В 5 часов утра перед колонной, вышедшей из Лисьего Носа, появились очертания мятежных фортов. Поступил приказ: «ползком», и оставшееся расстояние солдаты проделали ползком по льду. Развернувшись в цепь, они преодолели проволочные заграждения, и только тут их заметили мятежники. Темноту разрезали лучи прожекторов и сигнальные ракеты. Стало светло, как днем. «Неожиданно ночь превратилась в день», – вспоминал один из советских солдат. С форта № 7 раздались крики:
– Мы ваши друзья.
– Мы за советскую власть.
– Мы не будем стрелять[198].
Не обращая внимания на крики, красноармейцы бросились вперед, но были отброшены смертоносным огнем пулеметов мятежников. Снова и снова советские солдаты с криками «ура!» поднимались в атаку, пока наконец не сломили сопротивление мятежников. После тяжелой борьбы удалось захватить два форта.
К утру туман разошелся, и наступил яркий, солнечный день. Коммунисты продолжали атаковать оставшиеся форты. Обе стороны сражались яростно, фанатично, не считаясь с потерями. Снаряды мятежной артиллерии взламывали лед; Финский залив опять стал могилой для многих советских солдат. В одном батальоне остались в живых всего 18 человек.
Однако сопротивление мятежников удалось сломить, и к полудню все номерные форты были захвачены; особенно отличились части красных курсантов. После взятия фортов эта часть Северной группы двинулась в сторону северо-восточной части Кронштадта. В это время вторая часть Северной группы безуспешно пыталась овладеть Тотлебеном. Мятежники отчаянно сражались, отбивая атаки советских бойцов. Обе стороны несли страшные потери. Группа курсантов наткнулась на минное поле; многие утонули. В конце концов атакующие проникли в форт, завязался рукопашный бой. Тотлебен сдался только в час ночи 18 марта, затем был захвачен форт Красноармейский.
Южная группа вышла из Ораниенбаума в 4 часа утра 17 марта, через час после Северной группы. Более мощная, она тремя колоннами двинулась к военной гавани Кронштадта, а четвертая колонна к Петроградским воротам. Было еще темно, когда 79-я пехотная бригада приблизилась к местоположению тяжелых орудий, охранявших гавань. Лучи прожекторов обшаривали ее, но темнота, туман и белые маскировочные халаты позволили атакующим незаметно подойти и обезвредить орудийные расчеты нескольких батарей. Дальнейшее наступление было встречено заградительным артиллерийским и пулеметным огнем мятежников. Рвались снаряды. Свистели пули. Ломался лед. Оказавшись на открытом месте под ураганным огнем мятежников, советские солдаты проявили удивительную храбрость, упорно пробиваясь вперед. Наступление подбадривалось просьбами и угрозами с тыла, но нет ничего удивительного в том, что некоторые солдаты, поддавшись панике, отказывались идти в наступление. Когда два охваченных страхом солдата спрятались на затертой льдом барже, командир застрелил их на месте.
Коммунисты были вынуждены отступить, когда появились несколько грузовиков с подкреплением, и мятежники перешли в контратаку. В ходе сражения больше половины 79-й бригады были убиты или ранены, и в их числе несколько делегатов X съезда партии.
В восточной части города для нападавших обстановка складывалась более благоприятной. Перед рассветом 32-я пехотная бригада прорвалась севернее Петроградских ворот и с боями вошла в город. Примерно в то же время 187-я пехотная бригада под командованием Федько прорвалась через Петроградские ворота, а следом за ней 167-я и 80-я бригады. К этому времени нападавшие понесли тяжелые потери, но то, с чем они столкнулись в городе, по словам очевидца, было настоящим адом. Из каждого окна, со всех крыш стреляли из винтовок и автоматов. Снег на улицах города постепенно становился красным. Бои шли за каждую улицу, где оставались мертвые и раненые. Даже во время этого братоубийственного кровопролития, когда большинство фортов были захвачены и сражения продолжались в городе, мятежники не стали отыгрываться на заключенных коммунистах, находившихся в тюрьме рядом с Петроградскими воротами. Когда советские солдаты освободили их из тюрьмы, они тут же вступили в бой.
Бои продолжались весь день. Женщины Кронштадта тоже приняли участие в боевых действиях: подносили снаряды, разносили раненых по городским больницам.
В 4 часа дня мятежники неожиданно перешли в контратаку, заставив противника отступить, но в этот критический момент советское командование бросило в бой один из последних резервов – кавалерийский полк 27-й дивизии. Конница атаковала морскую крепость по льду. Дерзкая атака принесла успех: кавалеристы ворвались в город через Петроградскую пристань и оттеснили мятежников. Перед закатом артиллерия открыла огонь по восставшим. Кипел бой. Солдаты падали – кто-то от полученных ранений, кто-то от изнеможения. Курсанты Северной группы проникли в город с северовосточной стороны, заняли штаб и взяли в плен много мятежников. Затем они соединились с группой, двигавшейся от Петроградских ворот к центру города. К полуночи сражение стало затихать. Один за другим были захвачены оставшиеся форты. Стало ясно, что близок час победы; 5 марта Комитет обороны Петрограда предупредил мятежников, что в последний момент их главари – всякие там «козловские и петриченко» – оставят их на произвол судьбы и сбегут в Финляндию.
Предсказание сбылось. Вечером 17 марта И членов Временного революционного комитета (включая Петриченко) убежали по льду в Териоки. Вальк, Павлов и Перепелкин во время боя попали в плен. Вершинина, как уже говорилось, схватили 8 марта во время «переговоров» с большевиками. Козловскому, Соловьянову и другим военспецам тоже удалось сбежать. К полуночи порядка 800 беженцев подошли к побережью Финляндии. Больше всего они боялись попасть в плен, поэтому первыми сбежали с Котлина, не считая группы беглецов с номерных фортов. Их решение бежать из Кронштадта было в первую очередь связано с осознанием собственных судеб: их, конечно, ждала смертная казнь. В любом случае побег послужил сигналом для массового бегства защитников Котлина. В течение двадцати четырех часов непрерывный поток беженцев, в основном это были матросы, пересекал финскую границу. В общей сложности в Финляндию ушли 8 тысяч человек. Финские пограничники подобрали 2500 брошенных винтовок и пригнали с берега порядка 400 лошадей.
Как уже отмечалось, бомбардировка острова на протяжении одиннадцати дней практически не нанесла серьезного ущерба. Теперь матросы, словно бросая последний вызов властям, демонтировали орудия на фортах и батареях, разбили прожектора, вывели из строя генераторы и другое оборудование. Только на северных фортах осталось несколько орудий в рабочем состоянии.
Ночью 17 марта командиры «Петропавловска» и «Севастополя» приказали взорвать линкоры, но матросы, узнав, что руководители мятежа сбежали в Финляндию, отказались выполнить приказ. Они арестовали офицеров и передали советскому командованию, что готовы сдаться. В 11 часов 15 минут в Комитет обороны Петрограда поступило сообщение из Кронштадта: «Контрреволюционные гнезда на «Петропавловске» и «Севастополе» уничтожены. Власть в руках сторонников советской власти. Военные действия на борту «Петропавловска» и «Севастополя» прекращены. Принимаются срочные меры к задержанию офицеров, бегущих к финской границе»[199].
Рано утром 18 марта курсанты заняли два дредноута. Кроме нескольких очагов сопротивления, к полудню 18 марта форты, суда и почти весь город были в руках большевиков. Оставалось очистить город от отдельных групп мятежников, продолжавших упорно сопротивляться. К концу дня удалось сломить сопротивление самых несгибаемых бойцов, и в Кронштадте наступила тишина.
По своей жестокости сражение в Кронштадте можно отнести к самым кровавым эпизодам Гражданской войны. Обе стороны понесли тяжелые потери, но коммунисты, атаковавшие укрепленную цитадель по открытому льду, заплатили большую цену. По официальным сообщениям, в период с 3 по 21 марта в больницы Петрограда поступило свыше 4 тысяч раненых; 527 умерли в больницах. Эти цифры, естественно, не включают погибших на поле боя. После подавления восстания лед был усеян телами, и правительство Финляндии обратилось к правительству России с просьбой убрать тела, до того как растает лед, иначе трупы прибьет к берегу и может начаться эпидемия.
По данным официальных источников, минимальные потери коммунистов составили: 700 убитыми, 2500 ранеными и контужеными, но участник событий с советской стороны замечает, что цифры явно занижены, судя по тому, что лично он видел в форте № 6. По другим данным, потери большевиков составили 25 тысяч убитыми и ранеными. Однако согласно Гарольду Куартону в целом советские потери составили 10 тысяч человек.
В кронштадтской кампании погибли приблизительно 15 делегатов X съезда партии. Они были похоронены с воинскими почестями вместе с другими погибшими 24 марта в Петрограде.
Потери со стороны мятежников были намного меньше, но тоже весьма значительные. Нет никаких точных данных о числе погибших, но из одного источника следует, что кронштадтцы потеряли 600 человек убитыми, более 1000 ранеными и приблизительно 2500 человек были арестованы.
Некоторые тела были сильно изуродованы. На последней стадии внутри крепости передовые отряды устроили страшное кровопролитие, стремясь отомстить за утонувших в заливе товарищей. Чувство ненависти, охватившее солдат, когда они подошли к крепости, лучше всего передает высказанное одним из солдат сожаление, что бежавших по льду в Финляндию мятежников не расстреливали с самолетов. Троцкий и С.С. Каменев считали возможным использовать против мятежников химическое оружие, и, если бы Кронштадт продолжал сопротивляться, планировалось начать газовую атаку.
Известие о подавлении восстания быстро распространилось по всему свету, вызвав массу вопросов. В Западной Европе русские экспатрианты пришли в отчаяние. Они сокрушались, что не смогли оказать помощь мятежникам, и осуждали Великобританию за подписание торгового соглашения с большевиками. В статье «Уроки Кронштадта» заявлялось, что борьба за освобождение России будет продолжаться до победного конца. В письме Гиерсу профессор Гримм написал, что если произойдет новое восстание, то нельзя допустить, чтобы оно застигло их врасплох