Дикие стали отвратительными. В целом, их шерсть никогда не была такой ухоженной и здоровой, как у Иштар, но даже я могла видеть, что она становится тусклой и облезлой. Не раз я натыкалась на одно из этих существ, грызущее собственную ногу, как будто оно было так голодно, что готово было съесть само себя. Я не могла не вспомнить подземелье Про́клятых в разрушенном городе Джиннов. То, что они пребывали в своего рода зимней спячке, пока не появились мы, и то, что они были готовы наброситься друг на друга, пожирая мертвых и раненых. Насколько отличными были Дикие, на самом деле? Неужели они уже пожирают друг друга в глубинах До'шана? Там не могло быть ничего другого, что можно было бы съесть. Даже Тамура с трудом находил крыс, которых можно было бы поймать.
Голод — ужасная вещь. Ноющая боль внутри, при которой кажется, что что-то неестественно скручивается. Голод затуманивает рассудок и делает все резким и нечетким одновременно. Это приводит к тому, что нервы вот-вот лопнут, а кожа становится желтоватой, впалой, восковой. Возможно, я никогда не была самой тщеславной женщиной в мире, но я прекрасно понимала, что впалые щеки только еще больше подчеркивают мой шрам, и из-за этого я выгляжу хуже, чем гуль.
Аэролис, казалось, либо не хотел, либо был не в состоянии исправить ситуацию, поэтому я взяла это на себя. Нам нужен был способ выбраться на поверхность. Нам нужно было дать возможность Диким охотиться, торговать и собирать дрова для костров. Нам нужен был флаер, но у нас не было материалов для его изготовления. Я не сомневалась, что Аэролис сможет запустить двигатель, и что у него есть Источники кинемантии для приведения его в действие, но единственное, чего у нас было в избытке, — это камень, и никакое количество жужжащих шестеренок и пропеллеров не могло заставить камень летать. Какая бы магия ни была способна на такое, похоже, мы не могли ее использовать сейчас, когда остался только один Джинн.
Когда я подошла к краю горы, я сделала это с намерением найти решение. У меня была магия и желание использовать ее, что, я была уверена, чего-то да стоило. До'шан был над землей, широкие просторы полей, зеленые леса, которые с такой высоты казались маленькими, горные хребты, которые вырастали из ничего и достигали неба. И я поняла, что узнаю эту землю. Мы были над Ишей. Вдалеке я разглядела Лес Десяти, а за ним горный хребет Атаре. Мы были недалеко от Ямы. В моей голове созрел план. Сссеракис возражал против этого плана. Яростно.
— Аэролис! — Я снова стояла у подножия башни, и мой крик эхом разносился по всей ее длине. Я не была вибромантом, но, когда хотела, могла издать такой громкий крик, чтобы его услышали.
Тебе нравится издеваться над Джиннами?
— Да, — сказала я с улыбкой, которая была как моего ужаса, так и моя. — А тебе?
Сссеракис надолго замолчал. Да.
Хорралейн стоял неподалеку, скрестив руки на груди и прислонив молот к ближайшей стене. Ему очень нравился Разрушитель, и я не видела ничего плохого в том, что он носил оружие, способное уничтожить бога. По крайней мере, до тех пор, пока он оставался верен мне, а я была уверена, что верность Хорралейна больше никогда не будет подвергаться сомнению. Тамура и Хардт тоже последовали за мной к башне. Они заметили меня, когда я приближалась, и оценили мою решительную походку, разворот плеч. Они знали, что я намеревалась совершить что-то историческое. У меня это вошло в привычку.
— Аэролис. Перестань прятаться в своей маленькой башне и посмотри мне в лицо. — Это был обдуманный выбор слов. После того, как он пытался не выполнить свою часть нашей последней сделки, я была настроена на конфронтацию, когда дело касалось Джиннов и их сделок.
Земля задрожала у меня под ногами. Я восприняла это как хороший знак, хотя, возможно, это было совсем не так. Разозлить людей перед тем, как играть с ними в азартные игры, может быть хорошей тактикой. Гнев затуманивает разум и заставляет многих действовать слишком поспешно, что приводит к ошибкам. Когда у них есть возможность уничтожить тебя одним движением руки, вероятно, разумнее подготовить их лестью, а не оскорблениями. Я подумала, что, может быть, стоит попробовать.
— О, великий и могущественный Аэролис, Изменчивый. Перестань пытаться произвести на меня впечатление дешевыми уловками и угрозами и выслушай мое предложение. — Я не сильна в лести. — Ты хочешь произвести на меня впечатление? Тогда послушай меня. И согласись на сделку, которая спасет жизни всех на До'шане. — Земля продолжала сотрясаться. — Конечно, ты можешь позволить нам всем умереть с голоду и сидеть здесь в одиночестве целую вечность, или ждать, пока Мезула не придет, чтобы завершить свое предательство. В зависимости от того, что наступит раньше.
Джинн вырвался из-под земли передо мной, его тело уже полностью сформировалось и возвышалось надо мной. Камни его формы вращались, слабо соединенные едва заметными завитками полупрозрачной магии. Это был грандиозный выход, который осыпал меня песком. Признаюсь, я была впечатлена и немного напугана, но не подала виду, когда вытирала песок и грязь со своей потрепанной куртки и смотрела на камень смутно похожий на голову, увенчивавший фигуру Джинна.
— Приятно видеть, что мы покончили с притворством — дескать, тебя нельзя призвать. — Это было издевательство, чистое и незамысловатое. Я давила на Джинна, проверяя, как далеко я смогу зайти, прежде чем он сорвется. Хотите верьте, хотите нет, но это был продуманный ход с моей стороны. Аэролису нужно было знать, на что я способна.
— С меня хватит твоей наглости, землянин. — Как только эти слова разнеслись по площади, по обе стороны от меня выросли камни, каждый ростом с меня. Они оторвались от земли и бросились ко мне. Я действительно надоела Джинну, и он пытался меня раздавить.
Я призвала внутренние Источники, кинемантию и пиромантию, и вытянула руки, выпустив огненную ударную волну, которая расколола скалы и заставила Джинна, стоявшего передо мной, пошатнуться. Он не был готов к этому. Конечно, я знала, что во второй раз этот трюк не сработает. Но мне это было и не нужно.
— Я вижу, ты все поняла. — Слова Аэролиса грохотали, как чудовищная лавина.
Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Эскара. В этом плане сейчас не больше смысла, чем вчера. Ужас не ошибался, но, по правде говоря, это был не столько план, сколько азартная игра.
— Твой таинственный урок? — Я кивнула. — На самом деле это было довольно просто, хотя, признаюсь, мне потребовалось некоторое время, чтобы освоиться с управлением дополнительной мощностью. — Я сделала еще один шаг вперед и встала так близко перед Джинном, что могла бы протянуть руку и ударить по камням, летающим передо мной. — Не пытайся снова причинить мне вред, Аэролис. Я не хочу драться с тобой, но, если придется, все будет не так, как в прошлый раз.
Низкий смех эхом прокатился по площади и по всей башне:
— Ты не можешь убить меня, женщина-землянин.
Я ухмыльнулась, вложив в улыбку как можно больше злобы. В моих глазах вспыхнул дугошторм, и моя тень окружила меня ореолом черного пламени. «Не будь так уверен». Ключевым моментом здесь было запугивание. По большей части, Аэролис знал, на что я способна. Но Джинн никогда не сталкивались с кем-то, кто мог бы впитывать магию Источников. До нас с Джозефом таких, как мы, не существовало. Он также не знал, на что способен мой ужас, а Сссеракис за последние несколько недель растолстел и окреп из-за страха, окружавшего До'шан.
Кое-ко назвал бы мои действия глупыми, например Хардт. Но в них не было ничего глупого. Аэролис считал меня еще одним никчемным землянином. Жизнью, которой можно поиграть и от которой можно отказаться по своей прихоти. Никем и ничтожеством. Пошел он нахуй! Мне нужно было, чтобы Джинн видел во мне равного или, по крайней мере, как можно более близкого к этому. Частью этого желания была гордость. Аэролис выказывал уважение и страх к Железному легиону, и я требовала того же. Конечно, Железный легион сражался на стороне Джинна, а я изо всех сил старалась этого избежать. Я была уверена, что Аэролис все еще может прихлопнуть меня, как муху, если действительно этого захочет.
— Я поняла еще кое-что, Аэролис. Кое-что, чего ты не хотел мне показывать. Я знаю, откуда ты родом. — Я посмотрела на луны. Локар был заметен, его было хорошо видно, несмотря на яркий день. Синева его тела скрывала большую часть красного цвета Лурсы.
— И ты думаешь, что знание имеет значение?
Я покачала головой. «Нет. Я просто хотела, чтобы ты знал. Я здесь не для того, чтобы угрожать или принуждать тебя, Аэролис. Я здесь, чтобы предложить тебе сделку. Нашу третью и последнюю сделку». И на этот раз я надеялась, что все закончится благополучно.
Глава 14
Джозеф был настолько накачан наркотиками, что не мог сопротивляться. Я даже представить себе не могу, каково это было. Он оказался в плену так же надежно, как и тогда, когда был в Яме, только еще хуже. Там, внизу, его заставляли копать, время от времени избивали практически без причины и кормили самым скудным пайком. В плену у Железного легиона не было ни копания, ни побоев, была обильная еда и теплая постель, но все равно все было намного хуже. В плену у Железного легиона Джозеф был вынужден убивать.
Неповиновение каралось смертью другого человека. У Железного легиона не было совести, жизнь была для него ничем иным, как ресурсом, который можно потратить. Возможно, он не мог видеть, не мог представить себе все те маленькие нити, которые связывают человека с миром. Жизнь, разветвляющаяся на бесчисленное количество связей. Семья, друзья, враги. Он не мог видеть боль, которую причинял, или, возможно, ему просто было все равно. Таковы некоторые люди, неспособные чувствовать то, что не затрагивает их напрямую.
Это не мои воспоминания. Это воспоминания Джозефа.
Время. Время принять наркотик. Время отдать контроль над своим телом сумасшедшему. Время убивать. Нет! Он не может так думать. Он никого не убивал. Это был не он. Это был не его выбор. Это был не он. Во всем виноват Лоран. Только Лоран. Должен быть виноват.