ождал каждое его движение…
– Еще один сдох, – с затаенной радостью закричал носильщик, подтаскивая тело к борту. – Господин, господин, господин! Еще один отправился в Аид! Куда его? За борт?
Димка с шумом выдохнул. Для него больше не осталось никаких вопросов. Розыгрышем здесь и не пахло – на шоу, даже самом кассовом, люди как правило не умирают.
2
Ярко-красная пентеконтра стремительно заходило в порт. Далеко выступающий нос с еле заметным бронзовым тараном легко разрезал воду, с каждой секундой бросая судно на десятки метров вперед.
– Куда прешь? – писклявым голосом заорал капитан соседнего корабля, в опасной близости от которого проносилась пентеконтра. – Засужу-у-у-у-у!
С громким треском разлетелась крайняя пара весел. Следом вновь раздался раздосадованный вопль капитана. Когда неприятный голос стал затихать, а до причала оставались ничтожные метры, воздух прорезал рык:
– Задний ход, акулий корм! Быстрее, быстрее!
Петеконтра взбрыкнула, как ретивая кобылка. Десятки массивных весел разом рванули в воду.
– Эна – дио! – рыча капитан с азартом рассматривая быстро приближающийся причал. – Эна – дио! Скормлю собакам почтенного Азарха! Быстрее! А ну прочь!
Не выдержав напряжения, свиноподобный капитан слетел с носа на первого попавшего гребца и выбросил его в сторону. Густо заросшие черными волосами руки крепко вцепились в рукоять.
– Ритм, ритм! – на мостике выросла фигура Заира. – Эна – дио! Эна – дио!
Плотная группа встречающих, одетая в основной массе в легкие спадающие почти до самых пят белоснежные хитоны, благоразумно отпрянула от края причала. Лишь один человек из всех, довольно пожилой бородач, посмеиваясь остался на месте. Азарх, один из самых богатых торговцев живым товаром в Таргосе, был давним торговым партнером капитана и поэтому знал все его шутки.
– Еще! Еще! – не умолкал Заир, пощелкивая в воздухе кнутом. – Эна – дио! Эна – дио!
Наконец, корабль стал сбрасывать скорость. Ряды весел все еще дружно вспарывали воду, заставляя ее вскипать у самых бортов, но всем уже было понятно, что грозный пловец вот вот остановиться. Толпа снова бросилась к краю причала и начала громко скандировать имя капитана.
– Далан! Далан! – кричала толпа, приветствуя человека, который богатством и разнообразием своего товара не раз поражал самую искушенную публику. – Далан! Далан! Далан!
Хлоп! Борт мягко, почти неслышно, коснулся массивного причального бруса, рассчитанного на многократно более сильные удары. Через мгновение с борта был перекинут заранее приготовленный дощатый настил, по которому неторопливо спустился капитан. Едва подошвы его задубевших сандалий коснулись причала, как на него налетели купцы. Шум! Гам! Вопли! Какие-то выкрики!
– Я первый! Отпусти! Уважаемый Далан! – кричал ему в самое ухо какой-то пузатый торговец, одновременно отталкивая менее удачливых коллег. – Уважаемый Далан! Я Хафиз, торговец тканями. Самыми лучшими, смею заметить, на этом побережье!
– Не слушай его, уважаемый Далан! Его ткани – это дешевое дерьмо, которое впору носить лишь самому последнему варвару! – из-за плеча первого кричал кто-то еще. – Лучше зайди в мою лавку! Будь уверен, только здесь ты найдешь все, что угодно твоей душе!
– Это мои ткани ты назвал варварскими?! – капитан был мгновенно забыт и его ухо, наконец-то, смогло вздохнуть свободно. – Ты, недоношенный ублюдок осла и кобылы, посмел оскорбить благословенный самим Зевсом товар?! Стража, стража, хватайте этого наглого варвара!
Давно уже привыкший к такому назойливому вниманию, Далан привычно протиснулся в толпу, раз за разом отталкивая наиболее наглых попрошаек.
– Прочь, прочь, – презрительно оттопыривая губу, продвигался он вперед к стоявший недалеко цели. – Шакалье отродье! Не надо мне ничего! Пошли прочь от меня!
Последнего, самого нетерпеливого купца с искусно завитой бородой, Далан просто столкнул с пути, отвесив вдогонку смачный пинок. Он никогда не отличался особым пиететом к купеческому сословию, к которому кстати формально принадлежал и сам. Капитан их всех презирал или, точнее, почти всех. Он считал себя выше их, ползающих, копошащихся в навозе, червей. Он, Далан-корабел, было по сравнению с ними небожителем, каждый день рисковавшим своей жизнь! Его красная пентеконтра была известна далеко за пределами известного мира; она забиралась в такие неведомые земли, которые здесь считались всего лишь выдумкой хитроватых сказочников. Однако, трюмы его корабля, несмотря на все риски и опасности, были всегда забиты под завязку такими диковинками, которыми сначала восхищались, а лишь потом пытались купить за бешеные деньги.
В этот раз Далан возвратился из такой дыры, о которой не слышали даже самые опытные корабелы. Его товаром были красочные шкуры невиданных животных, куски благоухающего словно дорогие благовония дерево, огромные белоснежные зубы драконов (по крайней мере об этом ему рассказал тот охотник, что их продал), и многое другое, о чем лучше рассказывать не в портовой таверне, полной всякого сброда, а в просторном и прохладном дворце. Естественно, для такого разговора ему нужен был и соответствующий собеседник, фигура которого полностью бы соответствовала масштабам добытого товара.
– Уважаемый Азарх! – на губах капитана заиграла самая сердечная из всех возможных улыбок. – Как я рад видеть моего дорого друга, – он с чувством потряс пухлые и усыпанные перстнями руки своего собеседника. – Сколько дней, сколько ночей, хочу заметить бессонных ночей, я готовился к нашей встрече!
Покрытое потными складками, лицо Азарха расплылось в не менее любезную маску. Толстые влажные губы, похожие на небольшие колбасные обрубки, начали шевелиться еще до того, как купец начал говорить.
– Уж, а я как рад, мой друг, достопочтенный Далан, – его слова, казалось, масляными и липкими, и даже больше, неестественными, но таковы были правила игры. – Я тоже не спал, представляя нашу встречу. Я неустанно молился всем богам, чтобы они отвратили от твоего прекрасного корабля бури и послали ему попутный ветер.
Сделав в ответ благочестивую мину, Далан неторопливо ответил:
– Значит, твои молитвы, уважаемый Азарх, были услышаны, ибо мой корабль счастливо избежал все опасности бурного моря… Но не пойти ли нам в более подходящее для столь уважаемых людей место, чтобы обсудить некоторые вещи.
Они одновременно понимающе усмехнулись и двинулись в сторону богатой части города, где расположился дом торговца. В дороге они продолжали перекидываться ленивыми фразами, мало понятными суетящимся вокруг людям.
– Твой прошлый подарок меня так порадовал, что я признателен до самых корней моих волос, – проговорил Азарх, легко касаясь хитона капитана. – Я целых две недели наслаждался им…
Далан не сразу ответил, так как на него надвигались чьи-то роскошно изукрашенные носилки. Высоченные мускулистые носильщики рассекали толпу так, словно корабль бурное море. Едва они поравнялись с моряком, как легкая занавеска паланкина чуть дрогнула и оттуда выпорхнула точенная кисть, сжимавшая кружевной платочек. Далан с замиравшими от восхищения глазами следил как нежные пальчики разжались и белый кусочек ткани скользнул к земле. Его стремительному броску в этот момент мог бы позавидовать и дикий зверь; он ухватил платок у самой дороги, а когда с просящей улыбкой выпрямился, то паланкина уже простыл след.
– О, я вижу, уважаемый Далан, вы пользуетесь большой популярностью, – засмеялся толстяк, не пропустивший из произошедшего ни единого мига. – Видимо слухи о вашем походе уже разнеслись по всему городу и многие стремятся хоть одним глазком, но посмотреть на те диковинные товары, которые добыл самый прославленный капитан нашего города. Однако, я надеюсь, что наши с вами договоренности останутся в силе.
Быстро согнав со своего лица мечтательное выражение, моряк пробормотал:
– Все остается в силе! Еще ни разу Далан не нарушал своего слова.
Следующая их беседа состоялась уже во дворце купца, который язык просто не поворачивался назвать просто домом. За массивным и высоким забором раскинулось целая группа живописных зданий, представлявших собой немаленький дворцовый комплекс. Центральное здание, укрывшись за толстыми мраморными колоннами, встречало своих гостей свежестью великолепного фонтана. Несколько мускулистых мужских фигур, застывших в героических позах, орошали окружающее пространство нежным дождем водяных капель. Азарх, не давая гостю насладиться прохладой, повел его сразу к столу, накрытому чуть вдалеке на небольшом возвышении.
– Угощайся, дорогой друг, – окидывая пухлой рукой, воскликнул Азарх. – Кушай! Сегодня мой дом – это твой дом! Все для гостя! Эй, Батан! Где тебя носить жирная скотина?!
Через секунду прямо перед столом возникла коленопреклоненная фигура молодого и довольно сильно располневшего мужчины. На его круглом лице застыло искреннее раскаяние, сильно замешанное на остром страхе.
– Мой господин, я примчался едва услышал ваш зов, – негромко выдавил он из себя слова. – Я готовил танцовщиц для вашего гостя…
В ответ Азарх со зверским выражением на лице пнул его ногой.
– Негодный раб! – взвизгнул он, снова пиная Батана. – Ты заставил меня ждать! Скотина! Плетей ему!
Из глубоких ниш, искусно скрытых от непосвященного взгляда роскошной спадавшей до пола тканью, выбежали двое горилоподобных людей и, связав раба, куда-то потащили его.
– И чтобы до костей его! До костей! – прокричал он вдогонку. – Вечно мне попадаются такое неучи, – наконец, Азарх повернулся к моряку своей потной физиономией. – Что же такое случилось людьми? Куда катиться мир?! Я опозорен перед моим гостем! Какое горе!
На лице моряка не один мускул не дрогнул. Он уже не раз присутствовал на таких концертах и всякий раз его охватывало отвращение. Однако, Азарх был и оставался для него самым главным торговым партнером, без которого ему в этом городе было не выжить.
– Может, уважаемый Азарх, мы приступим? – жадно хватая кусок какого-то мяса, проговорил капитан. – Весь мой товар к твоим услугам.