– Да, мой король, – проговорил Аллена, и его голос – бархатный баритон – наполнил зал словно тьма, – Дэвин Мак-Квин был редким гордецом, но его дочь говорит, что двадцать пять лет изгнания излечили его гордыню.
– Тебе не кажется странным, что умолять о прощении он послал свою дочь по страсти? – поинтересовался Ланнон. Аметист на его пальце блеснул, отражая свет, струившийся из окон в вышине.
– Нет, – ответил Аллена, все еще не отрывая от меня взгляда, словно хотел заглянуть мне в душу: представляла ли я угрозу. – Как сказала Амадина, он послал свою наибольшую ценность, чтобы подчеркнуть искренность раскаяния.
– А как насчет других, Амадина? – грубо обратился ко мне Ланнон. – Двух трусливых лордов, ускользнувших из моих сетей вместе с твоим отцом?
– Я не знаю других, мой король, – качнула я головой.
– Ради твоего блага надеюсь, что ты говоришь правду, – проговорил король, наклоняясь вперед. – Если ты солгала, то будешь жалеть о каждом шаге, сделанном в этом зале.
Я не была готова к такому количеству угроз. Голос предал меня, превратившись в пепел в моем горле. Я вновь сделала реверанс, чтобы показать, что услышала его холодные слова.
– Так ты думаешь, мне стоит позволить ему вернуться? – Ланнон взглянул на советника, положив ногу на ногу.
Аллена шагнул вперед, затем еще, пока не оказался у края помоста:
– Да, мой король. Позвольте ему вернуться и послушайте, что скажет изменник. А пока мы ожидаем его прибытия, я заберу его дочь в свои владения.
– Я желаю, чтобы она осталась здесь, – возразил Ланнон. – Я присмотрю за ней.
Я стиснула зубы и тщетно пыталась казаться довольной. Старалась, чтобы все подумали, что эта перспектива не тревожит меня, и едва не рухнула на колени от облегчения, когда Аллена вновь подал голос:
– Амадина Журден – валенийка, мой король. Ей будет привычней сопровождать меня во время охоты на оленя в Дамэне. Клянусь, я не спущу с нее глаз.
Ланнон вздернул белесую, почти незаметную бровь, стуча пальцами по подлокотнику трона, а затем объявил:
– Пусть так. Мак-Квин может безбоязненно пересечь границу, чтобы лично предстать передо мной. Амадина, ты на время будешь гостьей лорда Аллена.
Я решилась испытать удачу в последний раз:
– Мой король, могу ли я написать отцу письмо? Чтобы он знал, что может пересечь канал? – В этом письме я хотела использовать две фразы. Одну – чтобы открыть, как сильно разозлила Ланнона его просьба. Вторую – чтобы дать понять, что я отправляюсь в Дамэн. В столь опасный момент я не решилась отправить письмо без ведома короля.
– Конечно, можешь, – усмехнулся Ланнон, жестом велев писцу вынести стол, чернильницу и пергамент ко мне, на середину прохода. – Давай сделаем это вместе.
Король подождал, пока я обмакну перо в чернила, и остановил меня, прежде чем я вывела хоть слово.
– Я продиктую тебе письмо. Как ты на это смотришь?
Я не могла отказаться:
– Да, мой король.
– Пиши. Моему дорогому, трусливому отцу… – оживленно начал Ланнон. Я замерла, капля чернил расплылась по пергаменту пятном темной крови, и король зарычал: – Пиши, Амадина.
Я написала. К горлу подступила желчь. Моя рука дрожала – весь двор видел, что я тряслась как осиновый лист. Мне не стало легче, когда рядом со мной встал лорд Аллена, чтобы убедиться, что я пишу все, что диктует король.
– Моему дорогому, трусливому отцу, – повторил Ланнон. – Его светлость король Мэваны позволил вашим предательским костям пересечь канал. Я отважно этого добилась, осознав великодушие короля и то, как вы мне лгали, рассказывая истории о минувших бедах. Нам нужно будет поговорить, конечно, после того как с вами побеседует король. Покорная вам Амадина.
Со слезами на глазах я подписала его, в то время как двор шептался и хихикал над злой и умной шуткой короля. Я сдержала слезы: сейчас нельзя было проявлять слабость или страх. Я не смела представить, как Журден будет читать мое письмо, как исказится его лицо, когда он прочтет эти слова и поймет, что его дочь принудили и оскорбили на глазах мэванской знати.
Я адресовала письмо в винный порт Изоты, откуда Журден следил за почтой, и отступила от стола, чувствуя, что вот-вот упаду. Сильная рука поддержала меня, подхватив под локоть.
– Письмо отправят на рассвете, – сообщил Аллена, вглядываясь в мое бледное лицо.
Вокруг его глаз лучились морщинки, словно он часто смеялся и улыбался. Он пах гвоздикой и дымом от сосны.
– Благодарю вас, – выдохнула я, не в силах подавить дрожь.
Лорд Аллена почувствовал это и осторожно повел меня прочь из зала.
– Вы проявили огромную храбрость, придя сюда ради Мак-Квина. – Он изучал меня, словно я была головоломкой, которую предстояло решить. – Зачем?
– Зачем? – резко ответила я. – Он – мой отец, и он тоскует по родине.
Мы вышли во двор, на солнце. От яркого света и прохладного ветра мои колени чуть не подогнулись вновь. Облегчение разлилось по телу. Затем я увидела старика, которого все еще бичевали, растянув между двумя столбами в нескольких футах от нас. Его спина была разодрана, кровь струилась на мостовую. Рядом стоял лорд Берк, наблюдая за наказанием, бесстрастный и безмолвный, словно статуя.
Я отвела глаза, вздрагивая даже от звука кнута. «Не теперь, – одернула я себя. – Подожди, пока останешься одна…»
– Я должна поблагодарить вас, – обратилась я к Аллена, – за то, что пригласили в ваш дом.
– Хотя королевский замок прекрасен, – ответил он, – думаю, Дамэн понравится вам больше.
– Почему? – словно я и правда не знала.
Лорд снова подал мне руку, и я приняла ее. Наши пальцы осторожно сплелись, словно он понимал традиции Валении. Касание должно быть столь же легким, сколь и изящным. Он повел меня прочь, оставив бичуемого позади.
– Сейчас в моем замке гостят сорок валенийцев, приехавших из-за охоты на оленя. Среди них вы будете чувствовать себя как дома.
– Я слышала о белом олене, – кивнула я. Мы неторопливо прогуливались бок о бок. Я знала о мече, висевшем у его бедра, он – о зыби моих многочисленных юбок. – В ваших лесах их много?
Он игриво ухмыльнулся:
– Почему, как вы думаете, я каждую осень приглашаю валенийцев?
– Ясно.
– Так вы прибыли одна, без сопровождения?
– Да, милорд. Но у ворот меня ждет карета. – Я провела его к ней. Кучер чуть не упал в обморок, увидев рядом со мной лорда Аллена.
– Милорд. – Он поспешно поклонился. Я заметила, что он носил зеленый плащ, значит, служил Ланнону.
– Отвези Амадину в Дамэн, – велел Аллена, помогая мне сесть в карету. – Полагаю, ты знаешь дорогу.
Пока лорд говорил с кучером, я успела опуститься на скамью и, когда Аллена заглянул в карету, выглядела вполне непринужденно.
– До Дамэна несколько часов пути, я поеду следом и встречу вас во дворе замка.
Я поблагодарила его. Аллена закрыл дверь, и карета тронулась. Задрожав, я опустилась на подушки, чувствуя, как последняя искра смелости превращается в пепел.
Часть 3. Аллена
Глава 21. Мадемуазель с серебряной розой
Земли лорда Аллена, замок Дамэн.
Я прибыла в Дамэн, когда сгустились сумерки. Во дворе замка кипела жизнь: сновали слуги в ливреях, держа в руках фонари, другие носили еду из кладовых, воду из колодца и поленья, готовясь к вечернему пиру. Кучер открыл мне дверь, но именно Аллена помог выйти из кареты.
– Боюсь, сейчас слишком поздно для осмотра замка, – заметил он. Я медлила, с наслаждением вдыхая воздух, пахнувший горящими листьями, деревом и дымом, поднимавшимся из кухонных очагов.
– Возможно, вы покажете мне его завтра? – предложила я. К нам подбежала чудовищных размеров собака и принялась обнюхивать мои юбки. Я замерла – она выглядела как волк: зловещая, со спутанной шерстью.
– Это… волк?
Аллена свистнул, и волкопес отошел от меня, подняв на хозяина блестящие карие глаза. Аллена нахмурился.
– Странно, Несси ненавидит чужих. Она – волчья гончая, эта порода выведена специально для охоты на волков.
– О. – Меня все еще трясло, хотя Несси смотрела на меня, высунув язык, словно мы были лучшими друзьями. – Она кажется… милой.
– Не всегда. Но вы ей понравились.
Я проследила за Несси, которая тяжелыми прыжками приблизилась к трем гончим, трусившим за слугой, который нес коровью ногу.
Потом посмотрела на замок.
Я узнала его.
Тристан сравнивал свое родовое гнездо с тучей, пятнающей землю, и я согласилась с ним. Замок был построен из темных камней и возвышался над нами как грозовой фронт, хотя выглядел простым и древним. Большинство окон представляло собой узкие прорези, прорубленные в жестокое время постоянных войн, задолго до королевы Лиадан. И все же он казался приветливым, словно радушный великан, раскрывший объятия.
– Думаю, завтра я найду время показать вам замок, – согласился Аллена на среднешантальском, хотя и с сильным акцентом. И вновь, словно он хотел казаться больше валенийцем, чем мэванцем, Аллена предложил мне руку и провел в дом.
Он говорил что-то об ужине в главном зале, когда я заметила, как канделябры на стенах начали мерцать, словно свет свечей доносился из глубины веков. Мое сердце замерло, когда я поняла, что древнее сияние побеждает нынешнее и Тристан стремится ко мне. Наверное, я увидела или почувствовала в замке нечто такое, что вызвало видение. На миг я почти ему подчинилась, позволила его воспоминанию захлестнуть меня. Оно должно было рассказать о Камне и оказаться очень важным. Но тут я представила, как лишусь чувств или впаду в транс в присутствии лорда Аллена… Это нельзя было допустить.
Неосознанно я крепче ухватилась за руку Аллена и опустила глаза на каменный пол, следя за игрой света на моем подоле. Все что угодно, только бы помешать моему предку, лишь бы остаться собой. Это было похоже на попытку подавить или отогнать зевоту. Я смотрела, как рябили стены, готовые вернуться в прошлое, как тени пытались поймать меня. Я им не подчинилась. Казалось, падая с дерева, я успела ухватиться за тонкую, но прочную ветку у самой земли.