Голос ее прозвучал тихо, но убедительно.
Они все мрачно кивнули.
Даже Ннеброн, чья темная кожа пожелтела. Нервы, подумала она. Они все ощущали это – гнетущее понимание того, что ничто не может защитить их от наказания, которому решит подвергнуть их совет.
Ничто, кроме нее самой, напомнила себе Слоан, и она будет сражаться до последнего за их жизни и будущее. Все остальное будет еще хуже, чем предательство по отношению к ним. Укрепит совет в убеждении, что у мятежников не имелось никаких оснований для бунта, для сопротивления.
Слоан знала: такие основания у них имелись.
Каликс если что и сделал для них, так это дал им почувствовать вкус свободы. И теперь им было трудно набрать воды в рот и молча слушать, как говорит она.
Они уже все обсудили. Слоан будет биться за них, но только если они станут делать то, что сказала она. Все остальное – бесполезно, и у Слоан не хватало терпения убеждать людей делать то, что для них лучше всего.
Дверь открылась. Внутрь вошла Талини в сопровождении двух офицеров. Заключенные растерянно переступали с ноги на ногу, не желая смотреть ни на своих тюремщиков, ни на саму Слоан.
– Выходим по одному, – приказала Талини. – Руки на голову. Не разговаривать. Идти строем.
Слоан кивнула сокамерникам:
– Идем.
Они с мрачными лицами и плотно сжатыми ртами стали выходить из камеры, положив руки на головы. Агенты службы безопасности, сжимавшие штурмовые винтовки, выстроили их по двое. Последней шла Слоан, она остановилась в дверях. Талини молча посмотрела на нее, в ее выражении читалось молчаливое сочувствие.
– Насколько плохо? – вполголоса спросила Слоан.
– Не знаю, – ответила азари, покачав головой. – Они держат рот на замке.
– Вероятно, боятся, что ты верна мне, – с горьким юмором сказала Слоан. – Пожалуй, это я заслужила.
Рот Талини искривился.
– Мне очень жаль, Слоан.
– Да. – Она повела плечами, потом положила руки на голову, устремила взгляд перед собой. – И мне тоже.
Слоан вышла из камеры. В коридоре заключенные выстроились в два неровных ряда, почти все молчали. Больше сотни мятежников, прикинула она, их боевой дух сник под тяжестью мысли о том, что за бунтом последует наказание.
– Идем, – сказала Талини и стала во главе колонны.
Больше ни одного слова до самого комцентра. По пути к ним присоединялись другие заключенные – те, чьи раны позволяли им передвигаться. По прибытии их пропустили внутрь, и Слоан ничуть не удивилась, увидев кольцо охраны. В центре сидели Эддисон и Танн.
Чуть в стороне стояла Кеш и вела вполголоса напряженный разговор с Нордой, Вратчем и еще одним кроганом – он выглядел светлее всех остальных, седее. Его шкура была иссечена шрамами, изуродована проплешинами и бороздами, и он явно выглядел старше всех остальных. Древним стариком, если учитывать среднюю продолжительность жизни кроганов.
Норда почти не удостоила Слоан взглядом, разве что отреагировала на ее появление кряхтением и поднятием широкой головы.
Кеш смотрела мрачно и серьезно. Норда ударила ее по плечу дюжим кулаком и сказала что-то тихим, но раскатистым голосом. Слоан не знала, о чем они говорят, но вздох Кеш пронесся по залу комцентра, как отдаленный удар приближающегося грома.
Танн кинул на кроганку испуганный, настороженный взгляд, и тогда Эддисон заговорила первой:
– Спасибо, вы теперь все можете опустить руки.
У Танна отвисла челюсть.
– Разве мы…
– Мы, по меньшей мере, можем оказать им некоторое уважение, – сказала Эддисон вполголоса, но ее слова услышали все.
– Уважение? Этим людям?..
– Прекратите этот бред, – оборвала его Слоан; она опустила руки и протиснулась вперед. – Мы все знаем, что мы здесь делаем.
Танн прищурил глаза, глядя на нее:
– Вы зашли слишком далеко.
– Да, например, я готова рискнуть и быть застреленной на месте, но попытаться свернуть твою тонкую шею, – ответила Слоан, но воплощать в жизнь свою угрозу не стала. Эти двое напустили Норду и ее воинов на гражданское население «Нексуса», дали приказ снайперу уничтожить Каликса. На спусковой крючок нажимал один из ее офицеров. Это было больнее всего. – Так какой ошеломляюще блестящий план придумали вы на сей раз, Танн? – оскорбительным тоном закончила она.
Эддисон вперилась в нее сердитым взглядом:
– Вы не могли бы хоть раз заткнуться и послушать?
– А как насчет того, чтобы взглянуть правде в глаза? – рявкнула Слоан. Она ткнула большим пальцем себе за спину, показывая на пришедших с нею. – Вы считаете, они заслуживают всего того, что, по его мнению, должны получить?
За ее спиной раздался ропот.
– Так или иначе он виноват в том, что мы были голодны, – пробормотал Ннеброн не настолько тихо, чтобы его не услышали. Не настолько громко, чтобы стать центром внимания. Но она увидела, как сужаются веки на огромных глазах Танна.
– Вы все здесь потому, что участвовали в мятеже, который поставил под угрозу будущее «Нексуса», – твердо сказал он, откашлявшись, чтобы его голос звучал как можно более властно.
– Да бога ради! – выкрикнул Ннеброн.
Слоан кинула на него испепеляющий взгляд через плечо, но он не смотрел в ее сторону. Он впился глазами в Танна, под всей его яростью вскипала ненависть.
– Это вы решили скрывать от нас правду! Вы из-за вашей нерешительности могли довести всех нас до голодной смерти.
Согласный и злой ропот прошел по рядам команды Каликса. Слоан подняла руку, словно одним этим барьером могла удержать их.
– Вы видите, Танн, – перекрикивая усиливающийся шум, сказала она, – вы тоже не невинная овечка. Нет среди нас невинных овечек, – жестко добавила она, и если ее взгляд слишком надолго задержался на Норде, то вождь клана знала почему. Накморская клыкастая улыбка была не самой дружелюбной, но в то же время Слоан не думала, что кроганка питала к ней ненависть. Ведь в конечном счете победа осталась за ними.
Благодаря тому, что Слоан сдалась.
Танн ощетинился:
– Это абсолютно несправедливо.
– Она права, – резко сказала Кеш. Она сложила руки на груди и, нахмурившись, смотрела на Танна и Эддисон, стоявших у центральной панели управления.
Саларианец напустился на Кеш:
– Прошу вас, хватит высказываний третьих сторон. Кроганы сделали более чем достаточно и…
– Они убили Каликса, – прокричал кто-то сзади.
Ирида. Черт! Слоан не учла привычку азари бередить старые раны. Она повернулась, схватила того, кто оказался ближе всего, – турианку с синяком под распухшим глазом и с новыми шрамами, появляющимися на щеке, – подтянула ее к себе.
– Сделай так, чтобы она заткнулась.
Инженер кивнула и стала протискиваться через ряды заключенных.
Кеш, ничуть не смущенная тем, что ее попытались осадить, сказала:
– Все стороны почувствовали вкус смерти. Сделали ошибки. Если мы пеняем им на их ошибки – а мы должны это делать, – жестко добавила она, – то мы должны признать и свои.
Норда рядом с ней фыркнула и произнесла какое-то слово, похожее на «мягко». Потом четким голосом недовольно добавила:
– У тебя есть и свои ошибки, за которые ты должна отчитаться.
Бровь Слоан взметнулась, когда Кеш повернулась к Норде. Две кроганки начали препираться, но тут старый кроган встал между ними.
– Не всё сразу, – сказал он, каждое слово выкатывалось из его рта, словно ржавый железнодорожный костыль. Простой шаг, небрежное замечание – и обе кроганки замолчали.
Внезапно Эддисон подняла руку, нахмурилась:
– Слоан Келли, что вы можете сказать в свою защиту как директор службы безопасности?
Тишина опустилась на мятежников. Даже Ирида перестала бормотать.
Черт побери! Слоан даже не требовалось обдумывать это. Игнорируя безопасность – свою безопасность, – она сделала три шага вперед и встала между советом и командой Каликса. Но она не была глупа. Она лучше кого-либо другого знала, что, когда она двинулась вперед, ее уже взяли под прицел. Станут ли они стрелять, если она будет форсировать ситуацию?
Уж лучше пусть стреляют. Она учила своих подчиненных не колебаться.
– Мне есть что сказать в свою защиту, – ответила Слоан. Она сцепила руки за спиной, раздвинула ноги и посмотрела в глаза Танну. – В отличие от некоторых, мне есть что сказать и в защиту всех остальных.
– Послушайте, вы…
– Я говорю от имени людей, стоящих за мной, – сказала она, обрывая Танна. – Они были голодны и запуганы еще до того, как узнали, что руководство лжет им. – Громко. Нарочито. – Я говорю от имени Каликса Корванниса, который видел, как ситуация все ухудшается, и сделал то, что считал нужным, чтобы вернуть надежду на эту умирающую станцию.
Глаза Танна сощурились до злобных щелочек.
– Я говорю от имени Джиен Гарсон и настоящего руководства, которое должно было управлять станцией.
Губы Эддисон побледнели.
Короткий выдох Кеш отражал то напряжение, в которое ее слова погрузили зал комцентра.
– Но самое главное! – Слоан ударила себя в грудь. – Я говорю от имени здравого смысла, черт его раздери, который требовал, чтобы мы не лгали людям, чтобы мы не играли в жестокую игру под названием «кому жить, а кому умирать» только потому, что мы слишком трусливы и не признаем своих ошибок, когда их совершаем. – Она уставилась не на Норду (которая заслужила свою долю ярости Слоан), а на Танна. – Мы не посылаем, – сказала она, подчеркивая каждое ровное слово, – своих против своих.
Саларианец распрямился, прижал ладонь к панели рядом с ним.
– А что бы сделали вы? – зло проговорил он. Голос его дрожал. – Что иное могли бы сделать вы, выдающийся директор службы безопасности, чтобы восстановить порядок?
Слоан тряхнула головой:
– Я уже была там, Танн. Убеждала, пыталась уговорить Каликса, чтобы… Мы этого никогда не узнаем, правда? – Судя по тому, как дернулся Танн, ее палец, которым она указывала на него, резал, словно бритва. – Кто-то натравил армию кроганов на нас, прежде чем мы успели до чего-нибудь договориться.