Такого же рода раздачи земель и денег имели место и в ходе дальнейшей борьбы с Болотниковым. Так, тот же И. И. Голенищев-Кутузов, продолжая перечислять придачи к жалованью, полученные им при Василии Шуйском, указывает: «И как, государь, под Колугою стояли твои государевы бояре и воеводы и ходил на Пчелну князь Борис Петрович Татев, и на Пчелне, государь, убили отца моего, и я, холоп твой, бил челом царю Василью об отца своего крови и смерти, и царь Василей велел мне, холопу твоему, прибавить к старому моему окладу 50 четьи, а денег 3 рубля. И после, государь, отца своего, я, холоп твой, у царя Василья напросился на службу… и посланы были под Каширу, и я, холоп твой, на том бою служил, и за ту, государь, службу мне прибавлено 2 рубли денег да 50 четьи поместного окладу. Да как, государь, пришли под Тулу твои государевы бояре и воеводы, и я, холоп твой, в те поры служил, и за ту, государь, службу мне прибавлено 2 рубля денег да 50 чети поместья; да как, государь, Тулу взяли и на Москве об наших послугах сидели бояре, и мне, холопу твоему прибавлено 3 рубля денег и 50 четей»[1234].
Можно привести и еще ряд данных, характеризующих процесс раздач Шуйским земель и денег служилым людям за их участие в борьбе с восстанием Болотникова. Так, упомянутый уже князь М. Вадбольский, помимо придачи за борьбу под Москвой, получил еще «за Калужскую службу и за Вырковский бой»; кроме того, «как царь Василей стоял под Тулою и его под Тулою на бою ранили, и за ту службу придано ему поместье» и денег[1235]. О пожаловании за службу под Калугой сообщает И. Пазухин: «Как стояли под Колугою бояре князь Федор Иванович Мстиславской с товарыщи, и отца ево убили под Колугою на вылоске, а он Иван был с ним ж под Колугою, и ево под Колугою ранили в дву местех; и приехав де ис-под Колуги, бил челом царю Василыо за отца своево смерть и за свою службу и за раны, отца своево о поместном и о денежном окладе и царь де Васил[ей] за отца ево смерть и за его службу и за раны велел ему учинити отца ево поместной оклад... а денег велел давати из чети, что отец ево имел»[1236]. «За Тульскую службу и за рану» получил придачу деньгами и поместьем С. Ступишин[1237]. Пожалования за службу под Калугой и «за Тульскую службу и за рану» получил упомянутый выше Д. Ладыженский[1238]. Новую придачу за службу под Тулой получил и А. Борзецов[1239].
Все эти данные достаточно полно характеризуют те методы и средства, которыми правительство Шуйского стремилось привлечь в армию и удержать в ней служилых людей. В этой политике необходимо специально отметить два момента. Особо щедро Василием Шуйским давалась придача «за раны» и «кровь» служилого человека или «за смерть» в бою его родственников. Второе, что квалифицировалось Шуйским как особая заслуга и соответственно вознаграждалось, — были «убитые мужики». Смысл формулы «за убитые мужики» достаточно ясно раскрывается из следующих текстов: 1) «князь Михайло Козловской государю служил, бился явственно, в напуске и в отводе был, застрелил мужика»[1240]; 2) «князю Миките княж Самойлову сыну Белскому за ноугородскую службу, за бои явственные, да за стреленой мужик, да за убитой мужик да за его князь Микитину рану… придано ко 600 четям 100 чети, денег из чети к 15 рублем 12 рублев»[1241]. Итак, «убитые мужики» — это те «мужики» из войска Болотникова, которых лично убил данный служилый человек. В придаче «за убитые мужики», таким образом, особенно ярко выступают классовые мотивы политики укрепления армии, проводившиеся Шуйским[1242].
Вопрос о раздаче служилым людям поместий и денег следует подвергнуть рассмотрению еще с одной стороны.
В челобитной И. И. Голенищева-Кутузова особый интерес представляет то место, где он говорит, что после взятия Тулы «на Москве о наших послугах сидели бояре», в результате чего он получил еще одну «придачу». Это заявление И. И. Голенищева-Кутузова подтвердилось при сыске, произведенном дьяками разряда в связи с его челобитной, причем опрошенные дворяне указали, что «как царь Василей из-под Тулы пришел к Москве и велел бояром сидеть о службах», то Кутузов действительно получил придачу[1243].
Из этих заявлений следует, что раздача земли и денег служилым людям после взятия Шуйским Тулы производилась не в порядке ответа на индивидуальные челобитные отдельных служилых людей, а как общегосударственное мероприятие, во исполнение специального царского указа и боярского приговора «о службах». Можно думать, однако, что такого рода приговоры имели место и при предшествующих «Тульской службе» раздачах (хотя они и не сохранились и не отмечены источниками). Намек на это содержится в той же челобитной И. И. Голенищева-Кутузова, когда он указывает, как он за «осадное сидение» в Москве был «поверстан» поместным и денежным окладом; сообщая об этом, И. И. Голенищев-Кутузов не упоминает о своем челобитье, а просто говорит, что Шуйский «велел поверстать» его «за наше осадное сиденье».
О том, что царь и бояре специально занимались вопросами, связанными с экономическим положением служилых людей, свидетельствуют материалы, относящиеся к выдаче денежного и хлебного «жалованья» служилым людям — помещикам, «разоренным» в результате восстания Болотникова.
Среди документов, опубликованных А. М. Гневушевым, имеется «память» думному дьяку В. Телепневу от 26 апреля 1607 г., представляющая собой ответ на запрос о размерах выдачи «государева жалованья и корму» семьям двух тульских помещиков — Степана Ушакова и Воина Пургасова. В «памяти» сообщается о том, что «в Розряде апреля по 24 число даван корм тулян Степана Ушакова да Воина Пургосова женам по 4 деньги человеку на день, детем Степановым трем человеком, а Воиновым четырем человеком да сестре девке по 3 деньги человеку на день, людем Степановым трем человеком, а Воиновым трем же человеком по 2 деньги человеку на день». Одновременно «память» сообщает, что «апреля в 24 день по боярскому приговору довелось кормить Степана Ушакова да Воина Пургосова жон и детей и людей в Чюдове монастыре, и в Чюдов монастырь в росписи они отосланы, а велено их кормить до государева указу диаку Васи[лию] Витофтову»[1244].
Данные «памяти» по вопросу о «жаловании» «разоренным» помещикам подтверждаются и дополняются записями приходо-расходных книг Иосифо-Волоколамского монастыря. Одна из этих записей говорит о том, что «115-го году апреля в 24 день (т. е. 24 апреля 1607 г. — И. С.) дано по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии указу туленом детем боярским разореным и женам их и детем их — по 4 деньги человеку, а детем их по 3 деньги, а людем их по 2 деньги на день». Вторая запись гласит, что «месяца июля в 6 день по государеву цареву и великого князя Василья Ивановича всеа Русии указу и по боярскому приговору велено давати хлебнай корм детем боярским и женам их на пять недель по осьмине ржи человеку, а людем их по полуосьмине ржи да по полуосьмине овса»[1245].
Таким образом, правительство Шуйского в качестве чрезвычайной меры по оказанию экономической помощи служилым людям-помещикам, бежавшим из районов, охваченных восстанием, применило раздачу им и их семьям и челяди специального денежного и хлебного жалованья, частью из средств казны («в Розряде»), а также привлекая для этого в принудительном порядке монастыри, предписывая монастырям выдавать деньги и «хлебный корм» определенному количеству помещичьих семей.
Приведенные данные о денежном и хлебном «жалованье» «разоренным» дворянам, важные сами по себе как одно из проявлений все той же политики Василия Шуйского по борьбе за консолидацию господствующего класса землевладельцев, могут быть привлечены и для рассмотрения поставленного выше вопроса о порядке осуществления земельных и денежных раздач: наличие ряда (по меньшей мере — двух) царских указов и боярских приговоров по таким сравнительно второстепенным вопросам, как выдача денежных и хлебных «пособий» помещикам, «разоренным» в результате восстания, усиливает вероятность подобного рода решений высших органов власти и по вопросу о раздаче земель и денег служилым людям, подобно тому, как это имело место после взятия Тулы Василием Шуйским.
Во всяком случае, не может быть сомнения в том, что, например, раздача денежного жалованья нижегородским служилым людям весной 1607 г., засвидетельствованная Нижегородской десятней, происходила на основании именно такого акта.
П. Г. Любомиров, исследовавший Нижегородскую десятню 1607 г., полагает, что раздача жалованья нижегородским помещикам явилась наградой им за «участие в битвах с ворами при Серебряных Прудах и на реке Восме». Тот же исследователь, отмечая, что в числе получивших жалованье в десятне значатся руководители движения в Приволжье — князь И. Д. Волховской и И. Б. Доможиров, — приходит к выводу, что «царь Василий, видимо, не мстил своим нижегородским изменникам». По мнению П. Г. Любомирова, «может быть, таким «беззлобием» и милостивой наградой за первый подвиг (имеются в виду сражения с Болотниковым. — И. С.) Шуйский стремился окончательно «поворотить» к себе своих недоброжелателей и создать из нижегородского дворянства в целом опору для себя в будущем на случай повторения смутных дней»[1246].
С такой оценкой политического смысла раздачи жалованья нижегородским помещикам можно вполне согласиться. Следует только отметить, что о «беззлобии» Василия Шуйского в данном случае можно говорить лишь весьма условно. Ибо, раздавая денежное жалованье одной части нижегородских помещиков, Шуйский одновременно лишал этого жалованья другую часть нижегородских дворян, именно тех, кто оказался «нетчиками»: «многим за неты» жалованье дано не было