– Ты не зовёшь её мамой?
– Нет, – ответила Новак таким тоном, что стало ясно: она не хочет об этом говорить.
Даркус спросил о другом:
– Она часто ездит на энтомологические сафари?
Видимо, «энтомологическое сафари» – это то же самое, что «жучиная охота».
– Каждый год, – ответила Новак. – И всегда привозит новые экземпляры для своей коллекции.
– Это которая в Музее естествознания? – снова спросил Даркус.
– Ха! В музее не её коллекция, она только спонсор, деньги даёт. Поэтому она решает, кому можно смотреть коллекцию, и контролирует, какие исследования там ведутся. А свою личную коллекцию она хранит здесь.
– А это кто? – Даркус показал на портрет.
– Сэр Чарлз Дарвин, авторы Грэйсен и Грэйсен, – как по книжке ответила Новак. – Портрет выполнен из грудных отделов и надкрылий жуков-скарабеев. А в этом шкафчике хранится Карсоновская колеоптерологическая коллекция 1903 года, в ней представлены жуки из Юго-Восточной Азии.
Даркус выдвинул плоский деревянный ящичек. Внутри в несколько рядов лежали жуки ярких расцветок, и каждый был пришпилен булавкой за правое надкрылье, как в музее.
– Ковёр и шторы на окнах, – продолжала Новак голосом телеведущей, явно наслаждаясь своей ролью, – изготовлены из шёлка, производимого гусеницами шелкопряда, и окрашены в красный цвет кровью жука-кошенили. На самом деле кошениль не является жуком вопреки рас-пространённому мнению.
Даркус огляделся. Комната с тяжёлыми красными шторами и кожаными креслами выглядела роскошно, совсем не так, как музейное хранилище, но, по сути, здесь было то же самое – помещение, полное мёртвых жуков.
Новак прошлась по комнате, будто танцуя.
– Книги, которые ты здесь видишь, составляют личную библиотеку Лукреции Каттэр – это редкие издания, посвящённые описанию эволюции жуков.
– Столько мёртвых жуков! – прошептал Даркус.
– Ага, жуть сплошная, – обычным голосом произнесла Новак. – Хотя лучше уж мёртвые, чем живые.
– Как ты можешь такое говорить? Жуки замечательные!
Новак сделала гримасу.
– Нет, они ползучие и противные.
– Ты просто к ним не присматривалась.
– Я жуков каждый день вижу, насмотрелась!
– На мёртвых?
– Конечно мёртвых, дурачок!
– Не понимаю, зачем ты меня сюда пригласила, если тебе здесь так не нравится?
– Потому что в комнаты на верхних этажах посторонних пускать не разрешается, а внизу сейчас маман с посетителями. Я только здесь могла с тобой поговорить так, чтобы она не узнала.
– У неё уже столько жуков – зачем ей ещё?
Новак пожала плечами.
– Не знаю. Маман – коллекционер. Она как одержимая. Меня заставляет каждый день учить про насекомых. Говорит, это важно для моего будущего. Поэтому я и знаю, как они по-латыни называются.
– А моих жуков она тоже проткнёт булавками и уберёт в ящики?
– Не знаю, наверное. Или, может, они ей для работы нужны?
– Она занимается истреблением насекомых?
– Ты и правда дурак! – захихикала Новак.
– Спасибо, – улыбнулся Даркус.
– Маман – владелица дома моделей «Каттэр-кутюр». Знаешь логотип в виде скарабея?
Даркус кивнул:
– Мне Бертольд рассказывал. Только при чём тут жуки?
– Кто это – Бертольд?
– Мой друг.
– А-а… – Новак вздёрнула нос. – «Каттэр-кутюр» – самый крупный модный бренд в мире. Они производят эксклюзивную одежду и аксессуары, и все их изделия созданы на основе насекомых. Но это скучно. Самое интересное – что недавно маман начала вкладывать деньги в кино. Она теперь продюсер, а я стану кинозвездой. Я уже снялась в одном фильме и меня номинировали на премию!
– Правда?
– А что, я не похожа на кинозвезду?
Новак повернулась спиной, поглядела через плечо и одарила Даркуса ослепительной голливудской улыбкой. Эту позу она явно давно отрепетировала.
– Похожа, наверное… – Даркус почесал в затылке. – Всё-таки я не пойму: при чём тут мои жуки?
– Да какая разница? Жуки – это скука. – Новак подошла к окну. – Даркус – хорошее имя для возлюбленного. Ты случайно не конюх? В сказках конюхи всегда спасают прекрасных девушек, а потом оказываются принцами.
– Нет, я просто в школу хожу, как все! – фыркнул Даркус.
– Ты точно не хочешь меня поцеловать? – Новак спряталась за шторой и только чуть-чуть выглядывала оттуда.
– Не-а.
– Совсем ни капельки?
– Слушай, ты, конечно, очень симпатичная, но… – Он замолчал.
– Фу, зануда! – Новак сердито всплеснула руками. – Почему ты ещё здесь?
Даркус не отступал.
– Ты говорила, к вам пришли какие-то странные дядьки – это у них в доме живут жуки. А они хотят всех жуков продать твоей маме.
– Это должны быть какие-то необыкновенные жуки, – сказала Новак. – Мама вообще-то не занимается очисткой домов от насекомых.
– Она к ним приходила в тот день, когда ты видела меня в окне…
– Я всё удивлялась, что маме нужно на этой кошмарной улице?
– Ты ещё карточку для меня уронила.
– У тебя получается, как будто это я в тебя влюбилась! – немедленно ощетинилась Новак. – А я не влюбилась, я просто упражняюсь! Это совсем другое дело. – Она сжала кулаки. – Для актёрской работы это необходимо, а ты даже подыграть не хочешь! Видно, совсем не считаешь меня хорошенькой. Только и говоришь о своих противных жуках!
Новак топнула ногой и бросилась в огромное кресло.
– Не обижайся, пожалуйста! – сказал Даркус. – Я просто папу ищу.
– А я не знаю, где он!
– Понимаешь, эти жуки… Я думаю, они как-то связаны с папиным исчезновением. Они особенные, не похожи на обычных жуков, и я хочу их защитить. Одного из них зовут Бакстер, он мой лучший друг.
– Твой лучший друг – жук? – фыркнула Новак.
– Ага. Хочешь с ним познакомиться?
Даркус, встав на колени, вытащил из рюкзака банку с Бакстером.
– Он живой! – взвизгнула Новак, вжимаясь в спинку кресла. – Убери его, он мне не нравится!
Даркус отвинтил крышку и посадил Бакстера на ладонь.
– Он безобидный.
Бакстер приподнял надкрылья и полетел прямой наводкой в свою банку.
– Он летает! – удивилась Новак. – Я никогда не видела, чтобы жуки летали.
Она вытянула шею, разглядывая Бакстера.
Даркус озадаченно сказал:
– Обычно он спокойно сидит у меня на ладони.
– Наверное, я ему не понравилась… – трагически вздохнула Новак.
– Скорее комната не понравилась, – предположил Даркус. – Мёртвые жуки кругом… Ты бы не хотела оказаться в комнате, где полно трупов, правда?
Новак помотала головой.
– Бакстер, не бойся! Новак – наш друг.
Даркус наклонил банку и подставил руку. Бакстер не двигался.
– Ну выходи, поздоровайся, а потом вернёшься в банку. Я тебя сразу уберу в рюкзак, честное слово!
Новак засмеялась, глядя, как Даркус разговаривает с жуком, но она перестала смеяться, когда Бакстер выполз из банки на подставленную ладонь.
– Жуки не понимают человеческую речь! – сказала Новак.
– Обычные жуки не понимают. Я же говорил: эти жуки особенные. – Он провёл пальцем по блестящим надкрыльям Бакстера. – Поздоровайся с ним!
– Да ну тебя!
– Представь, что ты снимаешься в кино, а Бакстер – красавец солдат, только что вернулся с поля боя.
– Он жук! – ужаснулась Новак. – Здоровенный, страшный да ещё с рогом!
– И ты себя считаешь актрисой?
Новак насупилась:
– Ладно, подожди минутку, я настроюсь.
Она забилась поглубже в кресло, зажмурилась и глубоко вздохнула. Потом открыла глаза, выпрямилась, похлопала ресницами и сказала с американским акцентом:
– Рада познакомиться, капрал Бакстер! Я много слышала о ваших боевых подвигах!
Бакстер наклонил рог.
– Он поклонился! – изумилась Новак.
– Он тебе отвечает, – улыбнулся Даркус.
– А он согласится полетать для меня? – взволнованно спросила Новак.
– Почему бы нет?
Даркус что-то пошептал жуку, нарисовав пальцем круг в воздухе. Бакстер расправил крылышки и пустился в полёт. Он облетел вокруг комнаты, жужжа, словно маленький моторчик.
Новак радостно засмеялась.
– Можно его потрогать?
– Я думаю, он возражать не будет, – ответил Даркус, подставляя руку жуку.
Новак осторожно погладила Бакстера, а потом тронула кончик рога.
– Ай! Острый? как иголка! – Она тоже протянула руку. – Можно, я его подержу?
Бакстер уже пополз к ней на ладошку.
– По-моему, ты ему нравишься!
– Правда? – просияла Новак. – Ой, какой тяжёлый!
Бакстер приподнял надкрылья, расправил прозрачные крылышки и взлетел. Описав восьмёрку вокруг Новак и Даркуса, он вернулся к ней на ладонь.
– Точно, я ему нравлюсь! – восхитилась Новак.
Даркус положил банку набок, и Бакстер заполз внутрь.
– Видишь, мой лучший друг – жук, – сказал Даркус, убирая банку в рюкзак. – Теперь веришь, что мне нужна твоя помощь?
– Да, но что я могу сделать?
– Может, ты знаешь, твоя мама знакома с моим папой? Его зовут Бартоломью Катл. Он работает в Музее естествознания.
Новак пожала плечами.
– Она многих знает в музее, но я-то их не знаю. Имени такого я никогда не слышала. А я бы запомнила, потому что фамилия похожа на мою. Катл – это и твоя фамилия?
Даркус кивнул:
– Каттэр… Катл… Твоё имя как-то жёстче звучит.
– Это не настоящее имя, знаешь? Маман его сама придумала.
– А как её зовут на самом деле? – удивился Даркус.
– Люси Джонстон. Приятное имя, скажи? Уютное. Она поменяла его на Лукрецию Каттэр ещё до моего рождения, когда занялась модным бизнесом. Каттэр – хорошее имя для дизайнера одежды[5], но, по-моему, Люси Джонстон – гораздо симпатичнее.
– В общем, знакомы они или нет, всё равно мне надо выяснить, зачем ей жуки и что она с ними собирается делать.
– Маман – твой враг? – спросила Новак, нахмурившись.
Даркус почувствовал, что у него горят щеки.
– Не знаю… Может, если ты ей объяснишь, что этих жуков убивать нельзя…