Решили послать в оба района раскопок – тот, который рядом с Сарыобой, и соседний, находящийся южнее, – по двадцать целителей.
Обсуждение перешло на охрану. Приняли решение нарастить охрану на раскопках недалеко от Сарыобы – с девяноста пяти человек до ста сорока. И сто сорок поставить на новый район. Еще сто – на третий, который будет открыт в ближайшее время. Решили, что формируемые целые роты, которые держали для нападения на масонов, не будут поставлять бойцов в охрану раскопок. Охранников учили отдельно. А бойцы для нападения на масонов становились более многочисленными – уже формировалась двенадцатая рота. Было принято решение, что, как только начнет формироваться следующая рота, тринадцатая по счету, все роты от первой до двенадцатой свести в первый полк. Следующие роты от тринадцатой до двадцать четвертой, когда их будет не меньше пяти, будут относиться уже ко второму полку.
***
Конец вечера был не так уж и далеко. При этом впереди должно быть много интересного. Емельян направлялся в домик, где происходили его свидания с Инессой. Она сказала, что сегодня его будет истязать кроме нее еще одна девушка – Мария.
Емельян добрался до домика и зашел внутрь, закрыв за собой дверь.
Инесса была сегодня в тех же футболке, шортах и белых босоножках, как в тот раз, когда она впервые наступала каблуками на ладони Емельяна и надавливала всем весом.
И его еще ждала Мария. Это была крепкая девушка, скорее высокого роста, чем низкого. У нее было округлое лицо. Нос – скорее большой, чем маленький. Глаза – карие и по ширине ближе к широким, чем к узким. Волосы – кудрявые. Скорее длинные, чем не очень длинные. У нее было благородное и нежное лицо.
На ней сейчас были надеты черное платье и черные кожаные туфли на низких каблуках. Высота каблука была примерно такой же, как толщина указательного пальца девушки. Туфли были украшены бантиками, очень узкими посередине и расширяющимися к краям с двух сторон. Бантики – черные, кожаные.
Инесса познакомила Емельяна и Марию.
– О, какой красивый, – сказала Мария про Емельяна. – О! Очень приятно будет мучить!
– Надо для начала встать на него и потанцевать! – произнесла Инесса.
– По очереди будем, – ответила Мария.
– Ага! – согласилась Инесса.
Мария принесла ноутбук и поставила его на стол. Включила музыку.
Инесса показала Емельяну лечь у стены. Он лег. Играла музыка в стиле техно.
Инесса весело наступила на грудь Емельяна, двигая руками в ритме танца. Потом составила ногу с его туловища, продолжая танцевать. Затем встала на него, подошвы босоножек девушки давили на его грудную клетку. Она танцевала стоя на его груди. Потом сошла на пол, немного двигаясь в ритме танца, – видимо, отдыхала.
Потом опять танцевала, стоя на груди Емельяна.
Музыка закончилась,
Инесса сошла с туловища Емельяна и прекратила танец.
Заиграла следующая композиция. Опять техно.
Инесса снова встала на Емельяна и начала танцевать.
Сошла с него.
Мария подошла к нему, встала на него и начала свой танец. Ее крепкие, чуть полные ноги переступали по его груди.
От долгого давления на грудь нарастала боль. При этом Емельян ощущал громадное удовольствие.
Девушка продолжала двигаться в танце, двигая руками и переступая по нему.
Ее ноги давили на грудь. Мария смаковала происходящее, смаковала боль, которую причиняла. От этого удовольствие продолжало нарастать.
Музыка прервалась. Девушка сошла с него. Включила очередную композицию, встала на него и продолжила танец.
Потом, спустя какое-то время, сошла с него.
Грудь болела, ребра болели, при этом нарастало громадное удовольствие.
Инесса приказала положить ладони на пол. Емельян встал на колени и положил ладони на пол. Она приказала ему чуть растопырить пальцы. Он растопырил – теперь пальцы были немного отдельно друг от друга. Инесса прошла по комнате, наступив ему на пальцы каждой руки. Потом опять, в обратную сторону, она снова прошла по пальцам обеих рук. Она развернулась. Медленно прошла, наступив ему на пальцы обеих рук.
Девушки по очереди ходили ему по пальцам.
Инесса села на стул. Приказала Емельяну подойти.
– К моим ногам, – сказала она.
Он встал на колени, а затем передвинулся вниз, к ногам девушки. Он опирался на руки, его туловище находилось рядом с полом, он смотрел на лицо красавицы.
Она приказала ему лизать ее подошвы и подняла от пола правую ногу. Он стал вычищать подошву ее белой босоножки движениями своего языка.
От вылизал подошвы Инессы.
– Встань, – приказала она.
Он встал.
– Подойди сюда, – произнесла Мария.
Она сидела на другом стуле.
Он подошел.
– На колени, – приказала она.
Емельян встал на колени.
– К моим ногам, – сказала девушка.
Он переместился вниз.
– Лижи мне подошвы, – приказала Мария.
Она подняла правую ногу. Стала видна подошва – желто-сероватая. Он начал вылизывать подошву, отчищая ее.
Когда он отчистил языком подошвы черных туфель Марии, она приказала ему встать, что он и сделал.
– Ну, теперь самое важное, – произнесла Мария.
– Самое веселое, – ответила Инесса.
– Ну, давно так никого не пинали, – прозвучал ответ Марии. Она жизнерадостно улыбалась.
Девушки сняли обувь, оставшись босиком.
– Ну, сначала просто, – сказала Инесса. – Попинаем его в промежность, чтобы потом пинать в прыжке и чтобы было как можно ощутимее.
– Ага, – ответила Мария.
Инесса приказала ему встать, немного расставив ноги, что он и сделал.
Потом начала пинать его в промежность, ударяя по промежности подъемом стопы. Сначала пинала правой ногой, потом левой.
После этого его также пинала Мария.
Затем девушки уселись на стулья и отдохнули. После этого они встали.
Инесса сказала Емельяну стоять, расставив ноги пошире. Он немного расставил ноги.
Инесса прыгнула, нанеся в прыжке по его промежности сильный удар подъемом стопы, правой ногой. Она улыбнулась и нанесла еще один такой же удар в прыжке. Спустя какое-то время последовали еще три таких же удара. Девушка начала переминаться с ноги на ногу, а потом расслабилась, отдыхая. Затем последовали еще семь ударов. Это было ощутимо. Весьма сильно.
Красавица начала пинать его в промежность левой ногой – точно так же, подпрыгивая и ударяя его в промежность подъемом стопы. После четвертого удара Инесса остановилась, чтобы отдохнуть. Емельян испытывал сильную боль.
Ему было очень приятно.
Красавица нанесла ему еще шесть таких же ударов, отдыхая между ними и смакуя боль Емельяна.
Потом ее место заняла Мария. Она улыбнулась широкой радостной улыбкой, потом подпрыгнула, и на промежность Емельяна обрушилась сила удара в прыжке – подъем стопы девушки врезался ему между ног. Он смотрел на ее широкие ступни. Еще один прыжок, еще раз нога девушки хлопнула по его промежности. И еще. И еще. Крепкие и чуть полные ноги Марии выглядели очень нежными. Очень нежный вид имели ее ступни – весьма широкие. Девушка продолжила наносить по его промежности удары в прыжке.
Затем она закончила пинать его правой ногой. После небольшого отдыха стала пинать левой ногой – точно так же, прыгая, нанося удар подъемом стопы.
Мария закончила пинки. Громадное удовольствие нарастало. Боль в ребрах показывала себя, это тоже увеличивало удовольствие.
***
Джеймс Рейнольдс стоял в просторном подвале, в котором горело очень основательное количество свечей. Позади множество мастеров-масонов пели недавно сочиненную литанию в честь Кетсалькоатля – так звался ацтекский бог, покровительствующий царям, государству и законам. Это был тот же Мардук, Зевс или Таранис, только под другим именем. На большом жертвенном камне, покрытом каббалистическими надписями, лежал невысокий мужчина, его руки и ноги были связаны. Руки – за спиной, ноги – у щиколоток. Руки и ноги связанного были скорее тонкими, чем толстыми, на его животе имелось немного жира, и жир не делал его ни широким, ни толстым, ни крупным. Скорее всего, связанный не сможет порвать веревки. Он предназначался в жертву Кетсалькоатлю. Этот мужчина был православным. Значит, он противостоял законам и мешал движению общества по одному и тому же кругу, способствуя переходу на новый виток развития. Был на стороне благодати сил мироздания, а не законов. Это было неприемлемо для масонов. Они были на стороне законов и считали, что нельзя способствовать переходу общества в состояние, о котором отсутствуют какие-либо сведения, еще неизвестному. Они утверждали, что нельзя способствовать переходу к неизвестно чему, а надо соблюдать законы, измышленные людьми. Обычно покровителем закона считался ветхозаветный бог Иегова. При этом масоны хорошо относились к культам Мардука, Ваала, Зевса, Юпитера, Кетсалькоатля, Тараниса. Большинство из этих культов повествовало о бунте бога, покровительствующего законам, против более древних божеств. Такой культ приписывал своему богу захват власти над силами мироздания. Масоны действительно верили, что можно их победить. Что Мардук может неограниченно управлять вселенной, а государственные законы – указать людям иерархию, от начала и до конца измышленную и не имеющую отношения к той, которая дана силами, поддерживающими вселенную. Что можно сделать так, чтобы люди возвышались один над другим не за счет просветления, кармы, красоты, ума, силы, а в соответствии с тем, как они трудятся, либо по деньгам, по происхождению или в соответствии с еще каким-нибудь измышленным людьми принципом. Масоны верили, что с благами и удовольствиями, данными силами мироздания, можно бороться запретами, что так, например, можно запрещать наркотики и любовные удовольствия, и что силы, посылающие блага и удовольствия, не ответят запретителю, не окажут противодействия, что в целом результат будет в пользу запретителя, а не в пользу сил мироздания.
Мужчина, лежащий на жертвенном камне, был одним из православных американцев. Масоны выследили его, поймали и доставили сюда. Для человеческих жертвоприношений Джеймс Рейнольдс разрешил ловить православных и буддистов. Он решил, что раз буддисты тоже противостоят законничеству, иногда вытесняя законничество, в том числе конфуцианство или некоторые концепции в индуизме, – буддистов тоже хорошо приносить в жертву.