следует сопоставить данные «Карамзинского Хронографа», где ход событий, связанных с Заборьем, изображается очень сходно с разрядами: «...бояре и воеводы воровских людей розогнали и побили, ис-под Москвы воры побежали. А казаки в осаде в Заборье сидели, и те государю добили челом и здалися и крест целовали что ему государю служить»[978].
Таков тот дополнительный фонд известий, сохраненных в источниках о сражении у Заборья, который следует использовать при анализе рассказа «Нового Летописца». Главное, что можно установить на основании разрядных записей и «Карамзинского Хронографа», это то, что Заборье как опорный пункт войска Болотникова существовало одновременно и параллельно с Коломенским. «Карамзинский Хронограф» позволяет несколько конкретизировать эту характеристику Заборья: там, очевидно, стоял один из казачьих отрядов, входивших в состав войска Болотникова. В одной из разрядных книг сохранилась недатированная запись о том, как «розбирали и переписывали Заборских казаков дворяня Богдан Сабуров» и другие[979]. Можно думать, что здесь речь идет именно о казаках, взятых в плен в Заборье[980]. Есть и еще одно важное известие, относящееся к заборским казакам. Буссов рассказывает о неудачной попытке Василия Шуйского в октябре 1607 г., после взятия Тулы, использовать для осады оставшейся еще в руках восставших Калуги «казаков, взятых в плен в сражении с Болотниковым под Москвой 2 декабря прошлого 1606 г.» По словам Буссова, Шуйскому удалось образовать из числа этих казаков (освобожденных из тюрем на условиях принесения присяги Шуйскому) четырехтысячный отряд, который, однако, оказавшись под Калугой, снова перешел на сторону врагов царя[981].
Итак, Заборье было местом сосредоточения довольно крупных сил восставших. Записи разрядов позволяют сделать и другой вывод. Очевидно, казаки, «сидевшие» в Заборье, были осаждены одновременно с осадой Болотникова в Коломенском. Однако итог борьбы в Заборье был иным по сравнению с Коломенским. Болотникову удалось вырваться из Коломенского и тем самым спасти себя и оставшуюся часть войска от гибели. Напротив, осада воеводами Шуйского Заборья увенчалась успехом. Рассказ «Нового Летописца» показывает, каким образом царским воеводам удалось сломить упорство осажденных в Заборье казаков и вынудить их к сдаче. Воеводы Шуйского достигли этого тем, что после окончания боя в Коломенском бросили против Заборья все свои силы: «со всеми ратными людми приступаху к Заборью». Подавляющее превосходство сил осаждавших и безвыходность положения осажденных и привели к сдаче «Заборских казаков».
С осадой Заборья тесно связан вопрос о судьбе атамана Беззубцева. В грамотах Василия Шуйского по случаю победы над Болотниковым содержится цитированное уже нами место о том, что «Истомку Пашкова да Митку Беззубцова и многих атаманов казаков живых поймали и к нам привели»[982]. Основываясь на этом тексте, Костомаров, как мы видели, отнес «взятие в плен» Беззубцева к осаде Заборья, изобразив «атамана Дмитрия Беззубцова» инициатором сдачи заборских казаков в плен. Костомарову в этом вопросе следует и Платонов. Он, так же как и Костомаров, называет Беззубцева «Митькой» и в соответствии с грамотой Шуйского говорит о том, что Беззубцев «сдался царю Василью вместе с Истомою Пашковым, вместе с ним получил амнистию и был принят на государеву службу»[983]. Однако Платонов (в примечаниях к своей книге) вынужден был отметить, что «дальнейшая история Беззубцева неясна: по видимости, он изменил Шуйскому очень скоро»[984]. При этом Платонов ссылается на сообщения Исаака Массы и Буссова, из которых видно, что Беззубцев находился с Болотниковым в Калуге во время ее осады войсками Шуйского[985].
И Костомаров и Платонов, однако, были введены в заблуждение грамотой Шуйского. Нет возможности ответить на вопрос, что за лицо был тот «Митька Беззубцев», о котором говорится в царской грамоте. Но можно совершенно уверенно говорить, что «Митьку Беззубцева» царской грамоты нельзя отождествлять с тем Беззубцевым, о котором говорят Буссов и Исаак Масса и который, как мы видели выше, являлся одним из главных руководителей в войске Болотникова[986].
Ни Костомаровым, ни Платоновым не были использованы материалы о Беззубцеве, содержащиеся в разрядах. Между тем эти материалы позволяют решить вопрос о Беззубцеве вполне точно и не впадая в противоречия с данными других источников. Разряды, как мы видели, дают нам прежде всего настоящее имя Беззубцева — Юрий (Юшка), а не Димитрий (Митька). Это имя Беззубцева подтверждается и актовым материалом (приведенным нами выше) и сообщением Буссова, называющего Беззубцева «Georg Besupzow»[987].
Из разрядов же мы узнаем и истинную судьбу Беззубцева. Он не был, очевидно, в Заборье и во всяком случае не сдался в плен и не изменил Болотникову, а остался ему верен до конца и вместе с ним бежал в Калугу[988]. Эти данные разрядов находятся в полном соответствии с сообщениями Исаака Массы и Буссова, первый из которых говорит о том, что, разбив под Калугой осаждавшие город войска Шуйского, Болотников «оставил в Калуге двух начальников, которые охраняли ее, — Долгорукова и Беззубцева (Bessoebthof)»[989], а второй — Буссов — указывает, что Беззубцев был среди осажденных Шуйским «в Туле, а до этого — в Калуге»[990].
Взятие Заборья было последним этапом сражения, начавшегося 2 декабря 1606 г. 5 декабря правительство Шуйского уже рассылало по городам грамоты, извещавшие о победе над Болотниковым[991].
Сражение 2 декабря было наиболее крупной и по масштабам и по значению операцией в ходе военных действий под Москвой. В нем участвовали все силы, имевшиеся у каждой из боровшихся сторон. Сказание, найденное М. Н. Тихомировым, сообщая о потерях Болотникова в сражении 2 декабря 1606 г., называет 21.000 человек пленных, «побиенных же множае, яко 1000»[992]. Буссов определяет размеры войска Шуйского в сражении 2 декабря в 100 тысяч человек. Он же исчисляет потери Болотникова в этом сражении одними пленными в 10 тысяч человек, не считая убитых[993]. По польским данным, количество убитых в войске Болотникова превышало 20 тысяч человек[994]. Наконец, «Карамзинский Хронограф» указывает, что в войске Болотникова, отступившем к Калуге после поражения под Москвой, оставалось «всяких людей огненаго бою болши десяти тысячь», отмечая при этом, что в другой части отступившего от Москвы войска, засевшей в Туле, были также «многие же люди с вогненым боем»[995].
Приведенные цифры, несмотря на всю их условность и возможные преувеличения (например, у Буссова), дают все же представление о размерах войск, участвовавших в сражении 2 декабря.
Участие в сражении 2 декабря артиллерии еще больше подчеркивает исключительные масштабы этого боя.
«Карамзинский Хронограф», характеризуя итоги сражения в Коломенском и Заборье, говорит о «разгроме» войска Болотникова[996]. В этих словах «Карамзинского Хронографа» содержится верная оценка результатов сражения 2 декабря 1606 г. Войско Болотникова действительно было наголову разбито воеводами Шуйского, и единственное, что ему удалось, — это спасти остатки своих сил поспешным отступлением (бегством?) от Москвы к Калуге и Туле.
Сражение 2 декабря коренным образом изменило общую стратегическую обстановку в стране. Разгром Болотникова означал снятие осады Москвы, передавал инициативу в руки воевод Шуйского и превращал Болотникова из осаждавшего в осажденного.
Василий Шуйский использовал свою победу прежде всего для расправы с побежденными. Массовые избиения начались еще на поле сражения, когда, по словам «Иного Сказания», даже тех, кто пытался спастись «по храмом и по дворем укрывахуся», воеводы Шуйского «аки свиней, закалающе»[997]