[1171] и поражение Мосальского произвело в Москве великие перемены и [вызвало] радость»[1172].
Изменение в соотношении сил борющихся сторон после сражения на Вырке создало для правительства Василия Шуйского исключительно благоприятную обстановку для активизации борьбы против восставших. Эта возможность была использована правительством Шуйского путем организации похода князя Воротынского на Тулу.
Такое направление удара не было случайным. Тула являлась местом сосредоточения наиболее активных сил в лагере восставших, и правительство Шуйского совершенно правильно оценило значение Тулы, решив именно здесь нанести новый решительный удар по восстанию, тем более что сражения под Серебряными Прудами ослабили позиции Тулы и создали благоприятную обстановку для наступления именно в этом районе.
Поход князя Воротынского имел огромное значение с точки зрения дальнейших перспектив борьбы между Болотниковым и Шуйским. Успех этого похода мог означать полное поражение восстания. Напротив, неудача похода князя Воротынского резко улучшала положение Болотникова.
В литературе о Болотникове значение похода князя Воротынского, однако, явно недооценивалось. Наглядным доказательством этого является то, что большинство из писавших о Болотникове, за исключением Карамзина, даже вовсе не упоминает о походе князя Воротынского. Лишь Г. Н. Бибиков во введении к своей публикации материалов о восстании Болотникова подчеркнул значение похода князя Воротынского, назвав поход «мало известным, но важным»[1173]. Но и Г. Н. Бибиков не отметил связи похода князя Воротынского с сражениями на Вырке и под Серебряными Прудами, указав лишь, что «Воротынский из-под Алексина первый из царских воевод ходил под Тулу вскоре после захвата ее болотниковцами и потерпел поражение»[1174].
То, что связь между тульским походом князя Воротынского и сражениями на Вырке и у Серебряных Прудов ускользнула от внимания исследователей, может быть объяснено тем, что в основном русском источнике, упоминающем об этом походе — в «Новом Летописце», — известие о походе князя Воротынского на Тулу помещено раньше известия о сражении на Вырке. На этом основании Карамзин и отнес поход Воротынского к военным действиям, предшествующим сражению на Вырке[1175].
Новая датировка похода князя Воротынского второй половиной марта 1607 г., произведенная Г. Н. Бибиковым на основании записи в приходо-расходных книгах Иосифо-Волоколамского монастыря[1176], дает возможность восстановить правильную последовательность событий, т. е. отнести поход князя Воротынского на Тулу ко времени после сражения на Вырке[1177].
Именно так определяет время и характер похода князя Воротынского и Исаак Масса, свидетельство которого незаслуженно игнорировалось исследователями. Исаак Масса ставит поход князя Воротынского в прямую связь с победой Василия Шуйского на Вырке. Указав на «великие перемены» и «радость» в Москве по случаю победы над князем Масальским, Масса продолжает: «...и на Тулу послали Воротынского с некоторым войском, чтобы еще больше стеснить (неприятеля) и захватить в плен Петра»[1178].
Таким образом, организацией похода на Тулу правительство Шуйского преследовало очень ответственную цель: разбить второй важнейший центр восстания и «захватить в плен» «царевича» Петра.
Воротынский, однако, потерпел полную неудачу. И русские и иностранные источники единодушны в такой оценке результатов его похода. Так характеризует поход князя Воротынского «Новый Летописец»: «Боярин же князь Иван Михайлович Воротынской из Олексина поиде под Тулу, на Туле же в те поры воров было много. Воевода ж у тех воров князь Андрей Телятевской, и выде со всеми людми, князя Ивана Михайловича розгоня, едва ушел в Олексин»[1179].
Еще более наглядно характер и размеры поражения князя Воротынского под Тулой выступают в рассказе Исаака Массы, по свидетельству которого «Петр Федорович со всеми своими силами выступил из Тулы и обратил в бегство всё московское войско, стоявшее под Тулой, так что предводители его, Воротынский, Симеон Романович и Истома Пашков, бежали вместе с прочими, и Петр меж тем занял еще некоторые укрепленные места неподалеку и поспешил возвратиться в Тулу, где снова утвердился»[1180].
С походом князя Воротынского на Тулу следует связать поход князя Хилкова, Г. Пушкина и С. Ододурова под Дедилов. Известие об этом походе сохранилось лишь в «Карамзинском Хронографе», датирующем этот поход «великим постом», т. е. промежутком времени между 16 февраля и 4 апреля[1181].
У нас нет данных, позволяющих решить вопрос о том, были ли походы на Тулу и под Дедилов частями единой операции, задуманной и осуществленной по приказу из Москвы. Но независимо от того, составлял ли поход князя Хилкова к Дедилову часть генерального плана наступления или же он являлся результатом самостоятельных действий участвовавших в нем воевод, совершенно очевидно, что поход под Дедилов был столь же закономерной попыткой использовать и развить местный успех, достигнутый в районе Серебряных Прудов, как поход князя Воротынского представлял собой попытку использования благоприятной стратегической обстановки в общегосударственном масштабе.
Условность и приблизительность датировки событий рассматриваемого этапа восстания Болотникова не дает возможности точно установить взаимную последовательность во времени походов князя Воротынского и князя Хилкова. Поход под Дедилов имел место в конце «великого поста», как можно заключить из того, что после поражения под Дедиловом много ратных людей «потонули в реке в Шату», очевидно уже вскрывшейся или бывшей накануне вскрытия. Это сближает время дедиловского похода с тульским походом князя Воротынского, имевшим место во второй половине марта. Но такое сближение вытекает и из самого характера данных походов: поход под Дедилов трудно представить себе после поражения князя Воротынского под Тулой, равно как и неудача дедиловского похода делала бы маловероятной возможность наступления на Тулу после этого похода.
Поход под Дедилов, как мы только что сказали, был неудачным. Поражение воевод было настолько полным, что «Карамзинский Хронограф» называет его прямо «разгромом»: «воровские люди царя Васильевых людей розогнали и на побеге убили воеводу Сергея Ододурова, а ратные многие люди потонули в реке в Шату, и с того розгрому воеводы и ратные люди прибежали на Коширу, а все стояли беззапасны»[1182]. Таким образом, поражение под Дедиловом воевод Шуйского превратилось в их беспорядочное бегство, причем войско князя Хилкова потеряло все свое вооружение («запас») и значительную часть ратных людей, в том числе и одного из воевод. Результатом разгрома под Дедиловом была потеря и Серебряных Прудов, так как остатки войска князя Хилкова «прибежали на Коширу», откуда они в свое время начали поход под Серебряные Пруды. Правительству Шуйского оставалось лишь в порядке репрессии за неудачное воеводство заменить князя Хилкова другим воеводой: «И на Коширу с Москвы прислан боярин князь Ондрей Васильевичь Голицын, а князю Ондрею Васильевичу Хилкову велено быти к Москве»[1183].
Поражение князей Воротынского и Хилкова свело на нет результаты победы на Вырке. Правительство Шуйского оказалось неспособным использовать те преимущества, какие ему дала победа над войском князя Масальского. Теперь положение изменилось вновь, но уже в пользу Болотникова, чем и воспользовались руководители восстания, предприняв новые активные операции против войск Шуйского. Это наступление войск восставших завершилось битвой на Пчельне.
К моменту битвы на Пчельне сам «царевич» Петр находился уже в Туле.
Время его прихода в Тулу определяется в источниках по-разному. Так, Исаак Масса относит появление «царевича» Петра в Туле еще ко времени похода Болотникова на Москву[1184]. Напротив, в «Новом Летописце» о приходе «царевича» Петра в Тулу говорится лишь в главе о походе Василия Шуйского на Тулу[1185]. Ни одна из этих крайних точек зрения, однако, не может быть принята. Вероятнее всего будет связать приход «царевича» Петра в Тулу с сражениями под Веневом и на Вырке. Именно к этому моменту приурочивают появление «царевича» Петра в Туле разряды, указывая (в записи о битве на Вырке), что «вор Петрушка из Путимля со многими людми пришол на Тулу, а с ним князь Ондрей Телятевской да воры князь Григорей Шеховской с товарыщи»[1186]. Связь между переходом Петра из Путивля в Тулу и походом князя Телятевского признает и «Новый Летописец», указывая, что «царевич» Петр «вышед из Путивля, посла наперед себя на Тулу многих ратных людей» во главе о князем Телятевским, но относя этот поход князя Телятевского уже к битве на Пчельне (и приход самого Петра, как мы видели — к еще более позднему времени).
Но, как мы уже выяснили, приход князя Телятевского в Тулу следует относить к более раннему времени — ко времени Веневского сражения, что соответственно передвигает и время прихода в Тулу самого «царевича» Петра. Во всяком случае к моменту похода князя Воротынского на Тулу, т. е. ко второй половине марта, «царевич» Петр уже несомненно был в Туле, как это явствует из рассказа Исаака Массы о том, что «Петр Федорович со всеми своими силами выступил из Тулы и обратил в бегство всё московское войско, стоявшее под Тулой, так что предводители его, Воротынский, Симеон Романович и Истома Пашков, бежали вместе с прочими». К этому Масса добавляет, что, разбив Воротынского, Петр «занял еще некоторые укрепленные места неподалеку и поспешил возвратиться в Тулу, где снова утвердился»