ной, то с другой. И каждой пел в уши, что она у него единственная, заканчивая разговор одной и той же фразой: «Даю слово мушкетера». Сейчас эта фраза невольно слетела у меня с языка. Маша весело расхохоталась.
– Ой, тоже мне, мушкетер нашелся. Умора. А ты прикольный, Морозов.
– Да, – согласился я серьезно. – Я еще тот приколист.
– Ладно. – Маша встала из-за столика. – Пора идти. Я заплачу за кофе.
– Обижаешь. – Я нащупал в кармане пятихатку. Только бы у этого татуированного баристы нашлась сдача с такой суммы.
– Да брось ты. Сиди уже со своим гипсом. Знаю я, какие в Воронеже зарплаты.
Она легкой и грациозной походкой подошла к стойке и приложила карту к терминалу, услужливо протянутому парнем. Я вздохнул с облегчением.
– Ладно. Тогда с меня ужин. Скажи, что купить?
– Я люблю устрицы с белым вином. Купишь?
Ее взгляд пригвоздил меня к полу.
– Без проблем.
– О'кей. Тогда завтра в семь.
Она, не попрощавшись, быстро вышла из зала. Бариста посмотрел на меня насмешливо, но ничего не сказал. Первым моим порывом было догнать Машу. Но я быстро передумал. Черт с ней, ушла и ушла. Честно говоря, странная она какая-то. То строит из себя секс-бомбу, то еле сдерживается, чтобы не зареветь. Одним словом, форменная истеричка. Впрочем, завтрашний вечер это никак не отменяло. Настроение у меня было приподнятым. Я словно курнул наркоты. В голове гулял ветер, тело ощущало невесомость. Я кивнул на прощание бариста и вышел на улицу.
Маши и след простыл. Где-то неподалеку слышалось конское ржание. Я подумал, что она вернулась в конюшню. Но заходить за ней не стал, а зашагал к выходу. Вокруг стремительно темнело. Мы с Машей просидели в кофейне часа четыре, если не больше. Бедная Регина. Ей ведь нельзя волноваться. У нее давление, сердце. Да и вообще она такая хрупкая, что напоминает мне пылинку: чуть ветер дунет – и улетит.
При мысли о Регине я снова испытал то самое странное ощущение, как тогда, когда она решила накормить меня бульоном. От него щемило сердце. Маша со своими формами и феерическими волосами как-то сразу поблекла, а я спустился с небес на землю и побрел к метро.
15
Регина открыла тотчас, как только я позвонил в дверь.
– Слава богу. Вернулся.
На лице ее была написана такая неподдельная радость, что мне захотелось прямо с порога обнять ее. Смешно. Свою родную прабабку я не обнял ни разу в жизни. Ни разу не поцеловал. Да что там прабабку, с матерью у меня тоже отношения никогда не были близкими и теплыми. Она иногда пыталась приласкать меня, то по голове погладит, то посмотрит так жалостливо, с нежностью. Но меня эти нежности никогда не трогали. Я всегда старался увильнуть от нее, даже когда еще был совсем пацаном. И тут такое…
Я с трудом заставил себя сдержаться и выглядеть спокойным.
– Ну что, как, рассказывай! Удалось тебе познакомиться с Машей? – нетерпеливо спросила Регина.
– Удалось, – ответил я не без самодовольства.
– И что? Что она сказала?
– Много чего.
Я вдруг понял, что больше всего сейчас хочу сесть за крохотный столик на кухне, и чтоб Регина сидела напротив, и мы пили чай из ее маленьких белых чашечек. Как это было вчера, и позавчера, и все те дни, что я здесь нахожусь.
– Ты голодный? – тут же спросила Регина, подтверждая мою догадку о том, что иногда она умеет читать чужие мысли.
– Голодный.
Я действительно был голоден, кроме кофе, в моем желудке не было за день ровным счетом ничего.
– Тогда идем ужинать. Поешь, потом все расскажешь.
Через пять минут мы сидели за столом. Я ел невероятно вкусную пшенную кашу с тыквой. Регина глядела на меня, подперев лицо кулаком, и от этого каша казалась мне еще вкусней, а кухня еще уютней. Доев кашу, я пил чай с бутербродами и в подробностях пересказывал Регине все, что сегодня было. Видимо, описывал я Машу слишком эмоционально, потому что Регина вдруг спросила, хитро прищурившись:
– Она тебе понравилась?
И не дожидаясь ответа, вынесла вердикт:
– Вижу, что понравилась. Смотри не влюбись.
Я фыркнул.
– Еще чего. По ней зона плачет. Она убийца.
– Так-таки убийца? – Регина покачала седой головой. – А если она просто несчастная, обманутая женщина? Ничего нет страшней на свете, чем предательство.
Ее голубые глаза на миг затуманились. Я с удивлением глядел на нее. Она явно говорила о чем-то личном. О себе. Просто не произносила этого вслух. Значит, ее тоже когда-то предали? Вот почему она одна, ни детей, ни внуков. И мужа небось никогда не было. Мне стало так жалко Регину, что захотелось сделать для нее что-то приятное. Но что?
– Хотите, я в комнате уберусь? – предложил я, чувствуя себя полным идиотом.
В квартире и так была идеальная чистота. Регина каждый день протирала тряпкой пыль, раз в пару дней делала влажную уборку. Все вещи у нее лежали на своих местах, а плита сверкала, как скальпель хирурга. Однако ничего другого предложить я ей не мог.
– Ну что ты, Артем? – Регина весело засмеялась. – Куда тебе убирать, с твоей-то рукой. Но все равно спасибо. Скажи, что ты намерен делать дальше?
Я невольно ухмыльнулся. Регина, конечно, не подозревает, что я собрался заняться любовью с Машей, и никакая рука мне в этом не помешает. Говорить ей о своих планах я счел за лишнее.
– Мы договорились встретиться завтра. Она отвезет меня на пивоварню. Посмотрю, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.
– А доказательства? – не унималась Регина. – Где ты возьмешь доказательства того, что это именно она наняла убийцу?
– Думаю, найду. Там люди, много людей. Все ее знают. Поговорю с ними, что-то наверняка всплывет.
Я видел, что мой ответ ее не удовлетворил. Однако она промолчала. Налила нам еще чая, поставила на стол вазочку с печеньем и пригласила меня:
– Угощайся.
Я хоть и наелся до отвала, схомячил три печенюшки. После этого мне ужасно захотелось спать. Рука начала ныть, она к вечеру всегда болела. Перед глазами стояли Машины груди, в ушах звенел ее смех.
– Да ты, я вижу, совсем клюешь носом, – сказала Регина, немного разочарованно, но тем не менее мягко. – Давай-ка ложись. Утро вечера мудренее. Но помни, нам надо спешить. Паспорт через неделю заберут.
Я кивнул и отправился в душ.
16
Назавтра с утра Регина ушла на работу. Я сказал ей, что мы с Машей встречаемся в три. Если бы я признался, что еду к ней домой вечером, она бы быстро сообразила, что к чему, несмотря на свою невероятную наивность. Поэтому к возвращению Регины из школы я поспешил смотать удочки.
Деться мне, в общем-то, было некуда. Шататься по улицам я не хотел, мало ли, вдруг нарвусь на патруль. Сидеть в какой-нибудь кафешке значило тратить Регинины деньги, а это в мои планы не входило – я и так должен был грохнуть огромную сумму на устрицы и белое вино для Маши. Оставалось слоняться по торговому центру. С тех пор как я оказался на свободе, я ни разу не заходил в большие магазины. Толку? В кармане пусто, только слюнки глотать при виде новеньких смартфонов, плееров и прочей электроники.
Сейчас, однако, выбора у меня не было. Я оделся, торжественно водрузил на нос очки и вышел из дому. Мне нужно было убить два с половиной часа. Ехать до Маши было час с небольшим, плюс поход в супермаркет за ужином, стало быть, в пять с копейками я мог уже двигать к метро. Я побродил по первому этажу, для вида зашел в пару бутиков, померил кое-какую одежду. Затем надолго завис в салоне сотовой связи. После этого мне ужасно захотелось есть. До ужина с белым вином было еще далеко, а желудок мой бунтовал и требовал заправки. Делать было нечего, и я зашел в какое-то бистро. Там было немноголюдно, и я, не опасаясь, что кто-то заинтересуется моей персоной, разменял-таки пять косарей, взяв кофе и круассан с ветчиной. За соседним столиком сидела пара, он – огромный, квадратный, со смешными светлыми кудряшками, через которые просвечивала розовая кожа головы. Она – миниатюрная, хрупкая блондинка. Я пил свой кофе и поглядывал по сторонам – так, на всякий случай. Квадратный и его хрупкая спутница о чем-то оживленно беседовали. До меня долетали отдельные слова: «ставка», «первый взнос», «страхование». Я понял, что ребята обсуждают ипотеку. Небось только недавно поженились, жить негде.
При воспоминании о жилье я почувствовал тоску. Рано или поздно все закончится. Чем – неизвестно. Скорее всего, я снова попаду на нары. Ну а если нет – чему шанс равен один из тысячи, – то мне придется вернуться в свою комнатку, в общество старой ведьмы, Амалии Ивановны…
Я невольно вздохнул и вдруг заметил, что девушка смотрит на меня. Пристально, в упор, не отрываясь. Скажу честно, ничего приятного в этом не было. Любой пристальный взгляд в мою сторону при сложившейся ситуации должен был вызывать вполне оправданную тревогу. Я отвернулся и сделал вид, что смотрю в окно. Спиной я чувствовал, что худенькая продолжает пялиться на меня. Нужно было срочно рвать когти. Я запихнул в рот остатки круассана. Он был горячий, только из микроволновки, и я больно обжег язык. Проклиная всех ипотечников на свете, я вскочил и двинулся к дверям. И тут меня окликнули:
– Артем!
Голос был женский и почему-то знакомый. Я, не оборачиваясь, вышел из бистро. Откуда девица могла меня знать? Тем более внешность у меня теперь совсем не та, которой бог наградил. Не зря же Регина так старалась. Я прибавил шагу и пошел по длинному коридору мимо магазинов и кафешек. Сзади послышался цокот каблучков.
– Артем! Стой! Ну постой же, тебе говорят.
Я наконец обернулся. Девушка стояла прямо напротив меня. Светлые волосы красиво падали ей на плечи. Серьезные серые глаза смотрели по-доброму, без злости.
– Вы это мне? – спросил я, изо всех сил изображая недоумение.
– Тебе, кому же еще. Ты же Артем Гусев. Не узнаешь меня?
– Вы ошиблись. Меня зовут Александром. Простите, я спешу.
Я сделал шаг вперед, но она цепко ухватила меня за рукав.