яда и принципу духовности как основе иерархической дифференциации людей. В основе всякой традиционной цивилизации лежит «божественное» событие (у каждой великой цивилизации есть собственный миф о божественных основателях): отсюда никакой человеческий или натуралистический фактор не может отвечать за это в полной мере. Деградация и упадок цивилизации вызваны событием того же порядка, но имеющим противоположный смысл —смысл вырождения. Когда раса потеряла контакт с единственной вещью, способной наделять стабильностью, то есть с миром «бытия», и когда раса теряет то, что формирует наиболее тонкий, но при этом наиболее существенный элемент—внутреннюю расу, расу духа, по сравнению с которой раса тела и души являются лишь проявлениями и способами выражения, [202] тогда сколь угодно великим и могучим коллективным организмам, созданным этой расой, предначертано падение в мир случайности; они оказываются во власти того, что является иррациональным, переменчивым и «историческим», и что формируется «снизу» и извне.
Кровь и этническая чистота имели свою ценность и в традиционных цивилизациях; но она никогда не оправдывала применение к людям тех же критериев «чистой крови», которые главным образом характеризуют качество собак или лошадей —как в случае некоторых современных расистских идеологий. Фактор «крови» или «расы» играет определенную роль, но не потому, что он существует в «душе» (в уме или взглядах индивида), а потому, что он присутствует в глубинных силах жизни; традиции ощущают его и воздействуют на него, придавая ему форму. Кровь «записывает» следствия этих действий, но к тому же дает, согласно наследственности, материал, сформированный и очищенный таким образом, что через несколько поколений реализации, схожие с оригинальными, уже являются подготовленными и могут развиться естественно и спонтанно. Как мы увидим, традиционный мир часто практиковал наследственность каст и эндогамные законы на этом —и только на этом —основании. Но если мы обратимся к индоарийской традиции, в которой кастовая система была наиболее строгой, то увидим, что простого рождения в определенной касте, хотя оно и было необходимо, не было достаточно; качество, практически дарованное личности при рождении, должно было быть актуализировано посвящением. Мы уже упоминали, что, согласно «Законам Ману», арий ничем не выше шудры, пока он не прошел посвящение или «второе рождение». Мы также приводили связь трех особых видов божественного огня и трех иерархически высших персидских пиштр, и членство в одной из них определялось обрядом посвящения. Даже в этих примерах нельзя терять из поля зрения два присутствующих фактора и путать формирующий элемент с формируемым или обуславливающий фактор с обуславливаемым. И высшие касты, и традиционные аристократии, как и высшие цивилизации и расы (то есть обладавшие тем же статусом, что касты, прошедшие через посвящение, обладали по отношению к плебейским кастам «детей Земли») являлись таковыми не из-за фактора крови; благодаря крови они обладали чем-то, что выходит за ее пределы и имеет метабиологический характер.
Когда это «что-то» поистине могущественно, когда оно составляет глубочайшее и стабильное ядро традиционного общества —тогда эта цивилизация может сохраняться и заново утверждаться при этнических смешениях и изменениях, не имеющих непосредственно разрушительного характера, реагируя на разнородные элементы и придавая им форму, постепенно сводя их к собственному типу, или преображаясь, так сказать, в новое полное жизни единство. Даже в исторические времена можно видеть множество таких случаев: Китай, Греция, Рим, мир ислама. Только когда порождающий корень цивилизации «свыше» уже мертв, а ее «духовная раса» истощена или уничтожена, начинается ее закат —рука об руку с секуляризацией и гуманизацией. [203] В этой точке единственные силы, на которые еще можно полагаться —это силы крови, которые атавистически, посредством расы и инстинкта, по-прежнему несут в себе отголосок и след ушедшего высшего элемента; и только так «расистский» тезис защиты чистоты крови может иметь право на существование —если не для того, чтобы предупредить, то как минимум отсрочить фатальный исход процесса вырождения. Однако по-настоящему предотвратить этот исход без внутреннего пробуждения невозможно.
Аналогичные соображения могут быть изложены относительно ценности и силы традиционных форм, принципов и законов. В традиционном общественном порядке должен быть кто-то, в ком принцип, на котором основаны различные учреждения, законы, этические и ритуальные нормы, действительно активен —как объективная духовная реализация, а не как видимость. Иными словами, это индивид или элита, которые могут принять «понтификальную» функцию повелителей и посредников силы свыше. В таком случае даже те, кто может лишь подчиняться, кто может усвоить закон лишь при помощи внешнего авторитета и традиции, способны интуитивно осознать, почему они должны подчиняться; и их подчинение не напрасно, потому что оно позволяет им принимать действенное участие в силе и свете. Как в том случае, когда магнитный ток присутствует в главной цепи, в других отдельных цепях начинают течь индуцированные токи —при условии, что эти цепи размещены синтонически, —таким же образом и какая-то часть величия, стабильности и «удачи», существующих на иерархической вершине, невидимо переходит на тех, кто преданно следует только форме и обряду с чистым сердцем. В таком случае традиция твердо укоренена, социальный организм един, и все его части соединяет тайная связь, которая в целом сильнее внешних случайностей.
Но когда в центре находится лишь пережившая себя саму функция, или когда качества представителей духовной и царской власти лишь номинальны, тогда вершина растворяется, а основание осыпается. [204] В высшей степени выразительна в этом отношении легенда о народах Гог и Магог, символизирующих (см. главу 4) хаотические и демонические силы, сдерживаемые традиционными структурами до того момента, когда они поймут, что на стене, которой империя ранее преграждала им путь, не осталось никого, кто бы мог дуть в трубу, а звуки издает лишь ветер. Обряды, учреждения, законы и обычаи могут продолжать существовать определенное время, но их смысл утерян, а «добродетель» парализована. Предоставленные самим себе и секуляризированные, они осыпаются как жженая глина, вопреки всем попыткам поддержать извне, при помощи насилия, утраченное единство —и все больше искажаются. Однако пока остается тень действия высшего элемента, а его отзвук существует в крови, здание продолжает стоять, тело все еще кажется наделенным душой, и мертвец —согласно образу, использованному де Гобино —ходит и по-прежнему сохраняет способность разрушать препятствия на своем пути. Когда последний остаток силы свыше и расы духа исчерпан, в новых поколениях уже не остается ничего; нет больше направляющего русла реки, и течение теперь рассеяно во всех направлениях. Во всех областях наступает индивидуализм, хаос, анархия, гуманистическое высокомерие и вырождение. Плотина разрушена. Хотя видимость древнего великолепия еще остается, малейшего импульса достаточно, чтобы заставить империю или государство рухнуть. Его может сменить демоническая инверсия, современный всемогущий Левиафан, механизированная и тоталитарная коллективная система.
С доисторических времен до наших дней «эволюция» была именно таким процессом. Как мы увидим, от далекого мифа о божественной царской власти через нисхождение от одной касты к другой мы придем к безликим формам нашей современной цивилизации, где в механизированных структурах все сильнее и страшнее пробуждается дьявольская одержимость демоса и мира масс.
ГЛАВА 10. ИНИЦИАЦИЯ И ПОСВЯЩЕНИЕ В САН
Определив сущность как вершины, так и центра традиционной цивилизации, необходимо кратко описать некоторые из ее внешних черт, отсылающие к уже оговоренным ситуациям. Это позволит нам определить ту точку, в которой началось первое искажение мира Традиции.
Идея царской власти встречается в уже обусловленной форме, когда она воплощается не в существах, от природы превосходящих человеческие ограничения, а в существах, которые должны развивать в себе это качество. В древней эллинской традиции такое различие по аналогии соответствовало различию между «богом» (олимпийским идеалом) и «героем». В римской традиции это отличие формально обозначалось титулами deus и divus; последний означал человека, ставшего богом, а первый —существо, которое было богом всегда. [205] По преданию, в Египте царственная раса θεοί сменилась расой ημίθεοι (соответствовавшей «героям»), на смену которой, в свою очередь, пришли νεκοες—термин, обозначающий вождей главным образом человеческого типа. Здесь возникает ситуация, в которой между личностью и выполняемой функцией существует некоторая дистанция: чтобы личность могла воплощать определенную требуемую функцию, необходимо особое действие, способное придать ей новое качество; это действие может представать как в форме инициации, так и в форме инвеституры (посвящения в сан). В первом случае это действие имеет относительно автономный и непосредственный характер; во втором оно совершается при помощи посредника и исходит со стороны, будучи связанным с кастой жрецов, отличной от царской касты.
Касательно царской инициации достаточно повторить то, что уже было сказано по поводу обрядовых, священных и триумфальных действий, в которых повторяются действия, приписываемые богу или герою, с целью претворения в жизнь, призывания или обновления соответствующих сверхъестественных влияний. Весьма отчетливым образом это происходило в Древнем Египте. Как мы уже показали, восшествие фараона на престол повторяло «жертву», сделавшую Осириса трансцендентным божеством; этот обряд использовался не только для обновления качества природы, божественной уже с рождения, но также —и прежде всего —как инициация, нацеленная на пробуждение трансцендентного измерения в человеке, которому предначертано быть фараоном, и на принесение ему «дара жизни». Что касается деталей подобных обрядов, мы ограничимся описанием обряда, который в Элевсинских мистериях соответствовал дарованию царственного титула