Она отсекла большую часть данных, упростив картинку настолько, чтобы человеческий начал замечать осмысленные детали. Там был Народный Дом, на орбите Марса, но не рядом с планетой. И там же, ближе к кольцевым вратам, была Независимость. Она отправила запрос, и на карте появился Малаклипс - ярко-желтая точка, которая, казалось, была почти на вершине Народного Дома. Как будто корабль ещё никуда не ушел.
Но это конечно было ошибкой масштаба. Наложение двух кружков света, хотя между ними были уже сотни тысяч километров. В два раза больше окружности Земли, и расстояние увеличивалось с каждой секундой. Непреодолимое расстояние между ней и Cабой было ничем по сравнению с просторами вокруг них. В этой системе, и во всех других системах за вратами.
Даже для женщины, рожденной в вакууме, это было ошеломительно. И казалось, все хотели, чтобы она контролировала это для них. Брала на себя ответственность за всё это, чтобы где-то они могли почувствовать себя главными.
Она никогда бы не сказала этого вслух, но какая-то её часть скучала по временам юности. Пояс тогда был Альянсом Внешних Планет. Земля и Марс враждовали. И в то время вражда казалась непреодолимой. А теперь это всё чудилось незначительным и неважным по сравнению с нынешними временами. Это была ностальгия по возрасту, который сделал её той, кем она являлась. Дал ей все навыки, в которых она нуждалась, а затем превратился в возраст, где половину времени она чувствовала себя самозванкой в своей собственной одежде.
Росинант находился в нескольких световых часах полёта от врат. В световых столетиях, если лететь традиционными путями. Она представила себе Холдена, будто он сидел за столом напротив, глубоко вдохнула, медленно выдохнула и начала запись.
- Капитан Холден. Я получила ваш отчет о ситуации с Фрихолдом. Мягко говоря, предлагаемое решение не будет работать…
Глава шестаяХолден
"Мягко говоря, - говорила Драммер на экране, - предлагаемое решение не будет работать. То, что вы сейчас делаете в корне противоречит сути Союза. Мы никого не сажаем. Мы транспортный союз. Не полиция. У нас нет никаких тюрем. Никаких заключенных. У нас нет даже судей. У нас есть контракты. Когда кто-то нарушает условия контракта, мы выставляем претензии. Затем взимаем штрафы и пени. И потом, если условия контракта всё-равно не выполняются, мы перестаем с ними работать. Но чего мы точно не делаем, так это не арестовываем их."
- Она похоже конкретно разозлилась, - сказал Алекс.
Холден приостановил воспроизведение. На командной палубе был полумрак, который нравился Алексу. Где-то щёлкнул воздушный рециркулятор, сквозь остов корабля пробежал низкий гул привода - звуки, такие же знакомые, как и тишина.
- Да, уж - согласился Холден. - На её счастливый голос не особо похоже, скажи?
Алекс почесал бородку и подарил Холдену сочувственное пожатие плечами.
- Хочешь дослушать где-нибудь в приватной обстановке?
- Не думаю, что от этого что-нибудь изменится в лучшую сторону.
Холден отпустил паузу, и Драммер на экране продолжила:
"И вот чего ещё мы не делаем - не разрешаем всяким капитанам кораблей из нашего реестра, самовольно менять политику Союза. То, что вы сотворили на Фрихолде, не позволило установить прецедент для следующей системы, которая решит нарушить правила. Я отправила вас туда с миссией. Доставить сообщение. Не переговорщиками. Не посредниками для заключения сделок. Вы были там, потому для тех кто смотрит, - а они все смотрят - важно понять, к чему приведет нарушение условий контракта с Транспортным Союзом."
- Так это, значит, был театр, а только потом уж казнь, - сказал Холден экрану. Конечно, она не могла его услышать. Тем не менее, она умолкла, опустила взгляд, и некоторое время собиралась с мыслями, будто сидела напротив.
"Сейчас моя проблема, - продолжила она, - это исправить всё, что ты разрушил, или хотя бы минимизировать урон. Я проконсультируюсь с советом директоров и нашим юрисконсультом, и когда мы решим, что необходимо предпринять, я скажу тебе что делать. И ты сделаешь. Я действительно надеюсь, что выразилась достаточно ясно, чтобы до тебя дошло."
- Чёт мне кажется, что я перестал ей нравиться, - сказал Холден.
- Да она сама себя накрутила слегка, - сказал Алекс. - Не принимай близко к сердцу.
"А пока, - сказала Драммер, - ты вместе с губернатором Хьюстоном отправишься в Медину. Я подготовлю тех, кто встретит вас в доке, когда пристыкуетесь. И там ты прочтешь заявление, которое я для тебя напишу. Может это будет извинение. Или разъяснение правил Транспортного Союза. Что бы это ни было, ты получишь его заранее. И ты повторишь его слово в слово."
"Ты не можешь сделать вселенную такой, какой хочешь, просто по твоему велению, Холден. В ней живут и другие люди. В следующий раз, прояви хоть какое-то уважение."
Сообщение закончилось. Алекс выдохнул, длинно и медленно.
- Мда... это слегка тяжеловато не принять близко к сердцу, - сказал он, когда Холден закрыл сообщение.
Экран вернулся к выводу системных показателей. Мощность привода, состояние систем жизнеобеспечения, системы сжигания отходов. Росинант делал то, что лучше всего умел. Что делал всегда. В животе Холдена засел узел, тихо притаился. Он не мог сказать, гнев это, разочарование, или что-то совсем другое.
Алекс похрустел костяшками пальцев.
- Просто у тебя такой вид.
- Нет, не такой. - сказал Холоден. - Нет у меня никакого такого вида.
- У неё своя точка зрения. Там ещё много колоний. Если мы начнем вытаскивать по плохому парню из каждой... ну, количество наших миссий будет постоянно расти. Выводить их из игры, если они не будут соблюдать правила? Это жестоко, да, но не меняет сути Транспортного Союза, ты же понимаешь?
- Так просто удобнее, - сказал Холден более резко, чем собирался. - Вот так. Нет, я всё понимаю. Я понимаю, что легче управлять союзом, если всё идет по правилам, а если не идет, то контракт можно приостановить, и... да ну дайте же им ещё несколько десятилетий, чтобы все колонии стали самодостаточными, и тогда такая приостановка будет болезненной пощечиной. Но прямо сейчас? Это смертный приговор.
- Может и так, - сказал Алекс. - Но такие колонии как Комплекс Бара Гаон, или Оберон, они уже...
- Это не Комплекс Бара Гаон или Оберон. Это Фрихолд. И если их отрезать на три года, колония рухнет, и все они сдохнут с голоду. Так что, да, сейчас она приказывает нам их убить. Только она формулирует это так, будто это естественное следствие их собственного выбора, а наш выбор тут совсем ни при чем.
- Да, с этим согласен. - сказал Алекс, но Холден уже завелся. И слова продолжали извергаться из него.
- Они не выбирали Драммер, - сказал он, тяжело постукивая по экрану. - Они не могут обжаловать её решения, а у неё есть власть решать, жить им или умирать. И она должна придерживаться более высокого стандарта, чем "хрень, которая просто удобнее". В истории каждой воинской службы, долг солдата не подчиняться аморальному приказу командира.
- В истории каждой воинской службы?
- В истории хороших.
- Ладно, убедил. - сказал Алекс, и через мгновение добавил - Нас они тоже не выбирали.
- Именно! Вот о чём я и говорю.
- Правильно, - подтвердил Алекс.
- Итак, мы друг с другом согласны.
- Да. Но выглядит всё-равно так, будто мы ругаемся.
- Так и выглядит. - Холден откинулся назад. Амортизатор под ним дернулся и зашипел карданами. Узел в животе уменьшаться не собирался. А он-то надеялся. - Дерьмо.
- Думаешь, она всё-таки перекроет врата? Вернёт карантин?
- Не знаю, - сказал Холден. - Если бы собиралась, то, вероятно заставила бы нас вернуть Хьюстона к друзьям, чтобы тот умер вместе с ними. Что совсем не здорово для её цирка с конями, в момент, когда капитан одного из её ручных боевых кораблей отказываться выполнять приказы. Ей придется сдать нам этот раунд.
- Похоже на правду. - согласился Алекс. - Отчего следующий раунд обещает стать только интереснее.
- Да.
Они помолчали. Он знал, что Алекс собирается сказать, ещё до того, как тот открывал рот. Десятилетия совместной работы и жизни рядом, привели к тому, что на камбузе никогда не требовалось просить передать соль. Это работало также.
- Если захочешь, как-нибудь ещё поругаемся друг на друга.
- Спасибо, - сказал Холден. Алекс кивнул. Это было неприкрытое приглашение, шутливое только наполовину. Он снова прислушался к узлу в животе, поднялся и направился к лифту. Алекс не спрашивал, куда он. Вероятно, знал и так.
На камбузе всё еще витал слабый аромат имбирного чая, который Кларисса пила, чтобы успокоить желудок, но ни её самой, ни Амоса здесь уже не было. Но даже по изменившемуся уровню пищевых запасов, отображенному на диспенсере, Холден мог практически увидеть их воочию. Он жил на Росинанте большую часть своей жизни, дольше, чем где-либо ещё. И знал этот корабль лучше, чем самого себя.
Направляясь по коридору в каюту, он пытался задавить горечь и гнев. И чувство вины, поднимавшееся в горле. Но он даже не сомневался, что она всё-равно увидит.
Наоми лежала в амортизаторе, прикрыв рукой глаза. Её дыхание не было дыханием спящего человека. Либо она уже проснулась, либо ещё не успела заснуть. Она улыбнулась, и глубокие складки возле её губ были прекрасны.
- Насколько все плохо? - она спросила еще до того, как убрала руку.
Холден глубоко вдохнул, и с шипением выпустил воздух сквозь зубы. Узел в животе не ослаб, но изменился. Гнев превращался в нечто более глубинное. Скорбь, может быть. Он скрестил руки на груди, она повернулась, чтобы посмотреть на него. Несколько лет назад на её висках появилась седина, и теперь седые волосы хоть и медленно, но только прибавлялись. В уголках глаз появились морщинки, которые не могли разгладить препараты против старения, которые они все теперь принимали. Но и морщинки были прекрасны тоже.
- Думаю, настало время нам сделать что-то ещё, - сказал он. - По крайней мере, мне.