Для Теодориха это стало огромной проблемой: на акте вознаграждения он не мог позволить себе сэкономить. Жизнь правителей, не наградивших своих последователей в соответствии с их ожиданиями, в раннем Средневековье была недолгой и далеко не безболезненной. А богатством тогда, как известно, являлись земля и доход, который можно было из нее извлечь. Отсюда и проблема: было еще так много всего, что прекрасно сработало бы, если бы только итало-римскую землевладельческую элиту – светскую и церковную – можно было держать в игре, но его воины требовали компенсацию. Где же Теодорих собирался найти необходимые средства, если не путем изъятия их из земельных владений итальянской элиты?
Предоставленные сами себе, эти вопросы могли массово выйти из-под контроля. Историки настолько привыкли к тому, что процесс вознаграждения в Италии имел другой исход, что не склонны даже признавать возможность беды. А она, безусловно, существовала. «Книга Судного дня» (свод материалов первой в средневековой Европе всеобщей поземельной переписи, проведенной по приказу Вильгельма Завоевателя в Англии в 1085–1086 гг. – Пер.) ярко иллюстрирует, что может случиться, когда землезахватническая деятельность победоносной армии идет бесконтрольно. За двадцать лет после сражения при Гастингсе приезжие норманнские бароны и их ставленники вытеснили англосаксонских землевладельцев почти во всем Английском королевстве. Но армия готов Теодориха была больше, чем армия Вильгельма, кроме того, в местах послеримской Западной Европы другие региональные группы римских землевладельцев к 490-м гг. уже оказались на пути к окончательному исчезновению от рук вооруженных оккупантов (опять-таки больше всего на Британских островах)[57].
Как Теодорих решил эту проблему, в Variae не рассказывается отчасти потому, что к 507 г., когда Кассиодор занял свою первую должность, этот сборник был уже написан и в результате нам известно чрезвычайно мало о том, что происходило. Однако в общих чертах благодаря Кассиодору часть картины все же можно воссоздать. Во-первых, Теодорих назначил римского представителя, чтобы тот помог ему найти решение, – некоего Петра Марцеллина Феликса Либерия, обычно называемого Либерием. Он был из древней римской семьи землевладельцев и сенаторов и почти с такой голубой кровью, какую только можно было иметь. Он начал свою общественную деятельность при Одоакре и набрал себе очки, когда отказался дезертировать с корабля и переходить на сторону Теодориха, пока его бывший работодатель не остался лежать бездыханной грудой (на самом деле двумя отдельными грудами, если верить нашему источнику) на полу небезызвестной пиршественной залы в Равенне. В тот момент Либерий переметнулся в штат Теодориха и за свои труды получил пост преторианского префекта и полную ответственность за расселение армии на территории Италии. Во-вторых, Кассиодор пишет, что принятое решение соответствующим образом обогатило армию готов, в то время как римляне «едва ощутили какие-либо потери». Такая же формулировка снова появляется в письме к самому Либерию, написанному дьяконом Эннодием, который проводил время при дворе Теодориха, ища различных милостей, – значит, это была официальная политика власти[58].
Но подобная политика в тоталитарных режимах – даже в древности – не обязательно имеет отношение к реальности, так что же мы знаем о том, как действовал Либерий? Его задачу в дальнейшем определили и отчасти усложнили стратегические императивы, потому что Теодорих не мог позволить себе рассредоточивать небольшими группками своих вооруженных последователей – основу своей военной мощи по территории Италии. Когда в конце 520-х гг. вооруженные силы Восточной Римской империи вторглись в Италию, они обнаружили скопления готов на северо-востоке и северо-западе страны, вокруг Равенны и в прибрежном регионе к югу от нее, а также по обе стороны от главных дорог через Апеннины из Равенны в Рим. Такое распределение имеет большой смысл, так как охватывает все главные возможные пути наземного нападения Византии с севера, ее морского удара на востоке и ключевую дорогу между двумя главными политическими центрами королевства[59].
С районами за пределами таких поселенческих кластеров было легче всего иметь дело. Одна треть от обычных налоговых поступлений из этих районов (названных с обычной изобретательностью римских бюрократов tertiae) предназначалась для дальнейшего содержания армии и использовалась для обеспечения регулярных поступлений наличности (бенефиций), которые периодически выдавались квалифицированным военным призывного возраста. В дополнение к этому, как утверждают восточноримские источники, земельные наделы были найдены, и это тоже понятно. За последние годы было несколько шумных попыток отрицать, что в 490-х гг. земля переходила из рук в руки, но все они полагаются на аргумент, о котором молчали, – римские землевладельцы не жаловались на то, что их лишают собственности. Но все современные итальянские источники времен правления Теодориха – официальные, где нельзя найти таких жалоб, хотя, как мы уже видели, даже официальная политика, послушно отраженная у Кассиодора и Эннодия, допускала, что для римлян не было убытка просто потому, что он не считался очень большим. Если это так, то нет веской причины не принимать на веру то, о чем сообщают источники, – в середине 490-х гг. документы о передаче правового титула действительно переходили из рук в руки.
Как именно Либерий и его команда нашли необходимые земли в тех местах, где должны были расположиться части армии, зависело от конкретной местности. Во-первых, подразделения различной величины армии Теодориха должны были расположиться в разных районах, и, как мы видели в последней главе, некоторые из этих групп уже имели довольно сложную социальную структуру. Существовали два статуса – воинов и невооруженных рабов. Возможно, каждый класс воинов получал права на различные земельные участки и в юридическом отношении, и в количественном. Кажется маловероятным, чтобы рабы имели подобные права. Однако Либерий знал, сколько земли (в переводе на производимый ею ежегодный доход, а не измеренной в физических величинах) было в каждом районе и в чьей собственности она находилась. В ушедшем в небытие Римском государстве велись подробные учетные книги, содержавшие именно эту информацию для налогообложения, и мы знаем, что эта бюрократическая система сохранялась в годы правления Одоакра. Все необходимые основные данные находились в распоряжении Либерия, и именно тогда проявилось искусство как политика – изобретательность в том, как сбалансировать доходы готов и потери римлян к максимальному удовлетворению обеих сторон.
Подробности его различных микрорешений нельзя восстановить, но можно реконструировать некоторые варианты решений, ему доступных. В ряде местностей эта задача, возможно, не была такой трудной. Одоакр проходил через аналогичную процедуру в начале своего правления в 476 г. По мере того как все больше провинций сходило с орбиты империи, имевшихся налоговых поступлений к тому времени уже не хватало для содержания старой имперской армии Италии на том уровне, к которому она привыкла, – и именно это и стало причиной ее готовности восстать. Часть вооруженных сил Одоакра взял к себе на службу Теодорих, а владения всех оставшихся воинов стали с политической точки зрения бесплатным имущественным фондом. Другой дешевый земельный фонд появился в виде общественной собственности на землю, принадлежавшую городам и общественным корпорациям того или иного рода (бани, гильдии и т. д.). Когда римским официальным лицам (вроде Либерия и его команды) где-нибудь в Северной Африке было нужно найти земли для римских землевладельцев, вытесненных завоевателями-вандалами из центральных провинций страны в 450-х гг., именно к такого рода активам они и обращались. Я также подозреваю, но не могу доказать, что любые землевладельцы, которые теряли часть своих земель, получали компенсацию в форме сокращения налогов с тех долей их владений, которые за ними сохранялись, тем самым минимизировался удар по их реальным годовым доходам. Другими словами, решение основного вопроса было сложным и разнообразным, когда чиновники Либерия – я уверен, он принимал политические решения, не вникая в детали, – приступили к подбору для армейских частей конкретных районов для жительства. Все это, вероятно, отнимало много времени[60].
Но в конечном счете дело завершилось, и, когда в 500 г. Либерий ушел со своей должности префекта (наверное, это ознаменовало конец процесса расселения), удовлетворение его работодателя стало очевидным. Либерий был удостоен исключительно почетного, но редкого и чрезвычайно престижного звания патриция. Насколько мы видим, он честно заслужил его. Римские землевладельцы остались живы и здоровы, а процесс расселения никогда не вызывал критики со стороны власти, даже когда римляне из Восточной империи старались дискредитировать его в 530-х гг. (как мы увидим в следующей главе). По-видимому, армия Теодориха тоже была довольна. Время от времени королю приходилось впоследствии казнить какого-нибудь представителя знати, но ничто не говорит о крупномасштабных бунтах, которые обязательно случились бы, если бы расселение в целом не соответствовало ожиданиям. И в Variae очень мало написано об армии готов – это стало аргументом в пользу того, что сторонники Теодориха, последовавшие за ним с самого начала, были безмерно счастливы оттого, что получили, и первоначальная армия, по сути, растворилась на просторах Италии с конца 490-х гг., довольствуясь изготовлением оливкового масла и давя сок из винограда. Не обязательно верить, что армия Теодориха была в основном готской по своей культуре, чтобы счесть эту картину чрезвычайно неубедительной.
Во-первых, когда вы начнете искать ее, то в отдельных письмах из сборника Кассиодора можете найти краткие зарисовки из армейской жизни, относящиеся к периоду после завершения процесса расселения. Мы видим, как Теодорих и иногда его преемники созывают армейские части из конкретных местностей для вручения им подарков (ясно, что велся реестр лиц, имевших на них право, как и должно было быть, чтобы система работала) и делают специальные распоряжения, чтобы защитить одного из бывших солдат, который по возрасту вышел с действительной службы и для него