– И ты считаешь, что из пятисот людоедов, находящихся сейчас в «Мираже», часть, оказавшись в нормальном мире и не почуяв знакомые запахи, не отвалится в сторону и не сообщит о Другой Чечне?
– Они не захотят отваливаться в сторону. Здесь их ждет вольная жизнь, а на воле – пожизненное заключение. Когда тебе предлагают смерть в одиночной камере или клетку, стоящую посреди чистого поля, ты выберешь клетку. Но, находясь в ней, никогда не направишься к той ее части, где тебя ударит током. Стольников, была тюрьма «Мираж». Сейчас будет гостиница «Мираж». Для сволочей, которым нет места в нормальном мире. А чтобы нормальный мир стал еще лучше, сволочей нужно использовать в этом направлении. Я ясно объяснил?
Некоторое время Саша сидел молча, а потом рассмеялся и поднял глаза на полковника:
– Ждан, когда это случилось?
– Что?
– Когда ты превратился в подонка? В какой день? Какие особые приметы были у этого дня? Шел дождь или в Китае случилось землетрясение? Что тебя изменило?
Ждан прошелся по кабинету и остановился напротив Саши:
– Я могу арестовать тебя сейчас и передать ФСБ. Они только и ждут момента, чтобы снять с тебя погоны майора, звезду Героя и принять к себе по всей программе. Но я этого не сделаю. И убивать тебя здесь не стану. Это должно выглядеть натурально.
– А как объяснишь Ирине смерть ее отца? Ты ведь, кажется, намерен завладеть ее сердцем?
Ждан вспыхнул и махнул рукой:
– Не тебе!.. Не тебе об этом говорить! Что ты знаешь?! Кузнецов!..
В комнату вошел приземистый майор с тяжелым, как у печеночного больного, лицом.
– Отправьте майора Стольникова через тоннель на территорию Грузии!
Саша поднялся и почесал подбородок:
– До встречи, Ждан.
– Прощай, Стольников.
– Нет, Ждан. До встречи.
Садясь в вагон поезда, он был уверен: Ждан – человек Аль-Каиды. Непонятно одно – на чем они его взяли. Или – чем. Но это уже не имело никакого значения. Стольников знал – Ждан врет, упоминая Кремль. Зубов знал наверняка, что Кремль заинтересован в пожизненном заключении боевиков в «Мираже». Переменить за сутки решение и отдать приказ уничтожить начальника УИН и группу майора Стольникова Кремль не мог. Там, конечно, люди непредсказуемые, но не сумасшедшие. Ждан выполняет задумки исламистов. А это значит, что «Мираж» постепенно превращается в базу террористов.
Это же просто волшебно! Из неизвестного края появляется в привычном мире орда, выполняет задачу и снова исчезает в неведомый мир. Да заодно и заносит в него все, что необходимо Ждану и его хозяевам… Грех от такого куска пирога отказаться. Тут не командира, мать родную продашь…
И это может длиться вечно. Аль-Каида и радикальный исламизм непобедимы. Вводить в строй вместо убитых или умерших боевиков новую поросль не так уж сложно. При наличии такой должности, как начальник Управления исполнения наказаний по Северному Кавказу, – тем более…
Глава 16
Группа не сдвинулась с позиции, на которой он ее оставил, ни на метр. Видимо, Ждан решил предоставить Стольникову возможность попрощаться. Иначе растолковать нежелание задавить разведчиков здесь и сейчас Саша не мог. Оба пациента – и генерал, и главврач, сидели под деревом в полном здравии. Если нормальное состояние доктора Стольникова волновало мало, то видеть при светлом рассудке Зубова ему было приятно.
– Как вы себя чувствуете, Александр Львович? – спросил Стольников, и несколько бойцов разом перекатились в стороны, взяв майора в прицел.
Он рассмеялся, следуя к позиции пригнувшись. Ветки несколько раз задели его кепи, он снял его и сунул под погон.
– Вас тут ножами можно взять за минуту.
– Не все так тихо ходят, – обиделся Мамаев.
– Нормальное состояние, Саша. Доктор подтвердит.
– Я подтверждаю, – поспешил заверить главврач. – Скажите, что вы намерены со мной делать?
– А вы сами что хотели бы? – Майор взял у Баскакова сигарету и прикурил.
– Я полагал, что мы следуем в НИИ… Не назад же?
Стольников подошел к генералу и опустился рядом:
– «Крот», которого вы искали, – Ждан. Я говорил с ним несколько часов назад. Он лжет об участии Москвы в деле развала «Миража». Думаю, он резидент исламистов. Вот только не могу понять, в какой момент он решил стать на другую сторону и что им двигало. Папу могли прижать? Торговля оружием, мошенничество в высших эшелонах власти, «Оборонсервис»?
Зубов покачал головой. Казалось, он постарел еще на десять лет за эти несколько часов:
– Мне трудно в это поверить, я знал его ребенком… А с его отцом мы знаем друг друга с Суворовского училища…
– «Был у майора Деева товарищ, майор Петров. Вместе рубали белых шашками на скаку, вместе потом служили в артиллерийском полку…»
– Это не смешно, Саша.
– А я и не смеюсь. Он оставил нас здесь умирать. У нас нет воды – раз, пищи – два, боеприпасы на исходе – три. Сюда добавьте поселок, кишащий потерянными и людьми Ждана. И тюрьму «Мираж», в которой пьют колу пятьсот самых кровожадных людоедов России. – Он хотел загнуть еще один палец и сказать, что группа потеряла мобильность, но вовремя спохватился. Еще не хватало поставить это Зубову в вину, хотя бы и невольно.
– Что думаешь делать?
– Если учесть, что населенных пунктов здесь два и оба заняты нашими кровниками, остается только из двух бед выбрать наименьшую.
– А если попытаться прорваться в НИИ?
Покачав головой, Саша лег на спину и заложил за голову руки:
– Когда меня вел по перрону майор с желтушным лицом…
– Аверьянов, сука… – процедил Зубов.
– Так вот, когда он меня вел, я заметил во внутреннем помещении, рядом с операторской, расставленные на ножки десять или двенадцать ротных пулеметов и коробок пятьдесят со снаряженными лентами. А вдоль стены – три автоматических гранатомета и по десять коробок с гранатами к каждому. Нас ждут, можно не сомневаться. У входа в тоннель – голая степь перед холмом… И игольное ушко, в которое нужно просочиться при тех обстоятельствах, что с обратной стороны враг. Царя Леонида помните? Ксеркса он в узком проходе держал долго, очень долго… Но у Ксеркса сотни тысяч смертников были, а у меня семь человек, жизнью каждого из которых я дорожу как своей.
Еще некоторое время они сидели молча. Темнело в Другой Чечне так же быстро, как и в обычной. Когда воздух стал сгущаться, Стольников поднялся и подошел к врачу:
– Что ж, подполковник… Я свое слово сдержал. Теперь можете быть свободны. Пленных я убиваю только в исключительных случаях.
Вскочив, доктор от неожиданности едва не упал:
– То есть как – свободны… Вы сдурели, майор? Куда я пойду?!
– И что теперь, прикажете оставить вас ночевать у себя? Я незнакомых мужчин на ночь не оставляю.
– Да идите вы к черту! Там потерянные! Ночью они выйдут на промысел!..
– Потерянные? – удивился Стольников. – Вы боитесь потерянных? А разве не вы их создали?
– Я не пойду! – неожиданно дерзко заявил главврач и сел на землю. – Утром дадите мне автомат, и я уйду! Но не сейчас.
Саша вынул из кобуры рядом стоявшего Ключникова «Гюрзу», снял с предохранителя и навел на доктора:
– Вам придется выбирать. Вы более не мой пленник, поскольку я вас отпустил.
– Что вы делаете?
– Или отправляйтесь на все четыре стороны, или я вас пристрелю. Признаться, у меня уже давно руки чешутся.
Поняв, что с ним не шутят, главврач поднялся и, прокляв род Стольникова до седьмого колена, стал спускаться с пригорка в направлении уже исчезнувшей в темноте дороги.
– Саша, дай мне пистолет, пожалуйста, – попросил Зубов. – Я не хочу оказаться беззащитным в тот момент, когда на меня кто-то выскочит из темноты.
Стольников перехватил «Гюрзу» рукояткой вперед, вынул два магазина и протянул Зубову. Отдавать автомат он не решился. Генерал еще не окреп после потрясений, и неизвестно, как отреагирует его организм на только что проведенное лечение. Таскать тяжести ему в любом случае было противопоказано.
– Только знайте, покойники!.. – донесся до разведчиков из темноты голос доктора. – Знайте!.. С генералом кончено! Восстановление организма от вируса возможно только на ранних стадиях заболевания! Генерал, вы – потерянный! Вы потерянный навсегда! И будьте вы все прокляты!..
Айдаров не выдержал и щелкнул предохранителем на «Винторезе». Ночной прицел он пристегнул уже давно.
– Командир, разреши я его успокою?
– Нет, – отрезал майор. – Пусть идет. Этот патрон нам очень скоро понадобится.
– Мы переждем эту ночь здесь? – спросил Ермолович.
– Нет, – снова покачал головой Саша. – Засветло они уже срисовали координаты нашей лежки. Если останемся, хватит и десяти минометных мин. Мы уйдем севернее. И остановимся на распутье: «Мираж», Южный Стан и тоннель. Оврагов там много, есть и ручьи.
– Саша, – донесся из темноты голос Зубова. – Что хотел сказать тебе… Если останешься жив, не оставь Ирину. Ты хотел получить мое благословение? Оно у тебя есть.
– Генерал?.. – пробормотал Стольников.
– Вы лучшие, кого я знал…
– Ермолович! – холодея, крикнул Саша. – Баскаков!.. Кто ближе?!
– Прощайте…
– Батя!..
Сержант и санинструктор бросились к дереву, сбивая друг друга…
Выстрел прозвучал сухо, словно хрустнула ветка под сапогом.
Прежде чем выстрелить, Зубов обмотал пистолет своей курткой.
Через два часа, когда бывший командир оперативной бригады особого назначения генерал Зубов – Батя – лег в могилу и Стольников в последний раз проверил, хорошо ли она укрыта от глаз людей и животных, группа поднялась.
– Что будем делать дальше, командир? – спросил Жулин.
Бойцы ждали ответа. Как всегда, они ждали от Стольникова решения.
– Дальше мы будем жить.
Через минуту группа бесшумно растаяла в темноте.