. Та же участь постигла и пленных. «Новый Летописец» лаконично указывает, что «воров, кои пойманы на бою», царь повелел «посадити в воду»[998]. Это «сажание в воду» было главным видом казни захваченных в плен участников восстания. По словам Исаака Массы, пленные «недолго пробыли в заточении, но каждую ночь в Москве их водили сотнями, как агнцев на заклание, ставили в ряд и убивали дубиною по голове, словно быков, и (тела) спускали под лед в реку Яузу, творя так каждую ночь»[999]. Массовые казни не ограничивались одной Москвой. По свидетельству Псковской летописи, Василий Шуйский разослал большое количество «людей пленных из Северских городов» по разным городам, в том числе и в Новгород и Псков, причем в Пскове пленные, в количестве 400 человек, были заключены «в тюрьмы»; судьба же присланных в Новгород оказалась еще более трагической: «тех в Новегороде в Волхов потопили, бьючи палицами»[1000].
Все эти казни имели своей целью не только физическое истребление попавших в руки Василия Шуйского участников восстания. В не меньшей степени они преследовали цель воздействовать устрашающим образом на неустойчивые элементы как в лагере Болотникова, так и среди социальных низов Москвы и других городов, с тем чтобы заставить их отойти от борьбы и стать на путь принесения покорности царю.
Но один террор сам по себе не мог разрешить задачи ликвидации восстания, какие бы размеры и формы он ни принял. Подавления восстания можно было добиться лишь путем уничтожения основного ядра восстания — армии Болотникова. Поражение Болотникова под Москвой создавало исключительно благоприятную обстановку для осуществления этого и, казалось, давало Шуйскому возможность покончить с Болотниковым одним ударом. Правительство Шуйского и попыталось добиться этого посылкой новой армии против Болотникова.
Однако события развернулись совсем не так, как предполагал Шуйский.
Глава восьмаяКалужский период восстания
Положение в стране после прекращения осады Москвы. Планы Василия Шуйского по окончательному подавлению восстания. Поход Д. Шуйского к Калуге. Победа Болотникова над Д. Шуйским под Калугой и Серпуховом. Осада Калуги воеводами Василия Шуйского. Борьба в городах к югу от Москвы. Распространение восстания на район Приволжья. Восстание Болотникова и народы Приволжья. Сложный характер движения в Приволжье. Поход воевод Василия Шуйского в Приволжье и подавление восстания. Движение «царевича» Петра. Личность «царевича» Петра. Волжский поход «царевича» Петра. Уход казаков с Волги на Дон. Установление связи движения «царевича» Петра с восстанием Болотникова и переход «царевича» Петра в Путивль. Ход военных действий под Калугой. Сражение под Веневом. Битва на реке Вырке. Сражение под Серебряными Прудами. Поход под Тулу князя И. М. Воротынского. Победа «царевича» Петра над князем Воротынским. Поражение воевод Василия Шуйского под Дедиловом. Поход князя А. А. Телятевского из Тулы к Калуге на помощь Болотникову и битва на Пчельне. Победа Болотникова над воеводами Василия Шуйского под Калугой.
В грамотах Василия Шуйского, рассылавшихся по городам после сражения 2 декабря, победа над Болотниковым под Москвой изображалась как окончательное поражение восстания. Согласно этой официальной версии, победа под Москвой имела троякого рода последствия. Во-первых, ликвидацию остатков войска Болотникова: «которые не многие воры с того бою утекли, и те побежали разными дорогами, и тех в городех переимали». Во-вторых, обращение «на истинный путь» и принесение покорности царю со стороны изменивших ему ранее городов: «дворяне и дети боярские резанцы, коширяне, туляне, коломничи, алексинцы, калужане, козличи, мещане, лихвинцы, белевцы, болховичи, боровичи, медынцы и всех городов всякие люди нам добили челом и к нам все приехали». Наконец, третьим последствием сражения 2 декабря, по официальной версии, была ликвидация и всех местных очагов восстания: «а в городех у себя многих воров побили и живых к нам привели и город[а] очистили»[1001]. На этом основании в царской грамоте в Пермь даже заявлялось о том, что «мы (царь. — И. С.) ныне Пермскую землю пожаловали, ратных людей с них имати не велели, потому что воров всех побили, а иных живых поймали»[1002].
Действительность, однако, очень мало походила на то, чего так хотелось правительству Шуйского. Армия Болотникова существовала и представляла собой достаточно серьезную величину. Список перешедших на сторону Шуйского городов был во много раз короче приведенного в царской грамоте, и Тула с Калугой не только не «добили челом», но сделались главными базами восстания. Что же касается района, охваченного восстанием, то он не уменьшился, но, напротив, включил в себя еще новые центры, в частности города Приволжья.
Наконец, несколько иным было содержание и того акта, который изображался в грамоте в Пермь как торжественное пожалование Пермской земли освобождением ее от ратной повинности. В действительности это «пожалование» было лишь благовидной формой признания того факта, что пермичи — «даточные» люди — самовольно отказались итти на службу к Шуйскому и вернулись к себе домой (см. выше, эпизод с П. Благово).
Таким образом, обстановка и после поражения Болотникова под Москвой оставалась достаточно грозной.
Впрочем, правительство Шуйского и само это понимало достаточно хорошо. Грамоты о победе и откровенно лживые утверждения о покорности городов имели чисто агитационное значение и предназначались для воздействия на население тех городов, которые оставались на стороне Шуйского, но где вместе с тем (как в той же Пермской земле) было далеко не спокойно.
Но одновременно с рассылкой грамот и торжественными молебнами по случаю победы правительство Шуйского сразу же после снятия блокады Москвы начинает новую военную кампанию, имевшую целью окончательное подавление восстания Болотникова. В этой кампании первым и по времени, и по важности мероприятием была посылка войска под Калугу, куда отступил от Москвы Болотников.
«Калужский» период борьбы между Болотниковым и Шуйским распадается на ряд этапов[1003].
Первым актом в этой борьбе, по-видимому, было преследование отступавшего от Москвы войска Болотникова войсками под начальством князя Д. И. Шуйского. В русских источниках этот поход Д. И. Шуйского не отражен вовсе. Больше того, Д. И. Шуйский после роковой для него битвы у села Троицкого вообще не упоминается ни в разрядах, ни в «Новом Летописце». Впервые он появляется опять в разрядах лишь в связи с походом Василия Шуйского под Тулу летом 1607 г., в числе бояр, остававшихся «на Москве» во время похода царя[1004]. Столь упорное молчание официальных источников о таком лице, как брат царя, не может не казаться подозрительным, нарочитым. И действительно, обращение к иностранным источникам объясняет причину необычной сдержанности русских источников в отношении Д. И. Шуйского[1005].
Известие о походе Д. И. Шуйского под Калугу находится в дневнике В. Диаментовского, причем этот поход изображается как исключительно неудачный для царских войск.
В. Диаментовский касается похода Д. И. Шуйского к Калуге дважды. Первая запись об этом походе находится под 2 января 1607 г. (н. ст.). Запись имеет следующий вид: «Подтвердилось первое известие (nowiny), что войско, бывшее под Москвой, из-за измены нескольких тысяч человек из него... частью разгромлено, частью рассеяно; часть из них, захватив, утопили. Остаток отступил к Калуге; за ними пустился Дмитрий Шуйский с десятками тысяч войска (kilkunastu tysęcy) и осадил их там. Об этом ниже»[1006]. Таким образом, сведения о походе Д. И. Шуйского к Калуге В. Диаментовский получил из какого-то надежного источника вместе с подтверждением и подробностями разгрома Болотникова под Москвой. Последняя фраза в цитированной записи дневника В. Диаментовского представляет собой приписку — ссылку на вторую запись о Д. И. Шуйском. Эта вторая запись (от 13 января н. ст.) гораздо более подробна и содержит в себе описание всего похода Д. И. Шуйского в целом.
В изображении В. Диаментовского события, связанные с походом Д. И. Шуйского, развертывались так: «Дмитрий Шуйский пустился с людьми за тем войском, которое было отогнано от Москвы, и осадил его в Калуге. Осажденные взяли себе три дня на размышление: сдаваться или нет, а тем временем дали знать в другие города. Тотчас прибыли на помощь, неожиданно (bież wieści) ударили с тыла, а осажденные, выйдя из Калуги, ударили с фронта и разгромили войско Шуйского, преследуя его на протяжении нескольких миль. Сам Шуйский с небольшим количеством войска едва спасся. По рассказам многих, там легло до 14 000 людей Шуйского. Это вызвало великое смятение и тревогу в Москве, возросшую еще больше после того, как их снова разгромили и побили под Серпуховом»[1007].
Итак, Дмитрий Шуйский не только не справился с задачей добить Болотникова в Калуге, но, напротив, сам был наголову разбит Болотниковым и позорно бежал от Калуги. Под Серпуховом он был вновь разбит, что, как и следовало ожидать, вызвало смятение и тревогу в Москве.
Таково содержание свидетельства В. Диаментовского. Как видно из изложенного, оно имеет исключительную важность, так как раскрывает новую страницу в борьбе Болотникова против Василия Шуйского. Однако встает естественный вопрос: насколько достоверно это свидетельство? Для ответа на поставленный вопрос следует рассмотреть весь фонд известий о начальном периоде борьбы под Калугой, сохраненный источниками.