Через несколько дней Тамура отошел в сторону, и я неохотно взошла на трон моего собственного маленького королевства. Я почти ничем не правила и оставила все дела Тамуре и Имико. Я хорошо ела, на кости наросла новая плоть, и я стала лучше привыкать к новому балансу своего тела. Когда у тебя только одна рука, удручающе сложно выполнять даже такие обыденные задачи, как одевание, и потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Странно, но я все еще могла чувствовать свою руку время от времени, или, может быть, только ее тень. Она чесалась сильнее всего на свете, и я никак не могла найти, что почесать. Ты даже представить себе не можешь, как это чертовски раздражает — чувствовать, что твои пальцы чешутся, когда у тебя даже нет руки.
Во время беременности я растолстела, и, хотя я справлялась с этим гораздо лучше, чем в первый раз, все равно это было тяжелой работой. Сссеракис не так настойчиво настаивал на действиях в те месяцы, когда я носила Сирилет. Я все еще ощущала потребность моего ужаса в собственной мести и его желание вернуться в собственный мир, но он ни разу не подтолкнул меня ни к одной из целей, пока я была беременна. Между моим ужасом и моим вторым ребенком была связь. Я думаю, Сссеракис чувствовал себя таким же родителем, как и я.
Сирилет появилась на свет в крови и шуме, моем и ее. Что можно сказать о моем втором ребенке? Мне нелегко назвать ее монстром, но в ней всегда было слишком много от матери, чтобы стать кем-то еще. Но это история для другого раза. Я люблю ее. Я всегда любила ее, что бы ни говорили о ней или обо мне. Я полюбила Сирилет с того момента, как увидела ее, всем сердцем. Но я все равно ее бросила. Некоторые уроки, думаю, я так и не усвоила. Однако это было сделано не добровольно. Я оставила Сирилет на попечение Имико из-за угрозы, которую не могла проигнорировать.
Меня нашел Железный легион.
Гонец прибыл посреди ночи. Прошло всего несколько месяцев после рождения Сирилет, и я кормила ее, моя тень окутывала нас, скрывая мою прекрасную дочь от мира, который осудил бы ее за грехи матери. Было бы лучше, если бы я попыталась спрятать мир от Сирилет. Моя вторая дочь не согласилась бы ни на что меньшее, чем дурная слава, которая затмила бы мою собственную. Даже тогда, такая маленькая и невинная, она жаждала быть в центре всеобщего внимания. Уже тогда ее глаза светились странным темным светом, как корона скрытого за нашими лунами солнца.
Гонец был высоким мужчиной, красивым той суровой красотой, которая каким-то образом бросает вызов грязи дорог, по которым они ездят. Он опустился передо мной на одно колено и на мгновение склонил голову. В знак уважения, соблюдая традиции. Меня мало интересовали традиции.
— Лоран Орран шлет свои приветствия. — Голос гонца разнесся по пустым углам моего большого зала. Было довольно приятно, что здесь сейчас здесь было так пусто, обычно зал напоминал оживленный улей активности, света и шума. О встречах посреди ночи можно сказать много хорошего. — Полагаю, я обращаюсь к Эскаре Хелсене, Королеве-труп? — У него был хорошо поставленный голос, к тому же музыкальный. Это напомнило мне о барде, которого я встретила в той таверне, и о ночи, которую мы провели вместе.
Сирилет пошевелилась, и я передвинула ее в тень, окутывавшую меня. Отсутствие руки осложняло и это.
— Где он? — Я вложила в свой голос столько угрозы, сколько смогла. Не буду врать, я искала Оррана Лорана. Не только ради собственной мести, и не только ради мести Сссеракиса. Я не забыла о Джозефе. Я не могла забыть, не хотела забывать.
Гонец уловил мой тон, и когда он встал, то выглядел гораздо менее уверенным, чем раньше.
— Я не знаю. Мне заплатили за то, чтобы я передал сообщение, предназначенное только для ушей Королевы-труп. Должен заметить, я не совсем понимаю содержание...
Мое терпение иссякло. «Передавай сообщение и убирайся», — рявкнула я. Сирилет издала резкий вопль, который не смогла заглушить даже моя тень.
Гонец кашлянул. «Йенхельм жив. Ты можешь найти его там, где все началось. Подожди немного, и я приду за тобой». Он поклонился и повернулся.
— И это все? — спросил Хардт, выходя из тени ближайшей колонны.
Гонец кивнул, и я позволила ему уйти. Я была немного занята, пытаясь снова успокоить Сирилет.
Время пришло, Эскара.
— Где все началось? — спросил Хардт. — Яма? — Яма под нашими ногами была затоплена. Там, внизу, все еще жили какие-то существа. Существа, которые могли бы назвать глубокие, темные воды своим домом, но не земляне.
— Не все начала твои, — сказал Тамура. — Пройди дальше, и ты увидишь миллион пересекающихся начал.
Хардт вздохнул.
— Ты мог бы просто сказать нет.
Я была занята тем, что ворковала с Сирилет и раскачивала ее взад-вперед в тщетной попытке успокоить.
— Это началось в Пикарре, лаборатории под Академией магии. Именно там он проводил эксперименты на нас с Джозефом.
Руины Пикарра были не так уж и близко. До них надо было ехать несколько недель, по крайней мере, и я не могла путешествовать через портал на значительные расстояния. Я боялась использовать порталы не из-за себя, а из-за Сссеракиса. Что бы ни жило по ту сторону, оно проявило интерес к моему ужасу, и я не хотела дать ему еще один шанса растерзать Сссеракиса.
Это ловушка.
— Это должна быть ловушка. — Хардт согласился с моим ужасом, даже не осознавая этого. — Иначе зачем бы он просто сказал тебе, где его найти?
Я кивнула, все еще пытаясь успокоить извивающегося ребенка. Сирилет никогда не лежала неподвижно. Я недолго знала свою первую дочь, но Кенто была тихим ребенком, невозмутимым, не считая те моменты, когда ей что-то было нужно. Сирилет не могла быть более непохожей — всегда подвижная, всегда шумная. Они обе были идеальны, мои дочери.
— Ты идешь, верно? — спросил Хардт.
Я снова кивнула.
— Железный легион знает, где я, и по какой-то причине хочет, чтобы я с ним встретилась. — Я вздохнула. — Этот гавнюк просто так не смирится, если я не пойду. В этом сообщении содержалась угроза, а также приглашение. То, что мы здесь построили, может быть разрушено. Вы видели, какие силы он может пустить в ход. Я не буду рисковать этим. И я не буду рисковать ею.
Он должен быть убит. Никто из вашего мира не должен быть достаточно силен, чтобы перетащить лорда Севоари через границу миров. В моем мире есть вещи, которые должны там оставаться.
Я пожала плечами.
— И у него есть Джозеф. — Хардт открыл рот, чтобы заговорить, но я его перебила. — Я уже дважды оставляла Джозефа умирать, Хардт. Один раз там, в Яме, и второй раз, когда его схватили в первый раз. У меня есть шанс освободить его. Я знаю, что ты его не… Я знаю, что он сделал. — Я покачала головой. — Мы все совершали поступки, достойные сожаления. Я собираюсь... Я собираюсь вернуть Джозефа обратно!
На этом дискуссия закончилась, по крайней мере, с моей точки зрения. Думаю, Хардт тоже это понял. Он, конечно, не предпринял никаких действий, чтобы остановить меня. Наоборот, на самом деле. Он настоял на том, чтобы пойти со мной, даже когда я попыталась уйти без него.
У меня была горничная. По-видимому, для женщин, занимающих высокие посты, вполне нормально иметь горничных для своих детей. У меня была женщина-землянин по имени Галея, которая выглядела так, словно могла съесть меня и оставить место на десерт. Но она хорошо относилась к моей дочери и была чертовски полезна. Я позволила Галее забрать у меня Сирилет и уложить ее в маленькую деревянную кроватку, которую смастерил Хардт. Она немного поерзала, пытаясь найти утешение в груде одеял и скучая по теплу матери. Тогда моя воля чуть не дрогнула, когда я увидела, как моя дочь скорчила гримасу. Мне пришлось вытереть слезы с глаз и сделать судорожный вдох, прежде чем я смогла заговорить.
— Люди будут говорить обо мне разное. Истории. — Я шмыгнула носом и потянулась, чтобы плотнее закутать крошечное извивающееся тельце в одеяло. Сирилет была маленьким ребенком, только сейчас достигнув того же размера, что и ее старшая сестра при рождении. — Некоторые из них могут быть правдой. Вероятно, большинство из них. Никогда не позволяй им говорить тебе, что я тебя не любила. Я тебя люблю. Несмотря на все, что делает меня мной, я тебя люблю.
— Слушайся Имико. Временами она чертова стерва, но у нее добрые намерения. И Тамуру. Он безумнее бочки угрей, но лучшего советника не найти, если ты сможешь расшифровать его совет. Хардт защитит тебя, даже если ты этого не захочешь. Пусть тебя не обманывают его размеры, на самом деле он совсем не страшный. — У меня вырвался еще один прерывистый вздох. Моя дочь уставилась на меня своими темными глазами, ее губы беззвучно шевелились, произнося непонятные слова.
— Не позволяй никому указывать тебе, чего ты не можешь делать. Бросай им вызов. Нарушай правила. — У меня перехватило дыхание.
Никогда не позволяй собственному страху управлять тобой. Используй страх других, чтобы управлять ими.
Я невольно улыбнулась.
— Никогда не поддавайся влиянию своих страхов. Но и не игнорируй их. Немного страха может быть полезным.
И питательным.
Я сделала еще один судорожный вдох и встала, глядя на свою дочь. «Будь великой!» Мы надеемся на наших детей. Что они будут лучше нас, сильнее, успешнее и мудрее. Мы все желаем, чтобы наши дети однажды вышли из тени своих родителей и осветили мир своим собственным ярким светом. Что ж, Сирилет, безусловно, сделала это. Она осветила мир своим собственным ярким темным светом, и в этом свете сгорел Оваэрис. Но опять же, я забегаю вперед.
— Звучит так, будто ты прощаешься. — Имико всегда входила в комнату молча. Я думаю, ей нравилось удивлять людей. В последнее время в ее голосе зазвучала сталь. Она нашла ее в мое отсутствие.
— Да.
— Ты вернешься?
— Попытаюсь. — Много слов остались невысказанными. Я знала, что у меня мало шансов выжить в конфликте с Железным легионом, тем более что это явно была ловушка. Но было еще кое-что, что я должна был сделать, если бы каким-то образом вышла победителем. Кое-что, что я скрывала от всех, даже от Сссеракиса.