— Захра хотя и считает тебя замечательным любовником…
— А ты нет?
Как ему удалось так близко подойти к ней?
— Я — нет. Но, конечно же, мой опыт в отношении тебя не может сравниться с опытом Захры.
Что она такое говорит? Она могла бы с тем же успехом броситься с какой-нибудь скалы в Нироли. Ее поведение вышло за рамки дозволенного.
— Это звучит как требование исправить несоответствие… — начал Кадир.
— Вовсе нет!
— Конечно, женщина вроде тебя не может долго обходиться без мужчины между ее ног.
— Женщина вроде меня? — Она совсем не заслуживала такого оскорбления. — О таких, как я, ты ничего не знаешь. Захра — вот твой идеал. В ней все фальшиво — от ее крашеных волос через ее мнимую покорность к ее притворным оргазмам, — выпалила Натали и тут же остановилась, почувствовав по его молчанию, что зашла слишком далеко.
Кадир протянул руку.
— Не приближайся ко мне. — Она опасливо попятилась. — Не трогай меня.
— Я твой муж. И имею на это полное право.
— Не приближайся ко мне, — повторила она — От тебя несет ее духами. Меня тошнит от этого запаха.
— Может быть, тебя тошнит от ревности?
Ну вот, опять.
— Нет! Почему я должна завидовать отношениям, которых я никогда не хотела и никогда не захочу? Я твоя жена, и секс с тобой для меня просто обязанность.
— Просто обязанность? Вроде той, что была в Венеции?
Он кружил над ней, словно коршун над добычей. Казалось, воздух в комнате сгустился и придавил ее своим весом.
— Давай посмотрим, насколько отличается секс по обязанности от секса по желанию. — Его голос вдруг стал мягким и вкрадчивым.
Ни одна женщина никогда не вызывала в нем такую ярость, такую настоятельную потребность заставить забрать свои слова обратно. Только одна вещь могла бы излечить его раненую гордость — слезы сожаления и стыда. Натали хочет борьбы — что ж, она ее получит.
— Ты возьмешь назад каждое из своих обвинений прежде, чем закончится сегодняшняя ночь, — пообещал он.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Натали, не двигаясь, лежала на широкой постели. Она не пыталась сопротивляться — это было бы бесполезно, ведь физически Кадир все равно сильнее ее. Ей хотелось только одного: чтобы он оставил ее в покое, даже если бы это и заставило его излить на нее всю свою ярость.
Кадир чувствовал, как гулко стучало его сердце. В свете лампы кожа Натали напоминала теплый мед. Один взгляд на ее тело вызвал череду беспорядочных образов. Ее запах и вкус сводили его с ума.
Но она оскорбила его мужскую гордость, что не могло остаться безнаказанным. И только поэтому он хочет овладеть ею. Сама Натали ничего для него не значит.
Руки Кадира скользили по ее коже, лаская самые чувствительные места. Его прикосновения были невероятно нежными. Он провел пальцами по ее шее, груди, изгибу талии, плоскому животу. Ей нужно было сделать огромный глоток воздуха, но она не хотела, чтобы это было воспринято как проявление ее слабости. Кончики его пальцев коснулись нежной кожи за ее ухом. Дрожь прошла по ее телу. Все из-за прохладного ночного воздуха, уверила себя Натали. А что это за томительная тяжесть внизу живота? Она почувствовала губы мужа на своей коже. Кончик его языка скользнул по мочке ее уха. Откуда он знает? Все ее тело вздрогнуло, словно пронизанное электрическим током. Она подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но он удержал их. Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястий, прижав их по обе стороны от ее тела.
Когда, он коснулся языком ее соска, Натали вскрикнула, умоляя его прекратить.
— Ты уверена? Неужели тебе не нравится то, что я делаю? — усмехнулся он, отпуская запястья и мягко поглаживая рукой ее грудь.
Натали поняла, что ее тело уже ей не принадлежит. Слезы отчаяния стояли в ее глазах. Как она могла так легко уступить ему? Она давно не девочка. Это вовсе не первый ее опыт. Она могла бы удержать себя.
Могла ли? Или все дело в том, что она никогда ничего подобного не испытывала? Ни с одним мужчиной? Нет! Она не позволит себе так думать.
Даже если это правда, она не может и не хочет ее принять, говорила себе Натали, отчаянно пытаясь отсрочить свое поражение.
Он мог бы праздновать свою победу. Он мог бы ликовать, заставив Натали подчиниться его воле. Кадир чувствовал, как быстро она теряет над собой контроль. Только он не праздновал, потому что с каждым прикосновением, с каждым поцелуем, с каждым вздохом его тело и его чувства все больше брали над ним верх. Он больше не мог контролировать свое желание — теперь оно управляло им. Он должен был остановиться, встать и уйти, оставив ее наказание неполным. Даже если бы это означало, что он ушел, так и не ощутив вкуса ее поражения. Не услышав ее мольбы, чтобы он овладел ею. Она никогда не должна узнать, что он чувствовал. Это нарушило бы все правила, которые он установил, чтобы защитить себя. Эти правила были созданы, когда он рос с отцом, казавшимся ему чужим и холодным, а матери, похоже, не было до этого дела. Они научили его не поддаваться эмоциям и не доверять тем, кто пытался их вызвать.
Но сейчас все барьеры, которые он построил вокруг своего сердца, вот-вот будут разрушены. Эта женщина обладала способностью привести его в ярость, ранить его так глубоко, что его гордость взывала заставить ее заплатить за это чем только возможно. Но каким-то образом все обернулось совсем другой стороной.
Он должен остановиться прежде, чем станет слишком поздно. Сейчас, после еще одного прикосновения, еще одного поцелуя, еще одной секунды удовольствия чувствовать на своей коже ее руки…
Пальцы Натали сжимали его плечи, ее голова откинулась назад, тело выгнулось навстречу ему.
Ее аромат будет жить с ним всегда, постоянный и в то же время меняющийся с каждым ее вздохом — в одно мгновение холодный и отстраненный, в другое — жаркий и возбуждающий. Ее плоть пульсировала под его пальцами, послушная его прикосновениям. Вот сейчас он мог встать и уйти, оставив ее неудовлетворенной. Он мог бы сделать это, но ритмичное движение ее тела было больше, чем он мог вынести. Желание, которое он еще недавно контролировал, превратилось в первобытный инстинкт, и он не мог уже ни игнорировать его, ни управлять им.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Нельзя отрицать, что Натали умеет находить общий язык с людьми, подумал Кадир, наблюдая за женой в кругу школьников, собравшихся на дворцовой площади, чтобы приветствовать их возвращение в Нироли. Он видел это и в Хадии, когда она разговаривала с женщинами. Несмотря на то, что они не знали языка друг друга, она все же каким-то образом могла понять их, заставить рассмеяться. У его матери был такой же талант. Его матери!
Кадир оттолкнул от себя эти мысли, как если бы они обожгли его. У Натали не было никакого права так говорить о его матери. Она ничего не знала ни об их отношениях, ни о его детстве.
Он не спал с женой последние две ночи перед отъездом из Хадии. Чего он хотел? Доказать себе, что он может контролировать свое либидо?
— Мой сын, я скучал по тебе! Как хорошо, что ты вернулся. — Король Джорджио был растроган. Показалось ли ему или в самом деле рукопожатие короля стало не таким сильным, как прежде? Кадир почувствовал, как сжалось его сердце. Кроме крови ничего не связывало их, пи общее прошлое, ни прошлое их страны, и тем не менее слова отца глубоко тронули его.
— Мы должны наверстать упущенное время, — сказал король. — Бог отпустил мне долгий срок, но… больше всего мне хотелось бы сейчас, Кадир, подержать на руках твоего сына. Моего внука, рожденного здесь от моей крови и крови моего народа.
Король посмотрел туда, где стояла Натали в окружении детей.
— Короли не всегда женятся по своему желанию, но Натали идеально подходит для ее роли. Когда я смотрю на нее, я вижу мою первую жену, королеву Софию, и твою мать. У нее есть качества, присущие им обеим.
Натали увидела, как одного самого маленького мальчика случайно толкнули, и он начал терять равновесие. Мгновенно отреагировав; она подхватила его и несколько раз подбросила в воздух. Испуг и готовность расплакаться тут же сменились на его лице веселой улыбкой. Кадир видел, что малыш чувствовал себя у нее на руках очень комфортно. Но ведь не эта невольная демонстрация ее умения обращаться с детьми заставила сжаться его сердце?
Ему не надо было спрашивать, что случилось с ним. Он прекрасно знал, что щит, под которым он держал свои эмоции, разбит на части. Из-за Натали? Это она заставила его по-новому взглянуть на обыденные вещи. Он не хотел этого. И ему нужно найти способ избавиться от наваждения.
— Пока ты был в Хадии, — услышал он голос короля, — наш первый министр сделал все приготовления для твоего официального принятия трона. Нам многое предстоит обсудить.
Хотя Натали старалась не смотреть на него, она почувствовала, когда Кадир покинул площадь.
Что случилось с ней? Все должно быть совсем не так. Они с Кадиром рассчитывали на спокойные, дружеские, деловые отношения, основанные на взаимном уважении и желании двигаться к общей намеченной цели. Этот брак предполагал, что обе стороны оставили бы за собой право на свои собственные чувства, а в итоге и на сексуальную свободу. Почему тогда ее душит жгучая ревность от одной только мысли, что Кадир может с интересом посмотреть на другую женщину? Права ли была Захра? Неужели она влюбилась в него? Если так, то нечего удивляться, что у нее до тошноты кружится голова.
— И те средства, что мы получаем от благотворительного фонда, основанного принцем Марио и его женой, позволят нам проводить самую лучшую предродовую профилактику и привлекать высококвалифицированных специалистов в наш госпиталь.
Молодой главврач сиял от гордости, показывая Кадиру и Натали недавно отрытое новое крыло роддома.
Натали бросила осторожный взгляд на Кадира, стараясь угадать, как он отреагирует на упоминание о старшем внуке короля Джорджио, который мог бы вступить на престол после смерти старого короля. К своему удивлению, она не заметила и тени неприязни на его лице. Нет, скорее только ее присутствие вызывало у него раздражение, подумала она, подавив зевок. Не потому, что ей было скучно, просто сегодня она почему-то чувствовала себя усталой.