Если в глазах подчиненного и мелькнуло негодование, оно было естественной реакцией на выговор.
– Яснее ясного, губернатор Син.
– Отлично. Тогда пришлите мне бывшего шефа безопасности.
Онни Лэнгстивер оказался долговязым астером, мединская форма висела на нем мешком, а губы кривила прилипшая презрительная ухмылка. Он еще от дверей оглядел десантников охраны, затем послал самому Сину такой хитрый взгляд, что тот чуть не выставил этого человека обратно за дверь.
– Явился, – сообщил Онни. – Вызывали, боссманг?
– Мы обсудим перемены в вашем положении на станции, – сказал Син.
– Обсудим? Бист бьен. Давайте обсудим. – Онни пожал плечами и прошел к гостевому креслу.
– Не садитесь. – Что-то в голосе Сина одернуло Онни, и тот нахмурился, словно впервые заметив губернатора. – Вы здесь не задержитесь.
Онни еще раз пожал плечами – вернее, приподнял обе ладони жестом, вовсе не затронувшим плеч. Отдел психологии астерской культуры об этом предупреждал. Большая часть жестикуляции астеров касалась только ладоней, потому что они проводили много времени в скафандрах, под которыми язык тела не читался. Эта особенность говорила и об их убежденности, что они – угнетаемые жертвы в любых взаимодействиях с не-астерами. Что ж, если этот Онни с порога назначил себя жертвой, Син охотно пойдет ему навстречу.
– Вы больше не глава безопасности станции Медины, – сообщил он.
– А кто новый босс? – осведомился Онни. Без возмущения, всего лишь с любопытством.
– Вас это не касается, – улыбнулся в ответ Син, – поскольку вы больше не служите в безопасности. Собственно, вы освобождены от любых служебных обязанностей на этой станции. Последнее, что вы обязаны сделать, – это сдать все досье на персонал, не вошедшие в официальную базу данных. Отказ подчиниться приведет к аресту и суду военного трибунала флота Лаконии.
– Как же, как же, хефелито. Только, знаете ли, почти ничего не осталось. Подчистили, – ответил Онни.
– Все, что осталось, сдадите.
– Теперь ваша власть.
– Можете идти.
По лицу Онни скользнула улыбка, мягкая, обворожительная. Син уже видел такие – на игровых площадках академии. И в глазах парня их научной группы, работавшей на Лаконии, когда туда прибыли корабли Дуарте, и в глазах футболистов, когда их прежнюю тренершу сменил мужчина. Да, в ней выражалось почтение, но еще и унюханный шанс. Шанс поладить с новой властью.
– Еще одно, боссманг.
Син ждал этих слов.
– Нет, больше ничего.
– Нет-нет-нет. Погодите. Это вы должны выслушать.
– Хорошо, – кивнул Син, – выкладывайте.
– Оружие, которое применил ваш большой корабль. Магнитное?
– «Буря»? Да, и что?
– Ну так вот. – Онни прервался, чтобы поскрести в сальной шевелюре и подмигнуть. – Когда вы попали в станцию-ступицу? Где стояли рельсовые?
– Да, – ответил Син. – У нас большой опыт работы с подобными артефактами, и мы сочли риск минимальным.
– Да и ладно. Так вот, когда ваш луч подбил ступицу, этот пинче шарик полыхнул желтым на целых пятнадцать секунд. Все-все, что в него ударяет, что сбрасывает в него хоть какую-то энергию, вызывает эти желтые вспышки. Но никогда еще эта чертовщина не светилась целиком, да и пятнадцать секунд – долгий срок.
– Мне трудно ухватить вашу мысль, – заметил Син.
– Так вот, эти пятнадцать секунд все тринадцать сотен колец выбрасывали в свои системы гамма-излучение. Такой мощности, что сварились команды четырех кораблей, ждавших на подходе к вратам. Врубились аварийные системы, автопилоты остановили корабли, так что к нам четыре корабля без команды не вылетели, однако…
Онни простер ладони, словно преподнося подарок. Син, моргнув, откинулся назад. Что-то сдвинулось у него в животе. Такого чувства он после высадки на Медину не испытывал ни разу. Удивление. А может быть, и надежда. Пространство колец, насколько в нем разобралась научная группа, представляло собой самый активный энергетический объект в обозримой части вселенной. Энергия, уходившая только на предотвращение коллапса самого пространства, поражала даже людей, невозмутимо создававших корабли класса «Магнетар». Описанный Лэнгстивером эффект в этой системе не превосходил ошибки округления, зато его применение открывало значительные возможности.
– Откуда вам это известно?
Астер развел ладони.
– Я здесь живу. Знаю то, что не всякому известно.
– Это верно? – Теперь Син обращался не к Онни, а к Касику.
– Я немедленно займусь отчетом, – отозвался Касик и уже в дверях забормотал себе в запястье.
– Ну вот, – продолжал Онни, посмеиваясь. Держась так, будто теперь уже перед ним впору заискивать. Если не поставить его на место, так и будет. – Союз перевозчиков очень зол, вы ведь сварили им команды четырех грузовозов.
Син задумчиво оглядел собеседника. Он нуждался в связях среди местных. В коренных жителях Медины, верных новой власти, поддерживающих главенство Лаконии. Но перспектива первым заполучить в союзники этого лизоблюда была ниже его достоинства.
– Свободны, – бросил ему Син.
Надо было вызывать Трехо с «Бури», докладывать. У Онни вытянулась физиономия. Улыбку стерло сперва удивление, а следом негодование, озлобленность. Обида на глазах у Сина переходила в ненависть. Не часто ему доводилось так скоро и так определенно убедиться в своей правоте. Такие низкие типы никогда не войдут в администрацию Сипа, а то, что Опии умудрился пробиться к власти на Медине, о многом говорило.
– Боссманг, вы должны меня выслушать… – начал Онни.
– Я сказал: свободны! – рявкнул на него Син и бросил взгляд десантнице из охраны. Та немедля ухватила Онни за плечо и, используя силовые приводы скафандра, чуть не оторвала от земли.
– Ух! Проклятье! – взвизгнул Онни, пока она волочила его за дверь.
– Приготовьте карт, – велел оставшемуся десантнику Син. – Мне надо в рубку, просмотреть данные по этой гамма-вспышке.
– Есть, сэр. – Десантник вышел.
Син должен был сперва проверить рассказ Онни, а затем составить полный доклад для адмирала Трехо. Если этот человек не соврал, они получат возможность выбрасывать смертоносные гамма-лучи в любые врата по своему выбору. Можно ли вообразить более мощное средство контроля сети? Это на месяцы сократит предписанные сроки установления контроля над мирами- колониями.
В первый раз за день у Сина стало легко на душе. Возможно, он сейчас завоевал для Лаконии империю – и притом не сделав ни выстрела в гневе.
Глава 15Бобби
В частях орбитального десанта Бобби, как и всех марсианских спецназовцев, тренировали к одному: вторжению на Землю. И хотя старая аксиома «Хочешь мира – готовься к войне» никогда не выглядела безусловной, военные Марса ее сомнению не подвергали. Полтора века после декларации независимости Марс полагался на эту доктрину. Он никогда не равнялся с Землей ни по населенности, ни по промышленной базе. Лишь одно не позволяло землянам отвоевать свою блудную колонию – ее готовность дать сдачи, и жестко. Пока марсиане имели возможность высадиться на земных улицах, Земля не рвалась затеять бой у них в тоннелях.
Бобби и ее сослуживцев последовательно, откровенно готовили к этому дню. Они принимали препараты и тренировались при полной g, пока Земля не стала для них всего лишь неудобной, а не сокрушительной. Они отрабатывали сброс с орбиты в десантных ботах и «стручках» для одиночек. Репетировали восстановление порядка в городах и ликвидацию инсургентов. Учились восполнять недостаток численности агрессией и устрашением, чтобы не позволить побежденным возмутиться против завоевателей. Бобби потратила буквально годы, готовя себя к маршу по улицам Земли с приказом повиноваться под угрозой смерти.
В сравнении с этим захват станции Медина выглядел цивилизованно. Бобби гадала, надолго ли.
Четверо лаконских десантников в силовой броне стояли на посту в конторе доков, приклеившись к палубе магнитными подошвами и пристально наблюдая за очередью на прием к капитану порта. Вид у них был бдительный, но не воинственный. Как будто они знали: одно их присутствие в должной мере устрашит население и вынудит всех держаться в рамках. Заметив встроенные в нарукавники метатели и гранатометы на плечах, Бобби решила, что они правы. Беседы с начальником порта дожидались, плавая перед окошком, три десятка человек. Судя по виду лаконцев, те справились бы и с тремя сотнями.
Бобби сама была такой – когда-то.
– Мне нравится ваш скафандр, – обратилась она к ближайшему лаконцу.
– Простите? – Он не взглянул на нее, продолжал обыскивать глазами помещение.
– Ваш скафандр. Я в свое время нашивала «Голиаф».
Теперь она добилась его внимания. Лаконец оглядел ее с головы до пят. Он так походил на ее давних однополчан, что Бобби словно заглянула в прошлое. И задумалась, так ли он невежествен, как была в те времена она. Возможно. Черт, может, и больше того.
– Марсианский спецназ? – спросил он не без уважения.
– Было дело, – признала она. – Вы, ребята, с тех пор кое-что подправили.
– Нам в академии говорили про оперативников спецназа, – сказал лаконец. – Крутой вы были народ. Разбивали сердца и отнимали жизни.
– С годами то и другое удается все хуже. – Бобби попыталась изобразить улыбку. Лаконец улыбнулся в ответ. Бобби приятно было убедиться, что она до сих пор сумела бы приманить парня вдвое моложе себя, стоило захотеть. Она легко могла представить этого парнишку на станции марсианской трубы. Черт, да у него, наверное, и родные на Марсе остались.
– Бьюсь об заклад, ты и сейчас ничего, – все еще улыбаясь, заметил он. – В деле бывала?
Теперь она улыбнулась в ответ, и тогда парнишка сообразил, что сказал. Его щеки тронул румянец.
– Случалось, – ответила ему Бобби. – Была на Ганимеде в заварушке, которая привела к кампании на Ио. И на Ио тоже.
– Не трындишь?
– Надо думать, никто не позволит старой десантнице померить эти ваши костюмчики? – Бобби на один зубчик растянула улыбку. «Нет, я не использую секс как оружие, – убеждала она себя. – Просто мне бы очень хотелось добраться до вашего снаряжения».