– Это тебе, – она протянула к нему сложенные ладони. Улыбнулась тускло. Он потянулся к ней, не задумываясь. Взглянул на кинжал в руках, что передала она. Рукоять согрета теплом рук Ариадны. Она вдруг перехватила невероятно крепко его ладони. Он не успел даже дернуться, как она направила лезвие кинжала в его руках себе в сердце. Из раны хлынула горячая кровь, растекаясь темным пятном на её платье.
– Ариадна! – воскликнул он в отчаянии и неверии. Просто не мог поверить в происходящее. Она убила себя его руками.
– Ты медленно убивал меня каждый день. Так же быстрее, – она отступила назад. Из кончиков её губ потекли струйки крови. Ветер взревел. В небе раздались оглушительные раскаты грома. Вспышка молнии осветила истекающую кровью фигуру и его, протягивающего к ней руки. Её фигура скрылась за парапетом балкона. Вот она была здесь, вспышка молнии, и вот уже он остался один на балконе. Максиан подбежал к краю, перевесился вниз, пытаясь отыскать её взглядом. Но увидел лишь бушующее среди скал море.
– Ариадна! – его полный боли и отчаяния крик подхватил ветер и унес вдаль.
Часть вторая. Глава 21
Кровать пошатнулась, отчего я вместе с книгой повалилась на пол. Поднялась, кряхтя и поглаживая ушибленную попу. Что там вообще происходит?! Пол снова покачнулся. Ладно хоть, вещи я сразу закрепила магически. Себя только закрепить не додумалась. Пошатываясь, подошла к лестнице и начала карабкаться наверх. Сначала опустила нижнюю маскировочную панель своего убежища, потом откинула и верхнюю крышку.
Наверху царила темень, слышались раскаты грома, треск досок судка, с грохотом перекатывались незакреплённые предметы. Выкарабкалась на ощупь из чемодана, потом открыла и ящик, в котором он хранился. В трюме было также темно. Подвешенный груз мотало из стороны в сторону от качки судна. Несколько бочек громыхали по трюму. Я пробежала к лестнице наверх, воздушным потоком отведя от себя бочки.
Стоило открыть люк, как меня окатило солёной водой. Откашливаясь, выбралась на палубу и чуть тут же с неё не слетела. Очередная волна ударила в бок корабля, отчего он пошатнулся в противоположную сторону. Несколько магов на верхней мачте пытались совладать со стихией, но шторм был чересчур силён. Новая волна поднялась над палубой. Я отвела её в сторону, вскинула руки, окружая корабль воздушным коконом для защиты. Обратила свою силу к небу, смиряя ветряные потоки, осушила тучи, выжигая из них воду. Небо окрасилось огненными всполохами. Ветер чуть ослаб, а вместе с ним и волны: стихии подчинялись.
Больше всего на свете моя сущность желала присоединиться к ним. Взмыть ввысь, парить в потоках яростного неба, окруженной тёплым ливнем. Но я знала, если присоединюсь к ним, потоплю корабль вместе со всем экипажем, невинными людьми, ну и моими вещами. А стихии звали, манили объединиться с ними, как в день моей смерти. Второй смерти.
Я долго не могла понять, почему мне так плохо после подписания договора. Во мне будто сломалось что-то важное. Путы печати душили меня, сковывали, высасывали жизненные силы. Сначала думала, что это психологическое, но подсказка Странника все объяснила.
На полке, что он указал, лежали книги о магических расах. То, от чего я так долго отмахивалась, настигло меня – пора было выяснить правду о себе. Я начала изучение с самой толстой из книг. И вот, читая про различные расы, выяснила, что только драконы и фениксы могут управлять всеми четырьмя стихиями. Чем больше я читала, тем больше находила общего между мной и фениксами. Фениксы сжигают себя в пламени и снова восстанавливаются, восстают из пепла.
В Антее негативно относились к другим расам, я с детства впитывала такое отношение каждый день. Потому сложно было принять правду о том, что я являюсь представителем другой расы, к которой в стране относятся с опаской и презрением. Не знала, что делать с этим открытием, и просто читала всю имеющуюся информацию про фениксов.
Исходя из книг, они являлись долгожителями, практически бессмертной расой. Развитие у них своеобразное. Подростковый период продолжается до семнадцати лет, окончание которого знаменуется первым самосожжением. Во взрослый период они вступают в двадцать пять, снова сжигая себя. Была лишь краткая отсылка, что развитие феникса может идти быстрее, если из-за стресса самосожжение произойдет раньше.
Фениксы не выносят ограничения свободы. Их сложно убить, они могут восстановиться после сильнейших ран. Но стоит посадить их в клетку, как они начинают медленно увядать. Подростки особенно тяжело переносят ограничения свободы – нельзя мешать развитию ауры, этим можно их убить.
А ведь я действительно увядала. Еда не усваивалась. Я так похудела, что одежда начала висеть на мне мешком. Кожа шелушилась, волосы потеряли свой цвет, даже цвет глаз померк. Ещё больше меня душило присутствие Максиана. Он всегда находился рядом. Заставлял сопровождать на посиделках его друзей-снобов, был рядом каждый приём пищи, уроки делал рядом со мной. И постоянно прикасался ко мне, отчего каждый раз передергивало омерзением.
В школе он просто брал меня за руку или держал за талию. Но стоило остаться наедине, как он лез обниматься, гладить по волосам. Даже уроки делал, прижав меня ближе, а его руки постепенно скользили мне под одежду. Если прикосновения я научилась игнорировать, то ложиться с ним в постель для меня каждый раз было подобно пытке. Меня коробило, ломало.
После того, как он уходил, у меня начиналась нервная дрожь, истерика. Я сидела в ванной по часу, безуспешно пытаясь смыть его прикосновения. Нет, он больше никогда не был груб со мной, наоборот, стал нежен, внимателен, пытался добиться от меня реакции, возбудить. Но я лишь желала, чтобы это всё быстрее закончилось, чтобы остаться вновь в благословенном одиночестве.
Потом он решил забрать меня и из школы. Даже не обговорив со мной прекращение учёбы. Просто поставил перед фактом. А ведь я получила грант на обучение в институте! Таких грантов не больше десяти на всю Империю! А он играючи перечеркнул все мои планы и надежды. Когда подписывала договор, я надеялась, что быстро найду способ сбежать, наивно полагая, что он не опустится до насилия.
Как оказалось, не зная правды о себе, я добровольно заключила себя в клетку, которая убивала меня, лишала сил, так необходимых для побега. Потому надеялась, что он уйдет из школы в следующем году, я смогу восстановиться, закончу обучение и наберусь сил для побега. Полагала, что насытившись, он охладеет ко мне, и расстояние потушит его так называемую «любовь», но всё больше сомневалась в этом. Я растеряла свою привлекательность, однако он этого будто и не замечал. Исступленно целовал меня, обнимал, взирал с восторгом. Меня передёргивало от его одержимости. План побега был, но магических и физических сил на его осуществление не осталось.
Из книг по расам я знала, что после самосожжения феникса его тело обновляется, сбрасываются магические эффекты. Я по-прежнему не могла поверить в написанное. Всю сознательную жизнь считала себя человеком, как и все вокруг, относилась к другим расам с опаской, кто бы на моем месте поверил? Но всё же решила положиться на этот шанс.
Прибытие в замок фон Нейкеров подсказало, как стоит поступить. Море в тот день ярилось, гудел ветер, в небе клубились чёрные тучи. Стихии уже тогда звали меня. С трудом я преодолела подъем в башню замка, вложила в руки Максиана кинжал и помогла вогнать лезвие в своё сердце. Ждать, пока его одержимость убьёт меня медленно, не желала. Лучше так, даже если я не феникс. До сих пор перед глазами потерянное лицо Максиана, отчаяние в его взгляде.
Потом я падала, падала и возносилась, истлев пеплом. Взмыла в грозовое небо, слившись со стихиями. Это был восторг в чистом виде. Я бушевала порывистым ветром, что пригибает деревья к земле, неслась каплей дождя, что проливается на жадную землю. Я сверкала яркой молнией, расчёркивающей грозовое небо, вздымалась морской волной, гневно ударяющей о скалы. Я отступала влажным песком под солеными волнами.
Именно там, на берегу, я и восстала. Обнаженной, обновленной, освобожденной. Обе печати исчезли, ведь в этот день я погибла. Погибла, чтобы выжить. Дальше я вернулась в школу, воспользовавшись аркой ближайшего города. Здесь оставались только мои записи и дневники отца, которые я спрятала в тайнике. Надеялась к ним вернуться, если всё получится, и не желала оставлять их Максиану. Ещё здесь была урна с прахом матери. Приняв правду о себе, по-иному взглянула на урну. Появилась слабая надежда, но я старалась не осмысливать её, чтобы не разочароваться.
Расчёты были закончены давно. Так что оставалось только провести ритуал. Задумка простая и сложная одновременно. Я создала в чемодане пространственное расширение размером с комнату. Там устроила минимальные удобства. Винариус помог чемодану попасть на корабль. Лишь он знал о побеге. И вот, я плыла «зайцем» на корабле в Веретрон.
Веретрон был огромной страной, объединившей в себя земли многих магических народов. Там смогу затеряться, а возможно, со временем, и посетить земли фениксов. Узнать больше о своих способностях, о роде, что отказался от меня. Ещё появилась слабая надежда, что мама не умерла, а лишь обратилась прахом.
Шторм успокоился, и я благополучно вернулась в свой чемодан. Смешно звучит. В Веретрон прибыли через неделю. Портовый город Танисс гудел, жизнь в нем кипела. Матросы перекрикивались, разгружая трюмы, стоял гомон голосов, покидающих палубу пассажиров. Я спокойно сошла с корабля. Так суетно, шумно, что я растерялась, не знала, куда идти. Тут меня под руку взял незнакомый мужчина.
– Добрый день, – он приветливо мне улыбнулся. – Пробиться сквозь ваш отвод глаз мне не удалось, но момент, когда вы его сняли, уловил. Видимо, вам мы обязаны спасением от шторма?
– Эмм, я заплачу за проезд, – мужчина рассмеялся. Выглядел он миролюбиво, так что я расслабилась.
– Вы спасли наши жизни, прекрасная незнакомка, – я бы поспорила. После недели в тесном помещении с минимальными удобствами выглядела неважно. – Лиамм ди Мэйзи к вашим услугам, – он чуть склонил голову, улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Особенно впечатляли заостренные клыки. Лиамм был приятной внешности. Мускулис