— Несомненно, некоторые экспедиции тайно финансируются, — ответил Сидир. — Я и не думаю, что этому народу вообще и Киллимарейчу в частности понравится, если Рагид захватит весь Андалин, а потом повернет на юг и вторгнется в Туокар. Мы не просто потесним их, но сами станем крупнейшей морской державой. — Он нетерпеливо взмахнул рукой. — Мы уже завоевали эти земли, Понсарио. Так зачем же ты явился?
— Ах, да, сэр, верно… К старости я стал многоречив. — Торговец вздохнул. — Так вот, не так давно «Сканнамор», грузовое судно из Ичинга, пришвартовалось в Ньюкипе. Мой агент побывал там по делам, касающимся части их груза. У них на борту был мятежник. А вчера этот мятежник сбежал. Караульная служба была поднята на ноги. Кстати, ваш баромьянский комендант проделал громадную работу по реорганизации этой службы. Он направил двоих верховых на север, на тот случай, если беглец направится туда. Понимаете, этот парень опасен, и лейтенант Миморай хотел застраховаться от каких бы то ни было случайностей. И он был прав. Поступило сообщение, что из Лорд Долигу украдена лошадь, а позже ее нашли около Лагуна, но без всадника. Дальше — больше. С переправы у трактира исчез ялик. В Ньюкипе не обнаружено никаких следов беглеца, хотя это должно было оказаться не таким уж трудным делом. Похоже, он двинулся в Арванет… или я ошибаюсь?
— Гм-м… ну и что?
— Лейтенант Миморай тоже не видит в этом ничего особенного. Но мой агент думает иначе. Желая помочь капитану «Сканнамора», он пустил в ход свои связи и проследил за сообщениями караульной службы. Когда сегодня он узнал, куда вероятнее всего направился беглец, он добился разрешения воспользоваться телеграфом. Вы ввели замечательное новшество, просто замечательное, сэр. Как только связист принял его сообщение и передал мне, я попросил аудиенции у вас.
— Ближе к делу. Зачем?
— Прошу помнить, сэр, что мои опасения могут оказаться неоправданными. Вообще-то, среди торговцев Киллимарейча встречаются всякие люди, в том числе и не склонные соблюдать какие бы то ни было правила. Их торговля расширяется так быстро, что они вынуждены набирать в экипаж всякий сброд — бандитов из своих же городов, туземцев с отдаленных островов, людей невежественных и грубых, всяких бродяг-одиночек. Вся эта публика заражена духом индивидуализма, который свойственен Киллимарейчу вообще. Однако, при этом они не забывают о своем иностранном происхождении, напротив, они стремятся подчеркнуть его. Этакое самоутверждение, понимаете? Во время долгих и опасных плаваний характеры проявляются ярко, возникают столкновения и конфликты, офицеры, которые поддерживают дисциплину и накладывают наказания, становятся ненавистны, это еще более усугубляет трения, возникают заговоры, которые зачастую кончаются захватом корабля. Бунтовщики уходят в тропические воды на поиски богатства.
Сидир не перебивал. Он смирился с тем, что Понсарио, похоже, настроился произнести целую лекцию. Может быть, в этом был какой-то смысл. Будучи баромьянцем, Сидир имел мало дел с приморцами. Некоторые сведения о них могли ему пригодиться.
Член Гильдии выпустил кольцо дыма.
— Этот сбежавший мятежник, сэр, — его зовут Джоссерек Дэррейн, — не укладывается в эту схему. Мой агент подробно побеседовал о нем с капитаном и считает, что ему можно доверять, по крайней мере, в этом вопросе. Джоссерек был толковым малым, но вдруг затеял драку. Когда вмешался второй помощник капитана, чтобы восстановить порядок, Джоссерек обрушился на него, и потребовалось несколько человек, чтобы его оттащить. Нападение на корабельного офицера считается в Киллимарейче тяжким преступлением. Однако второй помощник несколько раз посещал преступника, когда тот находился в заключении. Он хотел завоевать его доверие и узнать, чем было вызвано такое ненормальное поведение. В Ньюкипе Джоссереку предоставилась возможность сбить второго помощника с ног и выбраться на волю.
Так не кажется ли вам странным, сэр, абсолютно достоверный факт, что безумец, который якобы никогда в этих краях не бывал, отправился в далекий Арванет, а не близкий Ньюкип? И что ему удалось туда добраться? А если посмотреть на это дело с другой стороны, то разве не странно, что здравомыслящий человек сначала уходит в плавание, потом ищет убежища у бандитов в Лэарсе? — Понсарио сощурился от табачного дыма. — Все это весьма и весьма необычно, если, конечно, не было спланировано с самого начала.
— А что говорит второй помощник капитана? — спросил Сидир.
— Он говорит, что после удара он чуть было не потерял сознания, и теперь у него провалы в памяти. Не знаю, говорит он правду или нет. Ведь не могу же я снять его с корабля и поместить в камеру пыток. Это ведь может привести к нежелательным последствиям.
— Пытки займут слишком много времени, а тому, что говорят под пытками, не всегда можно доверять, — сказал Сидир. — Стало быть, вы полагаете, что этот мм-мм… Джоссерек является агентом Совета Старейшин? Чепуха. За чем он мог шпионить? И как он мог передавать сообщения?
— Что касается второго вопроса, сэр, то разве вы не слышали про беспроволочный телеграф? Это недавнее изобретение Киллимарейча. Мы знаем только то, что он существует. Но экспедиции, которые болтаются в южной части пролива Дольфин, кроме пушек и катапульт наверняка оснащены им. Такой аппарат могли провести в Арванет контрабандой.
— Да, я о нем слышал. Но зачем? Во имя Девяти Дьяволов, что делать иностранному шпиону среди бандитов? Что он рассчитывает там получить? Разве что нож в спину…
Понсарио почесал бороду.
— Сэр, этот инцидент окончательно утвердил меня в моих подозрениях. Я давно хотел предупредить вас, что северяне, возможно, более осведомлены о ваших намерениях, чем это положено врагам.
— Но какое это имеет отношение… О, не обращайте внимания, продолжайте.
Сигара дымилась, постепенно становясь короче.
— Я согласен, что оснований для подозрений не так уж много, и все они носят предположительный характер. Новый порядок, который принесла с собой Империя, прервал существовавшую с давних пор тайную связь между членами Гильдий и Братствами преступников. Но я могу подкупить или обмануть кого-нибудь из бандитов в Лэарсе. У меня есть основания полагать, что около года назад глава их шайки посещал Рогавики… но я не уверен, что он там добился чего-нибудь. А поскольку представители приморцев несколько раз в год посещают Ньюкип, он мог вступить в контакт и с ними. Многие из торговцев Киллимарейча являются офицерами флота в запасе. Корабли Совета Старейшин рыщут по всему свету. Совет может передавать сообщения в Ичинг, так почему бы ему не послать человека, который мог бы воспользоваться этим каналом связи. Вероятно, польза от этого невелика, но так ведь и риск невелик. Так, наверное, считали все, кроме самого агента. Но как бы там ни было, очевидно, что северяне и приморцы являются союзниками в борьбе против Империи.
— Но к чему вся эта долгая болтовня о… Ладно, — Сидир кивнул головой. — Любой житель Киллимарейча, вступивший в Арванет, будет под нашим наблюдением, а если он попытается от него избавиться, то попадет под подозрение. Но один отчаянный малый, сбежавший из-под стражи, вряд ли так для нас опасен.
— Здесь что-то неладно, — убежденно сказал Понсарио.
— Я едва ли не единственный человек, который этим заинтересовался, едва узнав о случившемся. Этот корабль с таким же успехом мог доставить пряности из Инниала, кокосовые орехи из Толомо или облицовочный материал из Корал Рэйндж с восточного Оренстейна… — с его языка легко слетали названия товаров и мест, откуда те поставлялись, он выговаривал их с любовью и с удовольствием. Почувствовав хмурый взгляд Сидира, торговец неохотно остановился —…или что-нибудь еще, поставляемое на законных основаниях в какую-нибудь другую Гильдию. Мои уважаемые конкуренты в эти смутные времена слишком озабочены своими делами, чтобы думать о чем-нибудь еще, хотя бы о восстановлении порядка… Что ж, возможно, все это просто мои фантазии. Но уж коли я так или иначе поделился своими подозрениями относительно северян, и коли это является еще одним подтверждением того, что… — Его слова лились и лились.
В душе Сидира не было презрения. Он презирал торговца за то, что он торговец, не более, чем собаку за то, что она собака.
— Возможно, — медленно произнес он. — Теперь скажи мне, известно ли тебе, каких результатов я добился, когда ездил в Лэарс? Да никаких! Это стадо мерзавцев за столом убийцы! Мне не удалось даже закрыть Воровской рынок. Теперь он просто кочует с места на место, вот и все. Где в этом муравейнике можно отыскать твоего беглеца?
— Я могу предложить вам неплохую версию, — негромко сказал Понсарио. — В кварталах…
Название утонуло в раскатах грома.
IV
Щелкнула наружная задвижка. Дверь отворилась.
— Оставаться на месте, — произнес человек из Лэарса.
Он и его товарищ — двое из тех троих, что захватили Джоссерека на рассвете — были худощавы, лица их покрывали оспины и шрамы, но двигались они с точностью кошек. Их рубахи и сандалии были хорошего качества, волосы и бороды аккуратно подстрижены. Кроме того, у первого имелся пистолет, взятый, скорее всего, у имперского офицера, или, вернее, у его трупа. Огнестрельное оружие очень редко встречалось у солдат, но не у преступников. Главарь банды явно доверял этому человеку, да и сама банда наверняка имела довольно высокий статус.
Медленно и осторожно Джоссерек повернулся от окна, сквозь решетку которого смотрел на тонущую в дождливых сумерках улицу. Окно не было застеклено и с улицы в пустую крохотную комнатенку, где он провел весь день, тянуло холодом, сыростью и зловонием. Резкий свет ламп из коридора бросал гротескные тени на глиняный пол и облупленные стены.
— Чего вы боитесь? — спросил Джоссерек. Он свободно говорил на языке Арванета. — Какие неприятности я мог бы вам доставить, даже если бы захотел?
— Вот это мы и хотим узнать, — ответил бандит. — Подойди.
Джоссерек подчинился. Сознание, что его надежды не оправдались и его поиски уже начались, вызывало у него дрожь. Его захватили, с ним очень хорошо обращались, его, конечно, обезоружили и заперли здесь. Но они объясняли это отсутствием Казиру, а именно он должен был решить, что делать с пленником. Они оставили ему хлеб, сыр, воду, бадью и еще его мысли. Он