– Как там дела у Даркуса? Он уже, наверное, добрался до «Вершин».
– Всё-таки надо было нам с ним пойти, – сказал Бертольд.
– По-моему, тоже, – кивнула Вирджиния. – Только он не позволил.
…Даркус вышел из автобуса у Риджентс-парка и зашагал вдоль ограды. Слева тянулись лужайки и деревья до самого входа в Лондонский зоопарк. На другой стороне дороги выстроились роскошные белые особняки – некоторые с номерами, некоторые с названиями. Даркус дошёл до величественного дома с надписью «Вершины» над воротами, и тут вдруг его осенило: он понятия не имеет, как разговаривать с Новак.
Сад окружала кирпичная стена высотой примерно с Даркуса. За стеной росла живая изгородь из буков, высотой больше двух метров. Сбоку от ворот было переговорное устройство. Сквозь решётку виднелась посыпанная белым гравием дорожка – она огибала дом слева. Справа от дорожки земля была выложена чёрно-белыми каменными плитами, словно шахматная доска, а по бокам от блестящей чёрной двери стояли громадные вазоны с красными лилиями.
Даркус прошёлся взад-вперёд, стараясь придумать, какими словами спросить Новак Каттэр, не её ли мама похитила его папу. Вопросы получались на редкость дурацкие. Надо было порепетировать с Вирджинией и Бертольдом!
Он перешёл через дорогу и заглянул между прутьями решётки. Не получалось даже сообразить, что сказать в переговорное устройство.
Плохо дело! Наверное, придётся вернуться на базу, посоветоваться с Вирджинией и… Бертольдом. Даркус повернул к автобусной остановке и словно примёрз к асфальту. Навстречу ему шли Пикеринг и Хамфри, одетые в нелепые костюмы – жёлтый и фиолетовый. Даркус, не раздумывая, перемахнул через стену. Он приземлился прямо в заросли буков.
Кузены опять спорили.
– Хамфри, постарайся хоть в этот раз всё не испортить!
– Заткнись, Пикерс, не то передумаю и пойду без тебя!
– Мы же договорились! Я открыл дверь в твою комнату, правильно?
Голоса приближались. Даркус затаил дыхание. Колючие ветки царапали ему шею, но он не смел пошевелиться. Зажужжало переговорное устройство. Двоюродные братцы назвали свои имена. Беззвучно открылась чёрная дверь, из неё вышел печальный дворецкий с тёмными, гладко зачёсанными назад волосами и ровным шагом приблизился к воротам.
– Мы к Лукреции Каттэр! У нас назначена встреча! – крикнул Хамфри.
– Да, я знаю. Мсье Шанс и мсье Риск, – ответил дворецкий с сильным французским акцентом.
Вблизи Даркус разглядел тёмные круги под серыми глазами дворецкого.
– Точно, это мы! – Хамфри выпятил грудь, а Пикеринг часто-часто закивал.
Дворецкий набрал код, открывающий ворота, и повёл кузенов к чёрной двери. Дверь за ними закрылась.
Даркус, весь исцарапанный, кое-как выпутался из живой изгороди. Зря он сюда пришёл в одиночку. Надо срочно возвращаться на базу!
Даркус подбежал к воротам – они были заперты. Он в отчаянии подёргал решётку. Придётся лезть через неё или опять продираться через живую изгородь. Даркус полез вверх, но его остановил чей-то голос:
– Эй, мальчик!
В голосе слышался французский акцент. Дворецкий!
– Спускайся! – приказал голос.
Даркус подчинился не оборачиваясь.
– Её светлость желает тебя видеть.
Даркус оглянулся через плечо.
– Меня?!
– Да, тебя.
– Мне же не назначено…
– И не нужно. Тебя приглашают. – Лицо дворецкого оставалось неподвижным, грустные глаза не мигали. – Идём, мальчик. Невежливо заставлять даму ждать. Разве ты не знаешь?
Даркус поплёлся к дому Лукреции Каттэр. Сердце у него отчаянно стучало о рёбра.
12«Вершины»
Дворецкий провёл Даркуса в особняк под названием «Вершины». Внутри обстановка была как в соборе: сплошная белизна, кое-где подчёркнутая блестящим металлом, чёрным деревом и алым бархатом. Похоже на какую-нибудь галерею современного искусства. Даркус поднялся вслед за дворецким на третий этаж по широкой лестнице с кроваво-красным ковром и чёрными перилами. На площадках лестницы стояли скульптуры в виде шаров из стекла и алюминия.
Дворецкий подвёл Даркуса к двери и, указав на неё, исчез, будто растворился в воздухе. Даркус постучал в дверь. Сердце колотилось где-то в горле. Ответа не было. Даркус легонько толкнул дверь, и она отворилась.
– Здрасте…
В комнате было темно.
Из темноты раздался голос:
– Я знала, что ты придёшь.
– Знали? – Даркус никак не мог разглядеть, кто это говорит.
Вспыхнувший на потолке прожектор высветил круг посреди персидского ковра.
– Как только наши взгляды встретились, я сразу поняла, что ты пойдёшь за мной на край света.
В круг от прожектора вступила Новак.
На ней было длинное белое платье, платиновые кудряшки красиво обрамляли лицо, а на плечи было накинуто боа из страусовых перьев. Новак изящно приложила ко лбу ладонь, и пушистое боа соскользнуло на пол.
Даркус, радуясь, что перед ним не Лукреция, шагнул вперёд и подобрал боа.
Он хотел заговорить, но девочка закрыла ему рот рукой.
– Нет, – прошептала она. – Молчи! Между нами ничего не может быть. Я обещана другому.
– Что-что?
– Не притворяйся, ты в меня влюблён! – Она прижала руки к груди, словно удерживая готовое упорхнуть сердце.
Даркус уронил боа и попятился.
– Извини, но… Ты неправильно поняла…
– Ты бессердечный зверь! – Новак протянула к нему руки. – Твои глаза не лгут – они зовут меня!
– Да ну? – Даркус отступил ещё на шаг. – Это не нарочно!
– Не покидай меня! – Новак рухнула на колени и разрыдалась.
– Пожалуйста, не плачь! – Даркус беспомощно огляделся. – Ты, конечно, очень хорошая, но… э-э… Я тебя совсем не знаю.
– Я – Новак Каттэр… – всхлипнула она.
– Имя-то я знаю.
– Ты поднял мою карточку?
Даркус кивнул, гадая, уместно ли будет сейчас завести разговор о жуках.
– И ты пришёл! – Её глаза блестели от слёз. – Почему? – прошептала Новак.
– Ты, наверное, подумаешь, что это странно…
– Не нужно ничего объяснять! Ты пришёл освободить меня из темницы!
– Разве тебя держат в плену? – Даркус в тре-воге огляделся.
В комнате было темно, занавески плотно задёрнуты – не понять, есть на окнах решётки или нет.
– Давай убежим в Африку! Будем охотиться на львов и спать под звёздным небом! – сказала Новак мечтательно, подползая на коленях к Дар-кусу.
– Почему ты несёшь такой бред?
– Ах, милый! – Она обхватила ноги Даркуса. – Ты любишь меня, я знаю!
Даркус рванулся прочь, потерял равновесие и шлёпнулся на пол.
– Пусти! Что ты делаешь?
– Скажи, что ты меня любишь! – закричала она, цепляясь за его лодыжки.
– Не скажу! Прекрати! – разозлился Даркус, пытаясь отползти в сторону. – Я в тебя не влюбился! Я хотел попросить о помощи, но ты явно чокнутая.
– А вот хамить не надо, – резко сказала Новак, разжав руки.
Она встала и отряхнулась.
– Мог бы хоть для приличия сделать вид, что влюблён!
– Так я не влюблён!
– Я и в первый раз тебя прекрасно услышала. – Она отвернулась. – Незачем сыпать соль на рану!
Даркус окончательно растерялся.
– Когда я увидела тебя в окне, тоскующего и влюблённого…
– Никакой я не влюблённый!
– Я думала, ты обязательно придёшь, потому что я послала тебе воздушный поцелуй. Я специально своё лучшее платье надела! – Она разгладила атласную юбку. – Я видела, ты прятался в живой изгороди, когда пришли те странные дядьки. Это было так романтично! Потому я и велела, чтобы Жерар тебя впустил.
– Жерар?
– Это наш дворецкий. Я думала, ты пришёл сказать мне о своей любви.
Она подняла боа с пола.
– Я не затем…
– Ясно уже.
– Понимаешь, твоя мама хочет купить жуков у моих соседей, а я…
– Мама не общается с детьми. Она вообще детей терпеть не может. – Новак подошла к двери. – Но я скажу Жерару, что ты хочешь её увидеть.
– Нет, подожди! – крикнул Даркус. – Я пришёл к тебе!
Новак тяжело вздохнула:
– Ну ты всё-таки выбери что-нибудь одно!
Даркус поднялся на ноги.
– Мне нужна твоя помощь!
– Неужели? – с издёвкой отозвалась Новак.
– Да. Выслушай меня, пожалуйста! Мой папа… – Даркус тщательно подбирал слова. – Он исчез, и я думаю, это как-то связано с жуками. Они живут в соседней квартире, я их нечаянно нашёл, а твоя мама хочет их купить, и…
– Жуки? Фу! – Новак сморщила нос. – Гадкие ползучие козявки!
– Эти жуки – особенные. А если папа из-за них исчез, так я просто обязан их защитить! – Даркус видел, что Новак его не слушает. – Я надеялся, вдруг ты сможешь выяснить про них что-нибудь или даже уговоришь свою маму оставить жуков в покое.
Новак зло засмеялась:
– Разуй глаза, мальчик!
– У меня имя есть.
– Какое?
– Даркус.
– Так вот, Даркус… – Новак грациозно подошла к выключателю. – Посмотри вокруг!
Неожиданно комнату залил яркий свет.
Даркус медленно повернулся кругом. Он был в библиотеке. Стены её были обшиты дубовыми панелями, на полках стояли книги в кожаных переплётах, вся мебель была солидная, тяжеловесная. Над камином висел парадный портрет, рядом стояло кожаное кресло. На каминной полке лежал кусок янтаря со вплавленным в него рогатым жуком, похожим на миниатюрного быка.
Заметив, что Даркус смотрит на жука, Новак пояснила:
– Это Онтофагус таурус.
– Что?
– Разновидность навозного жука. Он способен тащить груз в тысячу раз тяжелее собственного веса, – скучающим тоном сообщила Новак. – Всё равно как если бы ты поволок за собой шесть автобусов с пассажирами. Самое сильное насекомое в мире.
– Потрясающе! – восхитился Даркус. – Жалко, что он мёртвый.
– Маман его поймала в Африке, во время очередного энтомологического сафари. Она велела его вплавить в смолу, вроде сувенира.
– Кто это – маман?
– Ты что, в школу не ходишь? – фыркнула Новак. – «Маман» по-французски – мама. Лукреция Каттэр не разрешает звать её мамой, разве только по-французски.