[71].
Народ обратил внимание и на эту особенность вороньего характера. Поляки говорят «kradną jak kruki»[72]. В Галиции существует поверье, что ворон, собрав много золота и серебра, золотит себе голову и хвост[73]. Ввиду всего вышеизложенного мы не можем признать достоверным следующее мнение Афанасьева о мифологическом значении вороньего воровства в сказках: «В гнезде ворона незримо (?) хранятся золото, серебро и самоцветные камни; он достает и приносит живую и мертвую воду и золотые яблоки, т. е., переводя метафизические выражения на общедоступный язык, ворон как громоносная птица гнездится в темных тучах, закрывающих блестящие светила, и проливает из них потоки всеоживляющего дождя»[74].
Может быть, чешское народное поверие, что вороны похищают детей, за исключением некоторых мифологических частностей, связывающих ворону со смертью, в основной и существенной своей части представляют простое расширение действительного вороньего свойства воровать предметы, расширение, особенно понятное в устах детей, которые обыкновенно слышат от своих родителей относительно своего происхождения, что их принесла птица. <…>
Характерным зоологическим фактом представляется, что воронов ненавидят и преследуют все их родственники — вороны, сороки, грачи, галки. В то время как черные вороны живут дружно с обыкновенными воронами, галки постоянно смешиваются с грачами, при появлении ворона они бросаются на него, поднимают большой шум и заставляют его удалиться[75]. Но эта подробность, по-видимому, не обратила на себя внимания народа, и в памятниках народной словесности и литературы нет прямых на нее указаний. Та же черта, что ворόны, грачи и галки живут дружно, нашла место в пословице, что ворон ворону глаз не выклюет.
Гораздо более привлекла внимание народа вражда ворона к сове и к соколу. Когда филин или сова вылетают днем, то вороны с криком и яростью нападают на них. Вражда ворона и совы составляет содержание многих рассказов в «Панчатантре». Здесь вороны нападают на сов и уничтожают их гнезда. Есть рассказ, что сова бросилась ночью на спящих ворон и умертвила их. Через «Панчатантру» мотив о вражде ворона и совы получил большое литературное распространение: вошел в многочисленные переводы и переделки «Панчатантры», арабскую переделку, переводы греческий, немецкий, испанский <…>
Из древней повествовательной литературы мотив о вражде ворона с совой проник в апокрифическую и религиозно-повествовательную литературу с заменой ворона соколом. Мотив этот в христианской литературе получил мистическое и символическое значение, согласно с общим стремлением древнего христианского искусства и литературы к символике и мистицизму. В «Беседе трех святителей» под соколом разумеется уже Иисус Христос, а под злой совой — дьявол. Далее в той же «Беседе» и затем в построенных на этом апокрифе стихах о Голубиной книге под символическим образом сокола является Правда, а в виде совы — Кривда[76].
Мотив о вражде ворона и сокола встречается в великорусских пословицах (у Сахарова и Даля), малорусских и сербских народных песнях и поговорках, по всей вероятности, как результат непосредственного знакомства народа с природой. В малорусской поговорке «пешего сокола и вороны бьют»[77].
Сокол. Художник И.Я. Билибин
Ворон составляет обыкновенное явление на всякой падали. Утверждают, будто он чует падаль на расстоянии нескольких миль. На человеческие трупы ворон садится так же охотно, как на трупы других млекопитающих. По свидетельству зоологов, ворон выклевывает глаза человеческим трупам[78]. В монгольских сказках ворон поставляется в ближайшую связь с трупами людей и животных, причем подчеркнуто обстоятельство, что он любит выклевывать в трупах глаза. <.> Брем замечает мимоходом, что в Библии ворон часто поставляется в связь с падалью, — замечание ошибочное. Пересмотрев все места книг Ветхого и Нового Завета, где говорится о вороне (Быт. 8: 6; 3 Цар. 17: 4, 6; Иов. 38: 41; Пс. 146: 9; Песн. 5: 11; Ис. 34: 11; Соф. 2: 14; Лев. 11: 15; Лук. 12: 24), по указаниям Concordantia Bibliorum к латинской Вульгате, я не нашел в отзывах священных книг о вороне указаний на его любовь к падали. Вообще ворон упоминается в Библии случайно, мимоходом. В «Песне песней» ворон берется для сравнения относительно черноты волос; у пророков Исаии и Софонии он служит признаком запустения страны. В истории народных сказаний о вороне оставил след лишь ворон Книги Бытия, по известности и всеобщей распространенности библейских и апокрифических сказаний о Ное и о потопе.
Народ и без литературных указаний заметил, что орлы, вороны и волки любят питаться трупами, и это верное наблюдение нашло самый широкий доступ в народную словесность. В германской мифологии орлы, вороны и волки считались спутниками Одина и валькирий. По свидетельству скандинавской саги XI в., как скоро раздавался на земле военный клич, Один посылал своих бранных дев, и они, сопровождаемые орлами и воронами, спешили на место битвы на своих облачных конях[79].
В великорусских и малорусских народных песнях вороны падки на падаль. В былине «черные враны тело трынкают»[80]; в похоронной заплачке «обжорные да чорны вороны разносили ихни косточки по темным по лесам дремучиим»[81]. В малорусских песнях этот мотив часто выражается в такой смягченной форме: ворон говорит девушке: «Твий милый при могыли з Богом спочивае; ему мий брат чорнесенький головку сикае»[82]. В сербских песнях вороны приносят весть о кровавой битве <…>. Своим карканьем они вызывают женщину и рассказывают ей о печальной судьбе ее мужа или сына. В малорусских песнях такую обязанность чаще исполняет орел — мотив весьма распространенный, проникший в искусственную малорусскую литературу (стихотворение Я.Н. Щеголева «Орел»). Любопытно, что сходный мотив повторяется в шведской народной поэзии, в одной песне: «Ворон пролетел над крышей дома, он держал в когтях кусок человеческого мяса, три капли крови упали вниз» и пр.[83]
Наклонностью ворон к падали, тем обстоятельством, что ворон видят на всяком трупе, может быть, обусловлено поверье, что ворон предвещает смерть и стоит в ближайшей связи с душами умерших. Поверье это встречается у разных народов, было в древности, бытует и ныне; оно проникло в народные сказания и игры, приняв во многих случаях мифическое значение.
У индусов ворон считался воплощением душ и входил в культ мертвых. Пища ворона была пищей умерших. В «Рамаяне» Рама приказывает Сите остаток пищи выбрасывать воронам. Подобное обыкновение бытует в Индии и в настоящее время: часть обеда оставляют для ворон. Основной смысл обряда — поминки мертвых, жертвоприношение душам их. В последней книге «Рамаяны», где говорится о бегстве богов от демонов, Индра скрывается в виде павлина, а Яма, бог мертвых, — в виде ворона. Подобное обращение — только в белого ворона — в греческой мифологии испытывает Аполлон во время битвы с великанами[84]. В одной кельтской песне, как полагают, XIII в., с отгадыванием загадок в числе 32 (отгадывает царевна), между прочим, находится загадка: «Что чернее ворона?» — и ответ на нее: «Смерть»[85].
Обычное в древности представление души в виде птицы[86], выразившееся в древнехристианском искусстве и литературе, <…> сохранилось в народе до настоящего времени, причем в виде воронов представляются души злых людей. В Германии говорят, что колдуны обращаются в воронов, а ведьмы — в ворон[87].
В русских похоронных причитаниях смерть черным вороном слетает в окошко[88]. Оттого, по народным поверьям, крик ворона над домом предвещает смерть человека, быка или коровы <…>. Связь вороны со смертью подтверждается немецким обычаем ходить в начале лета по домам с мертвою вороною — образом, как полагает Гримм, побежденной или умершей зимы[89].
В связи с представлением смерти в виде ворона стоит игра в ворона, отличающаяся среди других детских игр сложностью и разнообразием. Она встречается в России, Чехии, в Сербии. В Малороссии игра в ворона принадлежит к любимым играм сельской молодежи; в ней участвуют парни и девушки или одни девушки <.>. Все описания игры в ворона весьма сходны. Общее содержание игры состоит в следующем. В игре участвуют ворон, матка, дивчина (красная девка) и дети. Матка, дивчина и дети становятся в ряд, друг за другом, и идут к ворону, который, сидя, роет палочкой землю. Между маткой и вороном разговор на тему: что он роет? (ямку, печку), для чего? (окроп варить), с какой целью? (заливать им очи детей), за что? (за то, что они поели пищу ворона). Дети говорят, что они невинны. Мать оборачивается, чтобы сосчитать их, а ворон в это время ловит детей и т. д., в переговорах он перелавливает всех детей, потом ловит и дивчину, которые затем нападают на ворона, валят его на землю, турчат ему в уши, иногда нападают на матку и также турчат ей в уши.
Нужно заметить, что в некоторых местах Харьковской губ. игра в ворона называется игрой в коршуна, в Чехии — в ястреба. Но под этим или сходным названием («шуляк») в Малороссии известна особая игра — прогоняют коршуна от кур.