Фреда с большим интересом следила за сборами армии альвов. Зрелище этих необычайных воинов, гордо вышагивающих в сумерках и ночью, с лицами, лишь наполовину видимыми для ее глаз и потому еще более невероятными, вызывало и удивление, и восторг, и страх, и гордость. Ее любимый Скафлок занимал среди них высокое положение и имел власть большую, чем любой смертный король.
Но командовал он существами, лишенными душ. Фреда вспомнила медвежью силу троллей. А если он падет от их рук?
Эта же мысль пришла в голову и ему.
— Может, следовало бы отправить тебя к друзьям, в страну людей, — задумчиво сказал он. — Возможно, — хотя я в это и не верю, — альвы проиграют войну с троллями. Все знамения против нас, и если так сложится, тебе не будет здесь места.
— Нет-нет. — Она с ужасом взглянула на Скафлока, а затем спрятала лицо у него на груди. — Я тебя не покину… не могу.
Он погладил ее волосы.
— Я вернулся бы за тобой позднее.
— Нет… Может случиться, что кто-то каким-то образом уговорит меня или заставит остаться… не знаю, кто это может быть, кроме священника, но я слышала о таких случаях… — Она вспомнила прекрасных альвинь, взгляды, которые они бросали на Скафлока, и решительно закончила: — Так или иначе, я тебя не покину. Остаюсь.
И он крепко обнял ее.
Пришла весть, что тролли вышли в море. В последнюю ночь перед тем, как самим отправиться в поход, альвы устроили в Альвгейте роскошный пир.
Пиршественный зал Имрика был огромен. Фреда, сидевшая возле Скафлока вблизи от высокого резного стула ярла альвов, не могла разглядеть дальних стен. Холодный голубоватый полумрак, который так любили все альвы, казалось, плыл дымкой, хотя сам воздух был чист и напоен запахом цветов. Зал освещался бесчисленными свечами, размещенными в тяжелых бронзовых шандалах, их серебристые, неподвижные огни отражались от развешанных по стенам щитов и золотых пластин с выгравированными на них затейливыми узорами. Стоявшие на снежно-белых скатертях тарелки, миски и чары тоже были сделаны из благородных металлов и украшены драгоценными камнями. И хотя Фреда привыкла в Альвгейте к изысканным блюдам, теперь у нее закружилась голова от множества яств — мяса, птицы, рыбы, приправ, сладостей, разных видов пива, меда и вин, которые подали в тот вечер.
Альвы щеголяли богатыми нарядами. Скафлок надел рубаху из белого шелка и плотно облегающие полотняные штаны, куртку с разноцветной вышивкой, слагающейся в затейливый лабиринт, золоченый пояс с кинжалом в ножнах из электрума, украшенных дорогими каменьями, сапоги из кожи единорога и пурпурную горностаевую накидку, стекавшую с его плеч, словно поток крови. Фреда была одета в прозрачное платье из паутинного шелка, переливающееся всеми цветами радуги. Алмазное ожерелье сверкало на ее небольшой крепкой груди, тяжелый золотой пояс охватывал талию, золотые браслеты украшали обнаженные руки, а на ногах она носила бархатные башмачки. Кроме того, оба они надели диадемы, сверкавшие самоцветами, как пристало сановнику Эльфхейма и его возлюбленной. Другие пирующие были разодеты не менее, даже самые бедные вожди из дальних стран носили украшения из самородного золота.
По залу плыла музыка — не только странные мелодии, которые так любил Имрик… но и звуки сидханских арф, и печальные ноты пищалок с западной стороны острова. Велись разговоры, молниеносные, беспощадные, настоящие словесные поединки, полные утонченных насмешек и колкостей, громкий смех часто звучал над столами.
Но когда кончились разговоры и должны были выступать шуты, гости захотели сплясать танец мечей. Имрик нахмурился, не желая, чтобы все увидели дурные знамения, но этого требовали гости, и он не смог отказать.
Альвы и альвини вышли на середину зала, мужчины сбросили с себя одежды, сковывающие движения, а женщины — вообще все. Невольники принесли каждому меч.
— Что они делают? — спросила Фреда.
— Это старый военный танец, — ответил Скафлок. — Думаю, мне придется сыграть роль скальда, поскольку ни один человек не сможет станцевать его без вреда для себя, даже если знает все фигуры. Его танцуют под аккомпанемент девяноста девяти стихов, которые скальд должен сложить тут же. Если никто не получит раны, это считается знамением победы. Даже царапина — дурной знак. Не нравится мне это.
Альвы встали лицом к лицу и скрестили вверху мечи. За каждым из них стояла альвиня, напряженно ожидая. Линии танцоров терялись в голубоватом полумраке зала, образуя неф со сводом из сверкающих клинков. Скафлок встал перед стулом ярла.
— Начинайте! — громко крикнул Имрик.
Скафлок запел:
Продолжается борьба,
Враг на берег оттеснен,
Где сраженье говорит
Языком металла:
Звон мечей и топоров,
Лязг разносится вокруг.
Кровь дымится, и поют
Копья королей.
Как только он начал пение, танцоры двинулись вперед, и теперь звон металла вторил словам песни. Танцовщицы проворно скользнули между танцорами, каждый из них взял левой рукой правую руку женщины, и они кружились в танце под сужающимся сводом из мечей, пока звучали слова.
Скафлок продолжал:
Продолжается борьба,
Разъярилась, как гроза,
И уже кроваво блещут
Луны полные щитов.
Вихрем стрелы понеслись,
С громом копья полетели.
Много жен мужей утратят,
А невесты — женихов.
Альвини плясали среди мерцающих клинков, быстро и ловко выполняя фигуры танца, такие же сложные, как узор кружев пены на верхушках волн. Воины сближались друг с другом, проходили мимо, поворачивались, и каждый бросал свой меч партнеру напротив и хватал брошенный ему клинок.
Скафлок пел:
Продолжается борьба
Боевой пронесся клич.
По мечу стекает кровь,
Разлетаются щиты.
Гневно вспыхнули клинки,
Гулко разнеслись удары.
Волки воют, голодая,
Коршуны добычи ждут.
Танцоры кружились быстрее, чем мог бы заметить глаз смертного, их мечи со свистом мелькали между танцовщицами. Потом клинки запели свою песнь потише, и какая-то альвиня перепрыгнула через них, и сверкающие лезвия взметнулись сразу за ней. Теперь каждый танцор подхватил свою партнершу и окружил ее тело блестящей металлической лентой, после чего альвы вновь начали фехтовать, а альвини прыгали, как серны, когда мечи расходились.
Скафлок не умолкал:
Продолжается борьба,
Лязг металла призывает
Воинов потанцевать.
О, погибнут все они!
Гулко громыхают горны,
Призывая их на бой.
Да, гораздо легче было
Спать в объятиях любимых!
Прыгая и увертываясь, как белая молния среди лязга клинков, Лея воскликнула:
— О, Скафлок, почему твоя девушка, которая так тебя любит, не станцует с нами на счастье?
Скафлок не ответил, он пел дальше:
Продолжается борьба,
Скальд, что пел для вас вчера,
Нынче сам в игру вступает —
Ставка очень высока.
Смертным девам не пристало
Танцевать среди металла.
Поцелуй для них важнее,
Чем любое колдовство.
И в этот момент танцующие разом содрогнулись: Лея, больше следившая за словами Скафлока, чем за движениями партнеров, поранилась об один из мечей. Длинная красная полоса пересекла ее шелковистые плечи, но альвиня продолжала танцевать, брызгая кровью на других.
Скафлок заставил себя весело пропеть:
Продолжается борьба,
Кто-то должен проиграть.
Нынче только Норны знают,
Кто останется в живых.
Победитель неизвестен
В этой воинской игре,
Но враги без страшной битвы
Не войдут в Эльфхейм.
Тем временем другие женщины, потрясенные тем, что случилось с Леей, сбивались с ритма и натыкались на мечи, и Имрик приказал закончить танец, пока никто не погиб, предвещая еще большие несчастья. Пир закончился в напряженной тишине, прерываемой лишь шепотками шепотками.
Обеспокоенный Скафлок отвел Фреду в их покои, и на время оставил ее одну. Вернулся он, неся широкий пояс из серебряных пластин, к которому изнутри крепилась плоская бутылочка, тоже из серебра.
Он подал пояс Фреде.
— Пусть это будет моим прощальным подарком тебе, — сказал юноша спокойно. — Я получил это от Имрика, но хочу, чтобы носила его ты. Я по-прежнему считаю, что мы победим, но после проклятого танца мечей не уверен в этом.
Она приняла дар молча, а Скафлок продолжал:
— В бутылочке находиться редкое и сильное лекарство. Если счастье изменит тебе и враги будут близко, выпей его. Несколько дней ты будешь как мертвая, и каждый, увидевший тебя, оставит в покое или вышвырнет прочь; так поступают тролли с трупами чужаков. Когда ты проснешься, тебе, возможно, удастся скрыться.
— А зачем мне жить, если ты погибнешь? — печально спросила Фреда. — Лучше будет и мне умереть.
— Возможно. Но тролли не убили бы тебя сразу, а христианам нельзя убивать себя, правда? — По губам Скафлока скользнула усталая улыбка. — Это не самый лучший из прощальных подарков, но другого у меня нет.
— Я принимаю его и благодарю тебя, — прошептала она.
— Но у нас есть и лучший дар, которым мы можем обменяться.
— Воистину! — воскликнул Скафлок, и вскоре они снова веселились.
XV
Флоты альвов и троллей встретились в открытом море, к северу от замка ярла, на следующую ночь, сразу после наступления темноты. Увидев огромные силы неприятеля, Имрик, стоявший рядом со Скафлоком на носу флагманского драккара, резко втянул воздух в легкие.
— У нас, английских альвов, военных кораблей больше всего в Эльфхейме, — но у троллей их в два раза больше. О, если бы меня послушали, коша я говорил, что Иллреде заключил перемирие только для того, чтобы лучше подготовиться к войне. Они не сделали ничего, хотя я молил их объединить наши силы и покончить с троллями раз и навсегда.