[106] и Герберту Гуверу, министру торговли США, с просьбой о незамедлительной поставке продовольствия морякам Кронштадта.
Подобные просьбы поступили от Русского парламентского комитета в Париже и генерала Врангеля из Константинополя. Кроме того, генерал Врангель направил сообщение в Кронштадт Козловскому, предлагая помощь своей Русской Армии, как только она будет мобилизована.
Бывшие члены распущенного Учредительного собрания, собравшись в Париже, телеграфировали Борису Бахметьеву, послу Временного правительства в Вашингтоне, с просьбой попытаться убедить американцев в необходимости оказать помощь мятежникам. Но правительство Соединенных Штатов, не желая вмешиваться в политическую жизнь России, оставалось глухо ко всем просьбам. Что касается Англии, то в скором времени она должна была подписать торговое соглашение с Советской Россией.
Основную помощь оказала Франция, эта страна, из всех союзнических стран, была самым непреклонным противником большевистского режима. Из архивных документов стало известно, что во время Кронштадтского восстания Национальный центр поддерживал контакт с министерством иностранных дел Франции.
В газете «Дни» (газета Керенского, издававшаяся в Берлине и Париже) в Берлине появилось сообщение, что французская эскадра получила приказ отплыть в Ревель для оказания помощи кронштадтцам, но нет никаких доказательств, подтверждающих это сообщение.
Согласно лейбористской газете «Дейли геральд», мятежники получили финансовую помощь от французов. «Могу с уверенностью сказать, что французское правительство заинтересовано в Кронштадте и большая сумма денег для мятежников отправлена профессору (очевидно, Цейтлеру) в Выборг. Под прикрытием Красного Креста мятежникам также направлено продовольствие», – пишет корресподент «Дейли геральд» 14 марта 1921 года.
Вполне возможно, что часть денег, которые русские эмигранты отправили Цейтлеру в Выборг, была передана французским правительством (надо заметить, что в тот период французы продолжали снабжать армию Врангеля, находившуюся в Турции). В то же время Франция, хотя и медленнее, чем Англия, двигалась навстречу Советской России, и мало верится, что ее помощь Кронштадту была столь уж значительной. Согласно хорошо информированной парижской газете Павла Милюкова, французы отказались вмешиваться в ход восстания и ограничились тем, что обратились к Финляндии с просьбой пропустить через ее границу продовольствие для голодающего населения Кронштадта. Эта информация соответствует детальному и чрезвычайно важному сообщению Гарольда Куартона, американского консула в Выборге, госсекретарю США в Вашингтон; признавая, что из всех иностранных держав Франция оказалась в наибольшей степени вовлеченной в кронштадтские события, однако, заканчивает консул свое сообщение, ее помощь была незначительной.
Но в отношении участия Красного Креста у большевиков (и «Дейли геральд») имелись веские основания. Национальный центр для организации поставок в Кронштадт, вне всякого сомнения, использовал в качестве прикрытия русский Красный Крест. Этот факт подтверждает частная переписка представителей Национального центра на Балтике.
В то же время обвинения советской стороны, что и международный и американский Красный Крест тоже были привлечены к делу, безосновательны. Профессор Цейтлер надеялся воспользоваться продовольственными запасами международного Красного Креста в Щецине и Нарве, и русский Красный Крест в Париже телеграфировал в Женеву в надежде получить разрешение, но ответа не последовало. Кроме того, Цейтлер обращался к полковнику Райану, официальному представителю американского Красного Креста на Балтике, с просьбой передать имеющиеся в его распоряжении запасы продовольствия в Выборге кронштадтским мятежникам. (Национальный центр наверняка считал, что имеет полное право потребовать это продовольствие, поскольку оно было куплено в 1919 году генералом Юденичем, чтобы накормить население Петрограда, как только удастся расправиться с большевиками. Позже продовольствие передали американскому Красному Кресту для оказания помощи беженцам на Балтике.)
Райан, желая помочь, поехал 11 марта в Париж, чтобы посоветоваться с руководителями европейского отделения американского Красного Креста. Однако переговоры ни к чему не привели. Как сказал Райан корреспонденту «Общего дела», перед ними были две серьезные проблемы. Первая – это та, что американский Красный Крест не может оказывать помощь ни одной политической или военной партии. Вторым, более серьезным препятствием было отсутствие возможности сообщаться с Кронштадтом и посылать туда помощь (Финский залив скован льдом). «Все мои попытки оказать помощь из Риги дали неудовлетворительные результаты, ибо с Кронштадтом можно снестись только через Финляндию», – сказал Райан, а финны не пропустят продовольствие через свои границы[107].
Несмотря на обвинения большевиков, что во время мятежа Финляндия сотрудничала с белыми, по словам Гарольда Куартона, финны «свято соблюдали недавно заключенный мирный договор» (от 14 октября 1920 года) с советским правительством. Финляндия считала Кронштадтский мятеж преждевременным и обреченным на неудачу и не хотела давать большевикам никаких поводов для ответных действий. В лучшем случае, как впоследствии заметил Цейтлер, финны могли отправить в Кронштадт медикаменты, но они не сделали и этого[108].
В Париже Национальный центр и его сторонники были возмущены неожиданно возникшими проблемами с поставками через границу. Князь Г.Е. Львов, предшественник Керенского на посту главы Временного правительства, умолял посла Финляндии пересмотреть принятое решение, а затем попытался заставить французов вмешаться в возникший конфликт. Кроме того, Львов обратился в американский Красный Крест с просьбой отправить продовольствие, хранящееся на складах в Выборге, в Кронштадт и Петербург; его усилия не увенчались успехом.
Однако время поджимало. В Кронштадте складывалась отчаянная ситуация с продовольствием, настолько отчаянная, что 13 марта Петриченко связался с профессором Гриммом и уполномочил его обратиться к Финляндии и другим странам с просьбой оказать помощь. По словам Куартона, финский Генеральный штаб придерживался мнения (и был прав, как показали события), что мятежникам может не хватить имеющихся у них запасов продовольствия. Однако Куартон отговаривал Вашингтон отправлять продовольствие на санях, опасаясь, что его могут перехватить.
Специальный представитель Соединенных Штатов в Берлине, Дрезел, придерживался того же мнения; любое вмешательство может только помочь Ленину выпутаться из трудностей, объединит Россию против иностранного вторжения. Следовательно, попытка удовлетворить просьбу русских эмигрантов из Парижа может быть «неправильно истолкована»[109].
Госсекретарь направил полученное от Дрезела сообщение в национальный штаб американского Красного Креста, и, возможно, оно повлияло на решение данной организации не вмешиваться в дела России. «Красный Крест не оказывал никакой помощи мятежникам в Кронштадте и даже не пытался этого делать», – написал генеральный секретарь американского Красного Креста спустя два месяца после восстания[110].
Со своей стороны русский Красный Крест делал все возможное, чтобы помочь мятежникам. Теперь Цейтлер не только продолжал сбор финансовых средств, но и мучительно искал способ переправить продовольствие в осажденный Кронштадт. Под видом представителя Красного Креста 16 марта барон фон Вилькен[111] перешел по льду в Кронштадт.
Большевики называли его агентом белых, хотя он, несмотря на их утверждения, не прикрывался американским или международным Красным Крестом. Его «секретная миссия», как назвал ее Куартон, состояла в том, чтобы предложить Временному революционному комитету продовольствие и медикаменты, как только будет налажена линия поставки.
Раньше мятежники, несомненно, резко отклонили бы подобное предложение. Но сейчас они отчаянно нуждались в помощи: продовольствие и медикаменты были на исходе. Сомнения относительно мотивов, которые двигали Вилькеном (его офицерское прошлое было прекрасно известно мятежным лидерам), не стали принимать в расчет, и «вожди» восстания приняли его предложение. Красный Крест, по мнению Петричено, был «благотворительной, а не политической организацией»[112].
Однако, утверждает Петриченко (и коммунисты подтверждают его слова), мятежники не дождались никакой помощи извне.
Финские контрабандисты привезли на санях несколько тонн муки и сала, но даже эта помощь пришла слишком поздно; груз захватили большевики.
Таким образом, все усилия русской эмиграции закончились полным провалом. Ни с каких складов Красного Креста мятежники не получали продовольствия и медикаментов. Финляндия заблокировала проход через границы. Попытки добыть ледокол и транспортные суда не увенчались успехом. Последний удар был нанесен 16 марта, когда было подписано советско-британское торговое соглашение. «Общее дело» назвало это «ударом в спину»[113].
Короче говоря, не было сделано ничего для претворения в жизнь секретной «Докладной записки». Возможно, если бы восстание не вспыхнуло так рано и не застало эмигрантов врасплох, им бы удалось сделать необходимые приготовления. После подавления восстания продовольствие и медикаменты, предназначавшиеся для мятежников, дошли до адресата, точнее, до тех, кто оказался в лагере для беженцев в Финляндии.
Несмотря на призывы Бурцева к сплочению ради «общего дела» – свержения большевистской власти, русских экспатриантов раздирали противоречия. Во время восстания меньшевики, социалисты-революционеры и либералы Национального центра не могли прийти к единому мнению – каждый шел своим путем.