- Я очень надеюсь, что они будут держать, - сказала Бобби.
Поступило зашифрованное оповещение, и Бобби потыкала в панель управления на своем предплечье. У голоса Алекса был настолько тягучий выговор выходца из Долины Маринер, что становилось ясно, что он до усрачки напуган, однако одновременно испытывает эйфорию от своего страха.
- Это Алекс Камаль с Росинанта, приветствую всех своих друзей, семью и все корабли в море. Мы начинаем наше родео. Отрываюсь от стыковочных зажимов через десять. Девять…
- Собрались, - сказала Бобби. - Мы не знаем, как быстро всё завертится.
Она ухватилась за нейлоновые шлейфы, и, следя, чтобы они оставались натянутыми, стала ждать, когда Грозовой Шторм покинет порт.
Чтобы добраться до места, они карабкались через лифтовую шахту, которая проходила по всей длине станции от командной палубы на носу до инженерной палубы на корме. Они двигались быстро, скользя в сантиметрах над поверхностью станции. Остальные пересмеивались, пока Бобби не напомнила им, что маломощная радиопередача это совсем не тоже самое, что радиомолчание, и вежливо предложила всем заткнуться нахер, вместо того чтобы нарываться на то, чтобы всю команду перестреляли. После этого она осталась наедине со звуком собственного дыхания, запахом старой резины и чужого пота. Алекс был справа от нее, Амос слева, а доки, ощетинившиеся пристыкованными кораблями, в четверти клика перед ними. А дальше, только чернота медленной зоны, да убийственное ничто позади врат.
Барабан вращался под ними. Шрамы и повреждения от кратковременной битвы со Штормом по-прежнему были видны в почерневших царапинах и ярких заплатках из пены. За свою жизнь Медине пришлось изрядно позализывать раны, и сегодняшний день не обещал стать более приятным.
Они использовали каждый трюк, имевшийся в рукаве у подполья Сабы. Украли сварочные установки, распаковали скрытые тайники оружия, скомпрометировали шахту доступа, через которую вышли. С тех пор, как лаконианцы прошли через врата, умные люди, знакомые со станцией, создавали планы ради такого момента. А история некоторых вещей тянулась ещё со времен, когда некоторые из этих людей были контрабандистами.
Когда они прошли край барабана, Алекс отделился. Ему предстояло проделать почти треть пути против вращения барабана прочь от Шторма, чтобы добраться до Росинанта. Она твердила себе, что они видятся не в последний раз, будто на самом деле могла это знать. Резко взмахнув кулаком, она направила штурмовую команду к темной нечеткой фигуре эсминца.
Идея заключалась в том, чтобы выманить Грозовой Шторм со станции. Как только он сойдет со стыковочных зажимов, и новые солдаты не смогут попасть на борт, Бобби и Амос пробьют корпус, возглавят штурм, и уберут Шторм с игровой доски. Независимо от того, взорвут ли они его реактор, саботируют или перехватят управление, направить его в небытие между вратами станет их главной задачей сразу же после того, как она окажется внутри. Без уверенных знаний о внутреннем строении корабля импровизировать было лучше, чем притворяться, что она может составить более приемлемый план.
Второй задачей станет вывести её людей со Шторма, дав им возможность безопасно подняться на борт одного из убегающих кораблей. И последней задачей станет её собственное спасение.
Алекс досчитал до нуля, и Бобби показалось, что она чувствует слабую вибрацию, дошедшую через корпус Шторма, в момент когда Роси оторвался от причальных зажимов и вырвался из доков, используя тело станции как прикрытие. Два из трёх магнитных замков мигнули янтарем, и благополучно вернулись к красному свечению.
Этот день вмещал в себя массу способов умереть. Как и Алекс, она не смогла удержаться от ухмылки. Возможно, это общая марсианская черта. Оставаясь собранной, она продолжая ждать - ноги уперты в корпус, колени подогнуты. Тянулись минуты. Запустился вентилятор шлема, обдав прохладой её лоб. Значит, она начала потеть.
- Как, в целом держишься, Бабс? - спросил Амос. Из-за радиотрансляции его голос звучал так, словно он находился на расстоянии в пол-километра, и шептал.
- Я буду в порядке, когда они поведут корабль из дока.
- Ага. Они же не прыгнут прямо в бой, а?
- Мы надеялись поймать их на разгоне.
- Правда, - согласился Амос. - И все ещё надеемся.
- Может они просто ещё ничего не заметили, - вклинился третий голос.
Ага, а может ждут, когда на борт прибудет побольше вояк, успела подумать Бобби, и Грозовой Шторм рванулся в черноту, дернув и туго натянув нейлоновые полосы.
Запустились маневровые двигатели. В пятнадцати метрах ниже их позиции, фонтан перегретых испарений выстрелил, толкая эсминец в быстрый разворот. Вырвался из ниоткуда, словно двигатель прятался под странным неметаллическим покрытием корпуса, пока не понадобился. Хорошо, что они не расположились там, иначе весьма вероятно, кого-то из них уже оторвало бы от корабля, сварив заживо.
Шторм накренился. Рокот двигателей передался вибрацией к ногам. Медина отвалилась в сторону, словно её уронили. Полыхнул факел основного привода, и корабль прыгнул вперед. На четверти g. Без риска расплавить станцию в шлак. Тем не менее, Бобби было немного жутко наблюдать, как её тень растягивается далеко по обшивке корабля. Чёткое напоминание, что если она сорвется, то умрёт в огне.
- Амос, - сказала она. - Проделай нам дыру.
- Я вижу, ты идёшь по мою душу, - заревел Алекс. - Но тебе не поймать Роси, приятель. Мы слишком круты для тебя.
- Алекс, слезь с канала, - выкрикнула она, тут же вспомнив, что сигнал её передатчика слишком слаб, чтобы быть услышанным. Она покачала головой, надеясь, что Алекс не слишком сильно будет их отвлекать.
У Амоса была с собой сварочная горелка с примотанным источником питания. Тащить сварочник с двумя сломанными ребрами должно быть чертовски болезненно, но его движения никак не выдавали эту боль. Её собственный треснувший копчик тоже не прибавлял комфорта. Много же вреда они нанесли себе, зайдя так далеко. Следует убедиться, что это никак не изменит ситуацию. Боль - всего лишь способ тела сообщить о чём-то. Эти сообщения вполне можно игнорировать. Амос поднёс конус горелки к обшивке, и всё вокруг ярко осветилось. Искры потоком текли назад, следуя за изгибом корпуса, и исчезая за его краем, словно подчиняясь гравитации, а не только тяге разворота корабля.
- Приготовить оружие, - рявкнула она, и выслушала подтверждения. Если у эсминца структура с двойным корпусом, которой обладали все марсианские корабли, то дыра в обшивке станет только первым шагом. И это критический момент. Внутри они уже смогут вредить кораблю, но защититься там будет непросто, и даже без отправки внутрь экипажа Шторма такая тактика, как заполнение межкорпусного пространства водородом и кислородом, могла бы вывести из строя всю её команду без риска для врага. Каким бы ни был соблазн, ей необходимо пробиться дальше, внутрь самого корабля, и тогда...
- Хм, Бабс? Это жуть как странно.
Фигура Амоса настороженно застыла. Яркая светящаяся линия, прорезанная горелкой на корпусе, была длиной с полметра. Полметра, которые быстро сокращались.
- Что за дела?
- Помнишь тему, когда казалось, что корпус сам себя чинит? Вот сейчас он делает тоже самое.
- Это станет для нас проблемой?
- Да, - подтвердил Амос. - Я бы сказал, это все усложняет.
Шторм покачнулся под ними. Пламя привода стало ярче, он набирал скорость. Ускорение туго натянуло ремни, а протуберанцы по краям ядерного факела окончательно погасли. Два крайних замка упряжи Бобби замерцали янтарем и сместились по корпусу на несколько сантиметров, прежде чем снова покраснели, и остановились. Этот короткий момент взывал адреналиновый удар, пробежавший по всему телу. Сердце заколотилось, отдаваясь в ушах. Но её голос остался спокойным, будто говорил кто-то другой.
- Есть какие-нибудь светлые мысли?
- Ну-ка дай-ка попробую кое-что, - сказал он, приседая на корточки.
Он стал резать снова, но по более плотной дуге, пытаясь сделать не дыру, в которую они могли бы пролезть, а отверстие поменьше. Закончив вырезать круг, он ударил кулаком в его центр, пропихнув небольшой кусок обшивки во внутреннее пространство корабля. Вырезанное отверстие стало быстро затягиваться, но Амос продолжал подрезать его края. Он расширял дыру все больше и больше, несмотря на то, что она пыталась закрыться. Его движения были скупы и эффективны. Даже когда корабль взбрыкнул и провернулся под ними, он не замедлился, являя собой образец того, как физический труд, выполняемый на протяжении всей жизни, превращается в искусство. Бобби знала - попробуй она сделать тоже самое, ничего бы не вышло, но у Амоса диаметр отверстия рос.
- По краям немного подрумянится, - сказал Амос. - С этим ничего поделать не могу.
В ухе Бобби забормотал далекий голос Сабы: Группы реагирования добрались до камер изолятора. Время выводить из строя наших маленьких друзей.
- Чем раньше начнём, тем лучше, - сказала Бобби.
- Тут ты права, - ответил Амос, начиная немелодично присвистывать сквозь зубы. - Мне придется продолжать это занятие без остановки, пока наши будут проходить.
- Да ну нахер, - сказал кто-то из их команды. - Не улыбается мне, чтобы меня располовинило и туда и сюда.
Бобби повернулась к солдату.
- Сделаешь, как тебе скажут, или я тебе башку отстрелю в назидание другим, - сказала она, по её мнению, даже более вежливо, чем заслуживал мужчина. - А ну давай к дыре. Пойдешь на счет раз. Три... два...
Мужчина нырнул, и в процессе Амос обрезал его нейлоновую упряжь. Отверстие не затянулось поперек человека только потому, что Амос продолжал непрерывно подрезать края.
- Следующий пошёл, - сказала Бобби, указывая на ближайшего солдата. - Ты. Три. Два. Один.
Снова и снова Бобби проталкивала ещё одного из своих людей через проплавленную в корпусе дыру. Оставленные на корпусе магнитные замки скопились вокруг неё, как дикие цветы в саду, а обрезанные полосы болтались, реагируя на перемещения корабля, как морские водоросли в непостоянном течении.