Медина плавала над ними, и дважды Бобби ловила намек на отблеск факела привода Росинанта, показавшегося из-за станции, как восход солнца, который так и не наступил.
- Будет узковато, Бабс. Расход топлива гораздо больший, чем я планировал.
- Продолжай, - сказала она.
И он продолжил. Восемь. Девять. Десять. И наконец, остались только они двое.
- Мы справимся, - сказала она. - Давай горелку. Я пропущу тебя.
- Я конечно ценю предложение, - сказал Амос. - Но между нами... Сварщик из тебя никакой. Иди лучше ты. Я всё сделаю.
- Давай без героических жестов.
- О, я снаружи загибаться не планирую, - Амос кивнул подбородком на антураж корабля за дырой. - В худшем случае, там помру.
Бобби переместила магнитные замки к краю оплавленной дыры, и спрыгнула ногами вперед. Руки подхватили её и втянули в внутрь. Прожекторы костюмов наполняли пространство между корпусами сине-белым сиянием.
Здесь было жутко. Словно знакомое, привычное и любимое лицо, в котором что-то неправильно. Вместо перекладин из титана, керамики и стали, росли кристаллы. Линии преломлялись в них и исчезали, напоминая игру света в бутылочном стекле. Там, где должны располагаться листы из металлического и углеродного волокна, были бесшовные соединения на покрытии, при взгляде на которое приходили мысли о раковинах омаров, о ткани, а затем о формирующей пространство ледяной поверхности.
Это без сомнений был марсианский эсминец. И он не походил ни на что, виденное ею ранее.
- Захожу, - сказал Амос, и она повернулась, чтобы предоставить ему безопасную точку опоры. Отверстие, в которое они пробились, плотно сжалось. Но не смогло закрыться совсем, оставшись дырой диаметром сантиметров пяти. В свете прожекторов, Амос улыбнулся своей пустой, любезной улыбкой.
- Так, с этим покончили, - сказал он. - Надеюсь, следующие слои будут попривычнее, если вы понимаете, о чем я.
Алекс продолжал удерживать дистанцию. Это было единственной причиной, по которой они не болтались внутри пространства между корпусами, как крысы в центрифуге. Проникновение внутрь корабля всегда было самым опасным этапом. Бобби знала это с самого начала.
Они двигались быстро, перебираясь по поручням и опорам, пока не нашли протяженный участок переборки. Амос проверил уровень топлива в сварочной горелке, покачал головой, но ничего не сказал. Дым дрожал и опадал с каждым поворотом корабля, как вода, падающая из душевой сетки. Корпус не зарастал, но это единственное, что было хорошо.
- Этого будет мало, - сказала она.
- Этого будет в самый раз, чтобы закончить, - сказал Амос. - Отрежу больше, и нам придется пытаться отогнуть кусок, чтобы пролезть.
Амос закончил резать, воздух и свет вырвались с другой стороны. Интерьер корабля всё ещё был герметичен. В боевых условиях, потеря герметичности - странное событие. Если экипаж Шторма до сих пор не заметил, что их берут на абордаж, теперь они знали наверняка. Бобби втиснулась первой в заднюю часть спальной каюты. Два яруса кроватей с гелевыми матрасами, практически не отличавшиеся от таких же в помещениях Роси, предназначенных для отдыха десантников штурмовых команд. Кровати были пусты и аккуратно заправлены. Она заняла позицию у двери, пока проталкивались другие. Амос влез последним, прихлопнув дыру пластиковой заплаткой, которая выпучилась в сторону пространства между корпусов, как поверхность воздушного шара, прежде чем окончательно затвердеть.
- Я не хочу стрелять в вас, ублюдки, - заорал по радио Алекс. Это была кодовая фраза. Шторм приближался. Очень скоро Роси больше не сможет уклоняться.
Бобби вышибла дверь, откинула голову в сторону и назад, а пуля раскрошила кусок рамы в том месте, где только что был её череп.
- Сколько? - спросил человек рядом с ней.
- Один, как минимум, - она оглядела спальню в поисках чего-нибудь, что могло бы дать им преимущество. - Это место - смертельная ловушка, и у нас нет времени. Вы трое, со мной. Вы двое стреляете влево, ты со мной - стреляешь вправо. Если увидите гранату или что-нибудь похожее, все ныряете обратно. Остальные прикрывают. Приготовьтесь палить нам между ног, если плохие парни начнут ломиться в сторону двери. У вас четыре секунды. Поехали.
Поднявшись в полный рост, Бобби шагнула вперед. Женщина, пригнувшаяся рядом, могла быть кем угодно, но сейчас все жизни зависели от общих действий команды. Дальше по коридору Бобби увидела перекресток, откуда стреляли чуть раньше. Одна голова высунулась и тут же нырнула назад. Бобби выстрелила, но попала или нет, сказать не могла.
Другой дверной проем был напротив через холл. Бобби махнула в его направлении, и в спешке они метнулись туда. Ещё одна каюта. Двенадцать коек без признаков использования. Никто больше не стрелял. Тот, кто пытался раньше, был либо ранен, либо сбежал. Пошел за любыми подкреплениями, которые мог предоставить корабль. Эффект неожиданности завел их сюда. Дальше в дело вступали их навыки.
- Амос? - сказала она по радио.
Стены корабля ослабили сигнал, но она все ещё его слышала.
- Бабс? Как хочешь разыграть эту партию?
Прошло уже очень много лет с момента, когда она последний раз использовала корабельную штурмовую тактику, но, по крайней мере здесь, всё было просто. Две точки корабля уязвимы к абордажной атаке, инженерная и командная палубы. У врага преимущество игры на своем поле, но если экипаж недоукомплектован, они смогут хорошо оборонять только одну из них. Таким образом, умный ход заключался в том, чтобы имитируя атаку на одно место, отвлечь силы туда, и ударить в другом.
- Я возьму пятерых, и двину к командной палубе. Подожди две минуты, и веди своих на инженерную.
- Понял, сделаю. Мы собираемся отключать или взрывать?
Шторм снова покачнулся. По кораблю раздался ровный треск, похожий на звон цепи, соскользнувшей с полки. Этот звук отличался от того, к чему она привыкла, и Бобби с трудом распознала огонь ОТО. Они добрались до Роси.
Прежде чем она успела ответить, в радиоканале раздался голос Сабы. "Эвакуационные команды добрались до доков. Ожидают четкого сигнала, да?" И следом, почти пересекаясь с ним, ответ Наоми: "Сообщение приняли. Выступаем." Корабли подполья были готовы запуститься и выйти. Скоро захлебнутся сенсорные массивы Медины. Их окно открылось. И оно не останется открытым надолго.
- Используй первую же возможность, которая позволит убить этот корабль, - сказала Бобби.
- Как насчет эвакуации?
Она знала, о чём он. Если представится возможность взорвать реактор, должен ли он? Была ли миссия важнее возможности её пережить?
- Тебе решать, большой парень, - сказала она. - Я доверяю тебе.
Глава сорок восьмаяКларисса
У неё осталось только два ощущения. Либо трясучка, либо измождение. Та часть, когда её трясло, была очень неприятной, потому что ей казалось, что она напугана - до паники и бешеного сердцебиения. И поскольку это напоминало страх, она начинала загоняться тем, что боится, а потом тем, что боится без всякой причины. Мысль о том, что это бэушная эндокринная система пропускает своё дерьмо в кровоток, немного помогала. Так она, по крайней мере, могла быть уверена, что не сходит с ума от невнятной тревоги. Тем не менее, трясучка от этого не прекращалась.
В худшие моменты этой части она возвращалась к своей старой мантре, спасавшей её ещё в тюрьме: "Я убивала, но я не убийца. Потому что убийцы - монстры, а монстры не боятся." И поскольку ей продолжало казаться, что она боится, такая точка зрения почти утешала.
Её суеверная половина предпочитала думать, что она пустила эту концепцию в свою жизнь из-за сочувственной магии слов. Рациональная половина была уверена, что она сделала это, изначально заплатив чертову гору денег за незаконные модификации тела, ставшие частью безумной подростковой фантазии о мести. Эта фантазия стоила жизни целой куче людей.
- Ты в порядке? - cпросила Наоми.
Кларисса подняла руку в том же неопределенном жесте Шрёдингера[31], что и всегда, в чём бы это ни выражалось. Всегда да, и всегда нет. Да, я в порядке, ведь я не в медицинской коме. Нет, находиться в этом состоянии, не является удовлетворительным итогом моих ранних жизненных выборов.
- А ты как?
- В порядке, - ответила Наоми тоном, который подразумевал нечто похожее. С тех пор, как Холдена схватили, глаза Наоми погасли. Выяснив, что Обгоняющий Свет ушел, и унёс Холдена, Наоми разве что не впала в кататоническое оцепенение от горя. Вот уж действительно. В порядке, так в порядке.
Они ждали, сидя на скамейке на краю пшеничного поля, раскинувшегося по внутренней поверхности барабана. Пшеница тянулась, изгибаясь вправо и вверх от них, созревая в свете ненастоящего солнца. Женщина в униформе системного контроля шла по дорожке, держа за руку маленького мальчика. Проходя мимо, тот взглянул на Клариссу, и она практически услышала его мысль, - "Мамочка, что случилось с этой тетей?" - такой громкой она была.
Немного странно находиться среди обычных обитателей Медины. Они жили свои жизни, пытаясь забыть о существовании Транспортного Союза. Продолжали забирать детей из школы, ужинать с друзьями, работать на работе, и выполнять свои обязанности, как всегда делают люди, находящиеся с неправильного конца пистолетного дула. Делали вид, что законы Лаконии вполне обычны. Что в этой игре нет вещей, способных перевернуть всё ещё до наступления ночи.
- Мне очень жаль, что так вышло с Холденом, - сказала Кларисса. Она не собиралась, само вырвалось.
Наоми быстро вздохнула, выпустила воздух. Словно сорвала повязку, присохшую к ране. Резкая боль, и вот уже всё.
- Спасибо. Не этого... я ожидала.
- Да, - сказала Кларисса. - Всегда есть два пути; как мы хотим чтобы всё случилось, и как всё случается.
Сигнал тревоги прокатился вдоль барабана, отдаваясь эхом по всему объему в открытом воздухе. Искусственный голос без эмоций затянул повторяющееся сообщение: "Это аварийное предупреждение. Немедленно проследуйте в укрытия, и ожидайте официальных инструкций."