- Ты там проснулся уже? Это же твой проклятый список подготовки к приземлению. Я тут внизу дело делаю. Уж мог бы, по крайней мере, проявить интерес.
- Да не сплю я, - ответил пилот, - просто у меня тут собственный дерьмосписок незавершенных дел.
Она слышала по голосу, что он улыбается.
Бобби закрыла экран диагностики. Проверка статуса двигателей была последним пунктом её рабочего расписания. Больше тут делать нечего, разве что надеть костюм, вылезти наружу, и заглянуть в сопла.
- Я тут по хозяйству ещё покручусь, и поднимусь наверх, - сказала она.
- Ммхм.
Бобби отложила инструменты и мягким растворителем вытерла пролитую смазку. Пахнуло сладко и остро, как жаренным мясом, из той её далекой жизни на Марсе. Беспокойство подталкивало её продолжать подготовку, даже когда всё было готово. В прежние времена, такого ухода удостаивалась её силовая броня, которую она чистила и смазывала снова и снова, пока это не превратилось в своего рода медитацию. А теперь, она точно так же ухаживала за кораблем.
Она прожила на Росинанте больше лет, чем где-либо ещё. Дольше, чем в доме её детства. Дольше службы в десанте.
Инженерная палуба была страной Амоса, и механик поддерживал в мастерской чистоту. Каждый инструмент на своем месте, каждая поверхность блестит. Единственным запахом, помимо масла и растворителя, в отсеке был запах озона, намекавший на присутствие в непосредственной близости мощного электричества. Пол вибрировал в унисон с термоядерным реактором палубой ниже, бьющимся сердцем корабля.
На одной из переборок Амос написал:
ОН ЗАБОТИТСЯ О ТЕБЕ
ТЫ ЗАБОТИШЬСЯ О НЕМ
Бобби погладила слова, проходя мимо, а потом взобралась по лесенке к лифту, ведущему к центру корабля. Роси шел с очень мягким торможением в две десятых g, и было время, когда поездка на лифте, вместо карабкания по ступенькам, была равносильна признанию поражения, даже при большей тяге. Но в течение последних двух лет суставы Бобби доставляли ей неприятности, и доказывать себе, что она ещё способна подняться по лестнице, не было необходимости.
Она полагала, что настоящий признак старения, это когда ты перестаешь нуждаться в доказательствах, что не стареешь.
Люки, разделяющие палубы, мягко расходились с приближением везущего её лифта, и тихо сходились, когда она проезжала. Роси может и пережил свой гарантийный срок на пару десятилетий, но Кларисса не терпела никаких скрипов-всхлипов на своем корабле. Не реже раза в неделю Клэр устраивала полную проверку каждой системе жизнеобеспечения и каждому герметизационному люку. Когда Бобби упомянула об этом при Холдене, тот изрёк:
- Однажды она сломала корабль, и с тех пор не оставляет попыток его починить.
Лифт гудел, пока не остановился на командной палубе, где Бобби вышла. Люк в кабину был открыт. Над спинкой пилотского кресла торчала смуглая и почти полностью лысая голова Алекса. Здесь экипаж проводил большую часть времени, так что воздух пах немного по-другому. Долгие часы в амортизаторах давали о себе знать запахом пота, который никогда не выветривался полностью, несмотря на все усилия воздушных рециркуляторов. А ещё, как и в любой комнате, где много времени проводил Джеймс Холден, здесь обосновался уютный аромат сваренного кофе.
Бобби провела пальцем по переборке, ощущая как похрустывает под нажатием антиударное покрытие. Тёмно-серый цвет материала поблек, и сложно было сказать, где оно залатано из-за повреждений, а где просто истерлось. Скоро его нужно будет менять. С цветом она могла бы смириться, но похрустывание означало, что материал теряет эластичность. Становится слишком хрупким, чтобы выполнять своё предназначение.
Оба плеча Бобби ныли, и всё меньше ощущалась разница между тем, которое вывихнули в рукопашных тренировках много лет назад, и тем, которое болело из-за десятилетий жестокого обращения с собственным телом. За свою жизнь она заработала множество боевых шрамов, и их становилось всё трудней отличать от обычного износа. Как и выцветающие пятна на переборках Роси, всё просто угасало, приходя к общему знаменателю.
Через люк она поднялась в кабину, карабкаясь по короткой лесенке, и пытаясь отыскать в боли то удовольствие, что когда-то испытывала от разгоряченных и ноющих после интенсивных тренировок мышцах. Как говаривал её старый сержант инструктор: боль - это друг воина. Боль не дает забыть, что ты ещё жив.
- Хей - сказал Алекс, пока она запрыгивала в кресло стрелка позади него. - Как там наша красотуля?
- Постарела, но все еще ковыляет на своих двоих.
- Да я про корабль.
Бобби рассмеялась, и запустила тактический дисплей. Прямо по курсу планета Фрихолд. Их миссия.
- Мой брат всегда жаловался, что я слишком туго улавливаю смысл метафор.
- Постаревший марсианский воин, живущий внутри постаревшего марсианского воина, - сказал Алекс, и в его голосе отчетливо слышалась улыбка. - Смотри не перенапрягись, пытаясь уловить.
- Не настолько постаревший, чтобы не смочь дать тебе пинка, - Бобби увеличила Фрихолд на своём тактическом экране. Он, как мрамор прожилками, был испещрён коричневыми континентами и зелёными океанами с редкими завитками облаков. - Сколько ещё?
- Будем там через неделю.
- С Джиз общался? Как там поживает мой будущий отец ребенка?
- Жизель в порядке, говорит, у Кита тоже всё отлично. Выбрал себе специальность: планетарную инженерию в "Маринер Текнолоджи".
- Сейчас это востребованная профессия, - согласилась Бобби.
Она была шафером на свадьбе Алекса и Жизель, и ждала в больнице Цереры тринадцатью месяцами спустя, когда родился Кит. А теперь Кит поступал в университет, а Алекс был в разводе уже больше десяти лет. Конечно, он её лучший друг, но он никудышный муж. После второй неудачи Бобби указала ему, что если ему так нравится страдать, то она может просто сломать ему руку, чтобы сэкономить всем время.
Но, никому не ненужная, драма Алекса и Жизель, их недолговечный эксперимент с браком, привели к появлению Кита, и это сделало вселенную лучше. У мальчика было все лаконичное обаяние Алекса и вся царственная внешность его матери. Каждый раз, когда он называл ее тетушкой Бобби, она хотела обнять его так сильно, пока его ребра не сломались.
- Будешь отвечать, не забудь передать, что я говорю "нах пошла", - сказала Бобби. Вина за крах их супружеских отношений лежала не только на Жизель, но Бобби пришлось собирать Алекса по кускам после развода, так что обвинять его бывшую во всех грехах было частью "долга лучшего друга". Алекс отвергал эти обвинения, но она знала, что также он благодарен ей за то, что она озвучивает те вещи, которые он не может сказать сам.
- Передам Жизель, что ты её любишь.
- И скажи Киту, что тётушка Бобби передает: "Привет! Требую новых фотографий. Те, которые у меня есть, годичной давности. А я хочу видеть, как наливается мой мужчинка."
- Твой флирт с ребенком, которого ты знаешь всю жизнь, выглядит жутковато, ты же в курсе, да?
- Моя любовь чиста и незамутнённа, - ответила Бобби, переключаясь на тактический дисплей с параметрами миссии. Популяция Фрихолда составляла около трехсот человек, все земляне. Они называли себя Ассамблеей суверенных граждан, что бы это ни значило. И в грузовом манифесте их колониального корабля значилась целая куча огнестрельного оружия и боеприпасов. Так что тех недель, которые Роси потратит на прыжок к солнцу Фрихолда, местным жителям для подготовки хватит за глаза.
Читая вместе с ней, Алекс сказал:
- Капитану там без поддержки не обойтись.
- Точно. Следующий пункт моего списка - обсудить этот вопрос с Амосом.
- Задействуешь Бетси?
- Это, очевидно, ситуация не того уровня, где требуется Бетси, матрос, - ответила Бобби. Бетси, это прозвище, которое Алекс дал силовой броне Марсианского Разведывательного Корпуса, которую Бобби держала в грузовом трюме. Она не залезала в эту штуку уже много лет, тем не менее, поддерживая её в рабочем и заряженном состоянии. И Бобби становилось тепло и комфортно, когда она знала, что она там всё-таки есть. Так, на всякий пожарный.
- Уяснил, - сказал Алекс.
- А кстати, где Амос?
В его голосе появился едва уловимый оттенок, как если бы до этого был Алекс, которой говорит непринужденно, а теперь появился Алекс, который только притворяется, что говорит непринужденно:
- Корабль полагает, что он в медотсеке.
Кларисса, подумала Бобби. Вот, дерьмо.
Медицинский отсек "Росинанта" пах антисептиком и рвотой.
Запах антисептика исходил из маленького напольного скраббера, который с гудением полз по комнате, оставляя за собой блестящий след. Кисло-желчный запах рвоты исходил от Клариссы Мао.
- Бобби, - улыбнулась она. Она лежала на одной из кушеток медотсека, с манжетой автодока вокруг бицепса, которая жужжала, гудела и периодически щелкала. Лицо Клэр дергалось при каждом щелчке. Инъекции, а может, и что похуже.
- Хей, Бабс, - сказал Амос. Здоровяк механик сидел у кровати Клэр, читая что-то на ручном терминале. Он не поднял на Бобби глаз, но поднял руку в знак приветствия.
- Как ты себя сегодня чувствуешь? - спросила Бобби, внутренне морщась от сказанного.
- Встану с постели через пару минут, - сказала Клэр. - Я что-нибудь пропустила, из предпосадочного контроля?
- Нет, нет, - ответила Бобби, покачав головой. Она боялась, что Клэр тут же вырвет трубки из руки и вскочит с кровати, если она ответит «да». - Ничего подобного. Просто хочу чурбана одолжить на минуту.
- А? - Встрепенулся Амос, впервые взглянув на неё. - Одобряешь, Персик?
- Все что пожелаешь, - сказала Клэр, широким жестом указывая на весь медотсек в целом. - Ты всегда найдешь меня дома.
- Ну ладно, - Амос встал, и Бобби увела его в коридор.
В окружении дымчатых стен, с закрытым люком медицинского отсека за спиной, Амос, казалось, немного сдулся. Он прислонился спиной к стене и вздохнул.
- Тяжело смотреть, понимаешь?
- Как она?