Он понял, когда, казалось, было уже слишком поздно, что никто не может быть отцом ребенка, кроме него самого. Кто защитит их, если не он?
Когда он уже начал терять сознание, его последней мыслью было, что он любит Натали и своего малыша.
В госпитале, с трудом приходя в сознание от большой потери крови, он был потрясен, когда узнал, что Натали находилась в критическом состоянии и едва не потеряла ребенка.
— Вы должны спасти их обоих. Обязательно должны спасти, — повторял Кадир, сжимая от боли зубы, пока обрабатывали его рану. Он просто не сможет вынести, если ни Натали, ни ребенок никогда не узнают, как он любит их обоих.
Лежа в больничной палате, Натали с беспокойством смотрела на врача.
— Мой муж — как он? — спросила она.
— С ним все в порядке. Рана длинная, но не глубокая, — сказал врач. — Он уже ждет за дверью, чтобы увидеться с вами.
Кивнув, Натали с мольбой посмотрела на доктора.
— А вы уверены… насчет… насчет ребенка? — Капельницу уже убрали, но она все равно чувствовала себя слегка сонной из-за мягкого успокоительного, которое ей ввели. — Ошибки не может быть?
— Ошибки нет, — устало ответил врач. У них выдалась тяжелая ночь, — им пришлось спасать кронпринца, принцессу и их ребенка.
Дверь в палату открылась. Поклонившись Кадиру, врач оставил их наедине.
— Спасибо тебе… за то, что спас мне жизнь.
Кадир слабо улыбнулся. Его лицо было усталым и бледным. Он сменил пропитанную кровью рубашку на чистую, его рана была обработана и перевязана.
— Я сделал только то, что был должен сделать, потому что сам невольно поставил вас обоих под удар. Но я понятия не имел, что Захра… она никогда не обнаруживала никаких признаков… Когда я сказал, что ей нельзя больше оставаться на Нироли, и напомнил, что ты моя жена и у тебя будет ребенок, я понятия не имел в тот момент…
Что-то такое искреннее и благородное было во всем его измученном облике, что Натали захотелось протянуть руку и дотронуться до него. Но как она могла, зная, что он думает об их ребенке? Возможно, он хотел, чтобы она потеряла его, если даже и не готов был признаться в этом. Разве она могла забыть, с какой ненавистью он отзывался о малыше!
— Ты не мог знать. Думаю, она и сама не знала о своей болезни, — сказала Натали, чувствуя себя совершенно опустошенной. — Так что не вини себя.
— Напротив, ты моя жена, и моя обязанность — защищать тебя. Я должен был предвидеть…
— Они сказали тебе… о ребенке? — Ее голос звучал очень тихо.
Кадир кивнул.
— Наверное, ты думал, что было бы лучше, если бы я потеряла его.
Она не могла заставить себя поднять на него глаза. В течение долгих часов, когда ее ребенок отчаянно боролся за жизнь, она знала, что Кадир так же отчаянно желал, чтобы этого не случилось. И эта мысль причиняла ей куда большую боль, чем рана от ножа Захры.
— Натали…
Дверь в палату открылась.
— Ваше высочество, — взволнованно начал слуга, — король, король Джорджио здесь. Он не может быть уверен, что вы живы и с вами все в порядке, пока не убедится в этом сам.
Король здесь? Король, который уже давно не покидал дворца и уж тем более не проявлял ни о ком подобного беспокойства? У Натали от удивления округлились глаза. Она уже заметила, что любовь к Кадиру смягчила его сердце.
— Ты должен выйти к нему, — сказала она мужу. — Он старый человек и, наверно, ужасно обеспокоен.
Кадир наклонил голову.
— Хорошо, — сказал он. — Но я вернусь, как только смогу.
Через несколько минут после его ухода в палату вошел врач. В руках у него был большой конверт.
— Это результаты сканирования, — сказал он, положив конверт рядом с ней. — Как вы знаете, мы не используем нашу новую аппаратуру только для определения пола ребенка, чтобы родители заранее знали, в каких тонах оформлять детскую. Но поскольку нам пришлось сделать эти снимки, чтобы проверить, все ли в порядке с ребенком…
Улыбнувшись, Натали протянула руку.
— Я спросил принца, не хотел бы он посмотреть на них, но он отказался.
— Да, — произнесла чуть слышно Натали, — я так и думала…
— Он сказал, что сначала вы должны их увидеть, — пояснил врач. — Но если вы не хотите заранее знать пол ребенка, можете тоже не смотреть.
— Нет, отчего же? Мне бы хотелось.
— Но в любом случае приятно знать, что будущий король Нироли обрадуется как дочери, так и сыну. Когда я предложил ему узнать пол ребенка, он сказал, что пол не имеет значения — главное, чтобы малыш остался жив.
Натали смотрела на него широко открытыми глазами.
Кадир сказал это врачу? Не может быть… Она подавила зевок. Ее предупредили, что в течение нескольких дней она будет чувствовать себя сонной и усталой. Ее телу нужен отдых, чтобы полностью восстановить силы. Она открыла конверт и посмотрела на снимки, внимательно изучая неясное изображение. Слезы выступили у нее на глазах при мысли, что она едва не потеряла этого ребенка.
Натали спала, когда Кадир вернулся в комнату и присел на стул рядом с ее кроватью. Чувства его отца, когда тот, растрогавшись, обнял его, вызвали в нем ответную реакцию. Он протянул руку и дотронулся до плеча жены. Господь дал ему второй шанс. Пройдя через ад долгих ночных часов, страдая от неизвестности, он понял, как дорожит своей семьей.
— Я молился за тебя, малыш, — прошептал он. — Я буду тебе хорошим отцом, как ты уже стал мне сыном.
— Кадир… — Голос Натали дрожал. Она слышала, как он вошел, но не открыла глаз, боясь прочитать на его лице свой приговор.
Он взял ее руку в свои ладони.
— Дай мне сказать, Натали. Я люблю тебя. Тебя, Натали Карини, умную, смелую женщину. Ты показала мне мою собственную слепоту. Я наконец понял, что так отчаянно сопротивлялся своей любви к тебе из-за страха. Страха быть отвергнутым, ведь я так долго жил с мыслью, что женщинам нельзя доверять. — Он прерывисто вздохнул. — Когда я увидел Захру с ножом и понял, что она собирается сделать… Только тогда я осознал, как много вы с малышом значите для меня. Прости, что сразу не поверил тебе. Но теперь все плохое позади. Ты и наш первенец, мой сын, — вы отныне смысл моей жизни.
— Твой сын? — Она сдержала улыбку. Счастье захлестнуло ее с головой. — Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, Кадир. Но в действительности у тебя скоро родится дочь… — Улыбнувшись, она протянула ему снимки.
Она уже знала, что Кадир будет любить свою дочь так, как никогда бы не мог полюбить сына. Позже судьба подарит им и народу Нироли наследника мужского пола, но сейчас знать, что она носит в себе дочь, этот бесценный подарок судьбы, было для нее настоящим счастьем.
— Дочь, — прошептал Кадир, глядя на снимки.
Его глаза блестели.
— Я думаю, мы можем назвать ее именем твоей матери, — предложили Натали. — Я думала о ней, когда… была с Захрой. Я молилась….
Кадир коснулся пальцами ее щеки.
— Я тоже. — Он наклонился к ней. — О, моя любимая, если бы я потерял тебя…
Натали подняла лицо для поцелуя.
— Но ты не потерял… и не потеряешь.
Сестра открыла дверь и, вспыхнув, тут же закрыла ее снова. Кто бы мог подумать, что королевская чета иногда ведет себя так непринужденно…
ЭПИЛОГ
— Гены Ферецци необыкновенно сильные, — услышала Натали голос Эмилии Ферецци, жены принца Марио, стоящей в кругу женщин на дворцовой площади.
Они готовились отправиться в кафедральный собор, где должна была состояться церемония коронации нового короля Нироли.
— Я уже потеряла счет прибывающим новым отпрыскам. — Эмилия повернулась к Натали. — Обязательно скажи мне, если почувствуешь усталость. Кадир заставил меня поклясться, что я не спущу с тебя глаз.
— Вы с графиней очень похожи, — рассмеялась Натали, садясь в одну из карет, составляющих коронационную процессию.
— Никак не могу привыкнуть к этой перемене в короле Джорджио. Никогда не думала, что увижу его таким счастливым и довольным. Марко сказал, что он как будто познакомился с дедушкой, которого никогда раньше не знал, и все это благодаря тебе и Кадиру. Он говорит — только это между нами, — что вы смягчили его сердце.
— Вряд ли это наша заслуга. — Натали покачала головой. — Скорее, король Джорджио сам пришел к выводу, насколько важна любящая семья. Ведь только тот, кто отдает любовь, получает ее от других.
— Кадир будет прекрасным королем, — сказала Эмилия.
Слезы выступили на глазах Натали.
— Ты знаешь, как важно для Кадира иметь надежную поддержку в лице семьи.
— У них с Марко много общего. И в то же время оба они решительные и независимые — настоящие Ферецци.
Мягкая улыбка тронула губы Натали, глаза ее затуманились. Вначале из-за ребенка Кадир настаивал, чтобы они сдерживали свои чувственные порывы. Но прошлой ночью она увлекла его волной своей страсти и уверениями, что занятия любовью совершенно безопасны. Он любил ее с такой трепетной нежностью, что Натали до сих пор согревали воспоминания об этой ночи. Ее кожа помнила жар его поцелуев.
— Однажды я не поверил тебе, — сказал он. — Но сейчас… я так счастлив, Натали, — сказал он, целуя ее шею, поднимаясь выше с нарочитой медлительностью, заставляющей ее мучительно желать скорее почувствовать его губы на своих губах. — У меня есть ты и наш ребенок… отец, который любит меня, страна, отдавшая мне свое сердце. Я чувствую себя таким счастливым.
Натали поняла, что ничего в мире не значило для нее больше, чем этот мужчина и ребенок, которого он дал ей. Одна только мысль о прошедшей ночи заставляла ее тело томиться желанием. Наконец они с Кадиром обрели взаимопонимание. Сегодня она будет держать его в своих объятиях, будет касаться его…
— Принцесса, ваш выход. — Графиня вывела ее из чувственной дремы, кивнув в сторону площади, заполненной людьми.
Не было более важного праздника в жизни подданных Нироли, чем день, когда они приветствовали своего нового короля. Натали слышала непрекращающийся гул одобрения, пока старомодная карета, в которой ехали король и его наследник, медленно следовала по улицам города.